В Москве начинается образовательный эксперимент. В четырех школах около 150 школьников начнут изучать африканские языки. Никто ребят так сильно загружать не будет. Это всего несколько часов, но тем не менее. Суахили, амхарский, йоруба и ряд других языков – даже произнести их названия сложно. Как Вы думаете, стоящее дело?
Сергей Михеев: Почему бы нет? Во-первых, эти 150 человек изучать их будут добровольно. Во-вторых, 150 человек – это немного. А в-третьих, в свое время в СССР был ИСАА – Институт стран Азии и Африки. При нем были всякие подготовительные курсы, кружки любителей восточных языков, и там тоже продвинутые школьники могли их изучать. Это первое. А второе: считаю, чтобы гармонично знать мир, правильно было бы знакомиться с другими культурами и языками, кроме английского. Тем более, что нынешний английский, который везде преподают, на мой взгляд, на достаточно низком уровне, сам по себе деградирует. По моему мнению, английский язык деградирует, превращаясь в язык сленга, бесконечных сокращений – язык очень примитивный. На современном английском Шекспир бы уже не смог ничего написать.
Фактически на нем только пишутся книжки в мягких обложках. Посмотрите, философов практически нет. На Западе сегодня нет глубоких и грандиозных философов, которых западный мир рождал в XIX или даже XX веке. Их просто нет. Это в том числе связано с деградацией языка – он стал очень прикладным, очень коммерциализированным и заточенным под всякие сленговые штучки. Почему? Потому что легче продавать. Он стал очень заточен под коммерческую составляющую.
Слушайте, знать английский – это инструмент. Это твое лингвистическое «оружие». А суахили?
Сергей Михеев: Этот мир состоит не только из примитивного коммерциализированного английского. Английский – это чтобы не пропасть в большом городе, хотя есть такие города, где английский никто не знает. Между прочим, в Китай приезжаешь, и никто там с тобой на английском не разговаривает. Вообще никто!
Да ладно Китай. В Испанию можно приехать – не сильно там...
Сергей Михеев: Мой первый визит в Пекин. Я прилетел туда из Хабаровска ночным рейсом. Была ночь, я пытался устроиться в гостиницу – вообще никто по-английски не разговаривает. Никто ничего не понимает и не хотят понимать, потому что их полтора миллиарда. И есть ли английский или его нет – большинству из них до лампочки!
Но, возвращаясь к африканским языкам. Африка довольно активно развивается, будет развиваться и дальше. Из континента, до которого никому нет дела, она будет превращаться в континент, где будут все больше и больше появляться новые экономические динамично развивающиеся страны.
В ситуации явного конфликта с Западом, который в обозримом будущем точно не закончится, для нас эти страны приобретают особый интерес. Думаю, все это имеет значение. А специалистов очень мало. У нас огромное количество экономистов, юристов, танцоров, плясунов и певцов, знающих английский на уровне «троечки», но у нас практически не осталось специалистов по Азии, Африке, Латинской Америке. Это очень большая проблема. У нас не только не хватает кадров в производстве – у нас эти 30 лет безмозглой ориентации на Запад убили школы специалистов по целым кластерам знаний. У нас по этим языкам просто никого нет! Остались какие-то старички, которые «еле-еле на ладан дышат». И всё – специалистов нет. Некому заниматься – никто не понимает, как этим заниматься, с какой стороны подойти. Телефоном все владеют, а с какой стороны подойти к африканским делам – никто не понимает.