Резюме
В этих заметках описываются главнейшие (по мнению автора) пороки современной российской системы образования, и предлагаются способы их преодоления. Один из ключевых моментов (но не единственный) состоит в следующем: для создания естественной заинтересованности учащихся в результатах обучения нужно ввести многопоточную систему обучения, в которой разные потоки будут иметь разный уровень сложности. При этом только обучение в основном потоке дает право на полноценный аттестат, позволяющий продолжить обучение в вузах и трудоустроиться на престижные места, требующие серьезного интеллектуального уровня. Обучение на потоках пониженных уровней дает возможность последующего трудоустройства только на позиции, не требующие серьезного образования, и чем ниже уровень потока, тем уже круг доступных вакансий. Переход с потока на поток осуществляется в соответствии с уровнем знаний учащегося и возможен как в сторону понижения уровня, так и в сторону повышения. Внедрение этой системы позволит со временем повысить заинтересованность учеников в результатах обучения и, как следствие, резко повысить уровень образования и интеллектуального развития выпускников школ.
_____________________________________________________________
Образование важно всегда и для любой страны. Но для такой страны, как Россия, да еще в такой сложный период развития, когда значительная часть мира снова ополчилась на нас и полна решимости уничтожить страну, образование особенно важно, и не будет преувеличением сказать: жизненно важно. Руководством страны ставятся грандиозные цели по изменению внутренней жизни, по возрождению промышленности и вообще кардинальному преобразованию экономики. Стоят задачи по модернизации и созданию новых вооружений. Кто всё это будет делать? Нынешние выпускники школ, многие из которых плохо читают, не умеют считать (вплоть до того, что нетвердо знают таблицу умножения и не умеют умножать и делить в столбик!), не могут перевести граммы в килограммы, а о том, что литр – это мера объема даже и не подозревают, и еще много-много чего не знают, не умеют и не хотят знать? Состояние нашего современного образования сложно охарактеризовать иначе, чем словом «разруха». Образования практически нет. То есть, есть детские сады, есть школы, есть вузы и прочие учебные заведения, в которых работают воспитатели, учителя, преподаватели, в которые ежедневно ходят дети, школьники, студенты. Они там что-то делают, проводят массу времени, получают большую «нагрузку» и т.д. Но в результате всего этого получается эффект, близкий к нулю. После всех этих странных «нагрузок» и даже «перегрузок» большинство учеников почти ничего не знают из того, что должны были бы знать в соответствии с существующими программами.
При этом система устроена таким образом, что переход на следующий уровень происходит практически неизбежно. Ученики переводятся из класса в класс независимо от степени усвоения материала (необходимые «тройки» ставятся почти всегда). Более того, по окончании школы бóльшая часть выпускников поступает в вузы! Почти каждый выпускник школы при желании может найти такой вуз, который готов будет его принять и «обучать» каким-то высшим премудростям, невзирая на то, что этот выпускник не в состоянии усвоить даже школьную программу.
В результате все счастливы. Школьники имеют, как минимум, удовлетворительные оценки и аттестаты о среднем образовании. Студенты имеют возможность еще несколько лет «учиться», то есть заниматься неизвестно чем, мало связанным с подлинным процессом обучения, вместо того, чтобы трудиться на благо родины. Сотрудники всех образовательных учреждений трудоустроены и получают хоть какую-то зарплату. Есть только одна проблемка: страна получает необразованных и невоспитанных выпускников школ, не приспособленных и не приученных ни к какому труду, получает «специалистов с высшим образованием», которые зачастую даже не знают азов школьной программы, и которые не в состоянии заниматься какой-либо деятельностью по той специальности, по которой они как бы прошли обучение.
Сейчас еще остались некоторые кадры с советских времен, есть какая-то часть молодых специалистов, прорвавшихся к знаниям вопреки системе образования. Они еще могут что-то делать в оборонке, на прочих предприятиях. Но со временем старые спецы уйдут, а молодого поколения в необходимом количестве и приличного качества при действующей системе образования не появится. Самородков, которые учатся наперекор системе, единицы. Есть еще немногочисленные спецшколы (реальные, а не номинальные), которые дают более-менее приличное образование. Но эти каналы не обеспечивают притока образованных специалистов в объеме, необходимом для выполнения грандиозных задач, стоящих пред страной.
Надо ли доводить всё до крайности и испытывать судьбу страны, прибавляя к и так уже имеющимся многочисленным проблемам еще одну, грозящую катастрофой? Может, стоит, наконец, заняться реальным кардинальным преобразованием системы образования?
1. Главнейшие пороки современной системы образования
Прежде, чем разрабатывать план преобразований, нужно понять, в чем состоят главнейшие пороки и проблемы нынешней системы, что мы хотели бы получить от правильно работающей новой системы, и уже потом думать, что и как нужно в свете этого изменить.
Начнем с пороков и проблем. Речь будет идти только о среднем образовании. Высшее – это отдельная категория, тем более, что для него теперь воссоздали собственное министерство.
Если задаться целью охарактеризовать в двух-трех словах главные пороки современной системы образования, то можно сказать так: глобальная пронизанность системы образования обманом (очковтирательством, как раньше говорили), отсутствие заинтересованности учеников в результатах обучения и, как следствие, катастрофически низкий уровень знаний обучающихся.
Остановимся подробнее на первом из этих бедствий. Обман царит во всём, обман всех всеми. Чтобы не быть голословным приведу несколько примеров, иллюстрирующих этот тезис. Школьные педагоги, ученики и их родители легко смогут этот список расширить практически до бесконечности примерами из личного опыта.
1) Школьные оценки – это притча во языцех. Есть даже такая поговорка у учителей: «три пишем, два в уме». На самом деле это касается не только троек, но и всех оценок. И зачастую случается даже, что «четыре пишем, два в уме». Фактически выставленные оценки никак не отражают уровня знаний учеников. И в подавляющем большинстве случаев они оказываются завышенными. Система поощрений и наказаний организована таким образом, что всем (учителям, администрациям школ, чиновникам) выгоднее и проще, когда ставятся нужные оценки, чем огребать проблемы и наказания за объективно выставленные оценки.
2) Существует масса формальностей, которые обычно не выполняются, но о якобы выполнении которых нужно делать соответствующие отметки. Например, инструктаж по технике безопасности должен проходить в самом начале учебного года. По факту он проводится, если вообще проводится, позже, когда появится журнал по ТБ, когда схлынет сумятица и неразбериха начала занятий и т. д. Какая ставится дата в журнале по ТБ? Разумеется, та, которая должна быть, а не та, которая соответствует времени фактического проведения инструктажа.
3) По плану контрольная работа должна быть такого-то числа. Из-за того, что в учебное время проводились всевозможные мероприятия, на которые администрация с поразительной легкостью снимает с занятий целые классы, а также из-за того, что вместо очередного урока по предмету проводились какие-то внеочередные проверочные работы МЦКО, Статграда или еще кого-то, реальный график занятий обычно отстает от идеального. При этом этот идеальный график занесен в электронный журнал, и его крайне нежелательно корректировать, поскольку коррекции понижают рейтинг школы. Какая ставится дата проведения контрольной? Конечно же, та, что должна быть по плану. Школьники уже привыкли ко всевозможным перестановкам дат, и когда нужно где-то вписать дату они предусмотрительно спрашивают, какую нужно ставить? Маленькая ложь, бессмысленная и ненужная. Но необходимость в таких повседневных мелких обманах приучает всех: и школьников, и учителей к тому, что это – норма жизни, что в этом нет ничего зазорного, что так и надо всегда делать.
4) Занятия часто отменяются по самым ничтожным поводам, которыми могут стать всевозможные лекции, встречи, олимпиады, тесты, подготовки к концертам и прочие подобные мероприятия. Про проверочные работы, не значащиеся в учебном расписании, я уже не говорю – это самые уважительные из различных причин отмен занятий. Все эти пропуски, разумеется, никак не фиксируются в графиках. Все выглядит так, как будто все положенные уроки проведены в положенное время.
5) В московских школах постоянно проводятся различные проверочные работы МЦКО (в других регионах, очевидно, тоже есть что-то подобное, хотя и с другим названием). Администрации школ заинтересованы, чтобы школы показывали как можно более высокие результаты в таких проверках. Что для этого делается? А вот что. Они отбирают тех, кто будет писать работу. Обычно всегда есть какой-то допуск отсутствующих. И этим по максимуму пользуются, предлагая особо безнадежным ученикам не приходить на урок, когда пишется проверочная работа. И полученными таким образом результатами контролирующие органы оперируют как достоверными, делают, опираясь на них, какие-то глубокомысленные заключения, принимают управленческие решения.
Школьников приучают ко лжи. Учителя и администрация лгут, контролирующие организации спокойно участвуют в этом круговороте лжи, прекрасно понимая подоплеку неявок на проверочные работы такого большого количества учеников, и даже создавая предпосылки для таких неявок, задавая условия написания работ.
6) Есть такая форма занятий – внеурочная деятельность (сокращенно ВД). Предполагается, что проводимые вне основного учебного времени занятия нацелены на углубленное изучение каких-то вопросов, относящихся к изучаемому предмету. Именно в таком духе и составляются названия курсов и их программы. Как вы думаете, чем чаще всего на ВД занимаются на самом деле? Разумеется, подготовкой к ЕГЭ или ОГЭ (в зависимости от класса). Кто кого здесь обманывает?
7) Для некоторых учеников применяется так называемая домашняя форма обучения. Они не ходят на общие занятия в классы, а приходят к преподавателям (или преподаватели приходят к ним) и занимаются с ними в индивидуальном порядке. Это еще одно явление, которое существует в большей степени виртуально, чем реально. Ученики, имеющие право на такое обучение, как правило, бывают со странностями. На назначенные занятия могут приходить изредка, задания могут не делать. Тем не менее, аттестацию они обычно как-то проходят. В графике даже стоят так называемые дистанционные занятия, когда ученики могут связаться с преподавателем через интернет и получить консультацию. Но это все только в графике…
Поговорим теперь об отсутствии заинтересованности учеников в результатах обучения. Причины, по которым ученики стремились бы получать знания, могут быть разные. Среди прочих причиной такой тяги к знаниям бывают и внутренние потребности отдельных индивидуумов. Но это бывает редко, хотя, в идеале, это и есть самые правильные причины, и нужно стремиться воспитывать детей так, чтобы таких случаев было как можно больше. Однако на такой базе нельзя строить стратегию массового образования – это слишком нереалистический поход. Из более приземленных причин, стимулирующих прилежание к занятиям, можно назвать необходимость сдачи экзаменов – любых: выпускных, переводных, вступительных. В советские времена этот фактор играл значительную роль в создании рабочей обстановки в учебных заведениях. Что происходит теперь в этом плане? Теперь внедряется всеобщая вариативность и свобода выбора. Теперь не нужно сдавать экзамены по всем изучаемым предметам. Теперь каждый школьник может выбирать перечень предметов, которые он будет сдавать при выпуске из школы. Причем, если он не собирается никуда поступать, то ему вообще, кроме русского языка и базовой математики, сдавать ничего не нужно. Если же выпускник собирается поступать, скажем, в лингвистический вуз, то ему не нужно сдавать (и знать!) ни физику, ни географию, ни химию, да и вообще почти ничего, кроме дисциплин, близко связанных с предполагаемой будущей специальностью.
Вопрос о том, зачем нужны такие лингвисты (и аналогичный вопрос относительно любых других специальностей), которые не в состоянии усвоить элементарные сведения по другим предметам, оставим за рамками обсуждения. Но остается вопрос о том, зачем школьники по много лет просиживают штаны на уроках по дисциплинам, которые им «не нужны» (по их личному глубокому убеждению, а также по нашёптываниям учителей, преподающих «нужные» предметы, и, самое главное, по тем правилам игры, которые установлены действующими в системе образования порядками), которые они принципиально не учат, и по которым, по существу, нет никакого реального контроля с возможными серьезными последствиями в случае неуспешного прохождения? На этот вопрос вряд ли можно дать вразумительный ответ.
Возможно, люди, которые придумывали действующую систему, имели в виду, что контроль возможен не только на экзаменах. Есть текущие оценки, есть оценки за четверти или за триместры (как это теперь модно), есть годовые оценки. Да, это всё есть, но ценность этих оценок ничтожна. Их можно подогнать к любому наперед заданному результату. И печально то, что эта возможность отнюдь не умозрительная. Напротив, она регулярно используется на практике. И поэтому школьные оценки дают очень отдаленное представление о реальном уровне знаний учащихся. Фактически система работает таким образом, что школьники проявляют некоторую заинтересованность в изучении тех предметов, которые им «нужны», а все остальные предметы в той или иной степени игнорируются.
В связи с такой ситуацией всеобщей незаинтересованности учеников возникают всевозможные веяния в педагогической науке, нацеленные на изобретение каких-то изощренных методов обучения, которые всякими искусственными способами заставляют детей включаться в процесс. Нельзя сказать, что эти методы не имеют ценности сами по себе. Разумеется, если преподаватель владеет методикой, позволяющей преподносить материал по предмету привлекательно и интересно (даже для тех, кому он в принципе не интересен), это лучше, чем, когда идет просто формальное изложение фактов. Но изысканные методы в изысканном же воплощении – это удел отдельных выдающихся педагогов. Массовое образование реализуется огромным количеством в большинстве своем обыкновенных педагогов. И именно из этого нужно исходить. Талантливые и выдающиеся в любой профессии составляют лишь небольшую часть общего количества трудящихся. Поэтому для выправления ситуации необходимо изменить коренные условия функционирования системы образования, так чтобы у учеников была естественная заинтересованность в результатах обучения.
Есть еще один аспект, тесно связанный с предыдущим. Поскольку в школе можно учиться спустя рукава, можно выполнять задания формально или даже вовсе не выполнять, и при этом не возникает практически никакой серьезной ответственности, то это, помимо очевидных непосредственных негативных последствий, имеет еще одно долговременное глобальное следствие. Школьники в большинстве своем с детства НЕ приучаются к систематическому упорному труду. Отношение к труду (как, впрочем, и ко многому другому) вырабатывается в детстве, главным образом, во время учебы (поскольку это и есть основной труд для детей). И именно с этим отношением человек и будет жить в последующие годы. Таким образом, современная система образования воспитывает поколения людей, мягко говоря, не очень прилежно относящихся к труду. Можно ли ожидать подъема хозяйства и всяческих улучшений в жизни страны, когда в ее трудовые ресурсы постоянно вливаются поколения таких работников, которые мало что знают и умеют, да еще и не очень склонны к упорному труду?
Что касается катастрофически низкого уровня усвоения программы, то об этом известно всем и каждому. При общении со школьниками поражает их глобальная неосведомленность в любых сферах и вопросах, за исключением, быть может, тех, что связаны с гаджетами, соцсетями и т.п. Пропасть между тем, что они должны знать в соответствии со школьными программами, и тем, что они реально знают, для подавляющего большинства школьников до безобразия огромна. Как можно строить планы на новые свершения в обустройстве страны и в экономике, когда подрастающее поколение имеет столь низкое образование и, в большинстве случаев, соответствующий интеллектуальный потенциал? А ведь они через некоторое время вступят во «взрослую» жизнь, а еще через некоторое время станут основой нашего общества.
Есть еще масса других проблем, которые не позволяют системе образования функционировать эффективно. Перечислим их вкратце.
Очень высокая нагрузка у учителей. Уровень зарплат учителей, с одной стороны, некоторые нормативы, с другой стороны, стимулируют получение учителями повышенной нагрузки, существенно превышающей одну ставку. Почему многие учителя стремятся взять бóльшую нагрузку, понятно. Но и администрации школ часто также оказываются заинтересованными в том, чтобы учителя брали больше часов, чем полагается на ставку. Это обусловлено тем, что зарплаты дирекции увязываются со средней зарплатой по школе. И в результате повышенная нагрузка возникает в обязательном порядке, независимо от желания учителя.
Образно выражаясь, рабочий день учителя длится практически от подъема до отбоя. Помимо номинальных часов (в которых учитывается время собственно уроков) нужно ещё и подготовиться к этим урокам, и проверить домашние, самостоятельные, контрольные и прочие работы. А кроме того всплывает масса работ и обязанностей, которые вообще ни в каких нормативах и табелях не значатся.
Очень высокие нагрузки для учеников. Речь идет о нагрузке в смысле затрат времени. Когда школьник уделяет мало внимания процессу обучения, то ему безразлично, сколько и чего задали, и сколько времени он должен был бы потратить на выполнение задний, если он все равно ничего не делает. Но, тем не менее, все школьники независимо от степени вовлечённости в учебный процесс должны, по крайней мере, присутствовать на уроках в соответствии с расписанием. Так вот таких уроков с учетом занятий по ВД оказывается очень много. Пусть занятия ВД не обязательны для всех, но ведь есть какая-то часть учеников, которая их посещает. И эти занятия, не смотря ни на какие бюрократические ухищрения в их интерпретации, никак нельзя отнести к категории отдыха или хобби. Для примера, в одной из школ Москвы занятия начинаются в 8:30, а последний из уроков ВД заканчивается в 17:25. Это нормально, когда ребенок уходит из дома рано утром и возвращается поздно вечером? А после этого ещё нужно выполнить домашнее задание, да и отдохнуть неплохо бы.
Система работает таким образом, что всем выгодно и удобно завышать оценки. Попытки поставить объективные оценки приводят к возникновению огромного числа проблем у учителя, у администрации и у ученика. Стоит только поставить оценку повыше, и всем сразу хорошо. В результате, у подавляющего большинства школьников есть твердая уверенность, что уж тройку-то они всегда получат, независимо от реального уровня их знаний и предпринимаемых усилий. И эта уверенность – не вера в миф. Напротив, она регулярно подкрепляется фактами. Случаи, когда тройку не ставили – это редчайшие исключения, такие истории передаются из уст в уста как предания.
Сложившаяся в настоящее время система взаимоотношений в сфере образования такова, что в случае возникновения каких-то конфликтов и происшествий крайним и самым уязвимым оказывается учитель. Родители учеников могут оказывать всяческое давление, в том числе, привлекая средства массовой информации и создавая общественный резонанс вокруг конфликтного события. Администрация, пользуясь своими рычагами, может оказывать давление и предъявлять претензии учителю, вплоть до увольнения. Сами школьники сейчас, не отличаясь воспитанностью и уважением к старшим, позволяют себе вытворять такие вещи, которые лет тридцать назад и помыслить было невозможно. Для защиты от всевозможных претензий и обвинений в школах вынужденно вводят систему различных перестраховочных бумажек, инструктажей и т.п. Например, перед роспуском на каникулы классный руководитель обязан провести под роспись инструктаж о том, как должны и не должны вести себя школьники вне стен школы. Вряд ли кто-то всерьез думает, что такие инструктажи реально могут предотвратить попадание школьников в какие-то экстраординарные ситуации. Но зато в случае чего у школы есть бумажка, что мы, мол, предупреждали, и вот подпись ученика в этом. И все равно эти формальные меры предосторожности часто не помогают. При различных происшествиях, как правило, крайним оказывается учитель: и формально, и в глазах общественного мнения.
2. Как спасать систему образования?
О необходимости реформировать систему образования говорят много. Поскольку в последнее время ее уже столько раз «реформировали», что от нее уже почти ничего не осталось, то возникают серьезные опасения, что в случае проведения какой-то очередной масштабной реформы будут потрачены огромные силы и средства, но в результате только еще сильнее усугубятся существующие проблемы и возникнут новые. Поэтому хотелось бы, чтобы прежде, чем начинать преобразования, продумали бы их план, исходя из анализа имеющихся проблем. Ниже будут предложены меры, которые могли бы привести к искоренению пороков, упомянутых в предыдущей части.
Очень высокая нагрузка у учителей.
Для снятия этой проблемы нужно ввести железное правило, что постоянная нагрузка учителей не должна превышать 1 ставку. При этом расценки должны быть повышены таким образом, чтобы зарплаты, как минимум, остались примерно на сегодняшнем уровне. То есть ставки нужно повысить, по крайней мере, в полтора раза. Вот на это, в частности, и нужно потратить часть тех дополнительных средств, которые будут выделены на реформу образования.
При этом превышение нагрузки должно быть запрещено, за исключением временных замещений отсутствующих преподавателей. И нарушение запрета, как со стороны преподавателей, так и со стороны администрации должно строго наказываться.
Помимо этого, нужно вернуть систему среднего образования под централизованное управление и финансирование. В частности, оклады учителей должны устанавливаться, не исходя из возможностей и представлений местных властей, а исходя из общегосударственной политики с учетом среднего уровня доходов в регионе.
Отсутствие заинтересованности учеников в результатах обучения
Это один из главнейших пороков системы, и на его устранение должны быть направлены основные усилия, и именно для его искоренения необходимо будет предпринять радикальные меры. Система должна быть переформатирована так, чтобы возникла фундаментальная естественная заинтересованность у подавляющего большинства школьников в результатах обучения. Сделать это можно следующим образом. В ходе обучения периодически (раз в несколько лет, а может, и каждый год) должно проводиться распределение учащихся по потокам разных уровней. Если ученик, например, после 3-х классов удовлетворяет критериям, позволяющим ему продолжить обучение по полной программе, значит, он остается в основном потоке. Если не удовлетворяет – переводится в поток пониженного уровня. На этом потоке обучение ведется по специальной программе. Она усеченная по сравнению с основной и составлена так, чтобы ученики с пониженными возможностями реально были бы в состоянии ее освоить.
Нужно продумать, сколько именно уровней различной сложности должно быть. Вероятно, целесообразно будет разделять всех учащихся на 3-4 потока по уровням сложности программы. Причем, в одном здании школы совместно обучаться должно не более двух потоков разных уровней.
После наступления очередного срока (возможно, через 2 или 3 года, хотя конкретные сроки – это вопрос для серьезных исследований) – новое перераспределение по потокам. В ходе проверочных процедур опять происходит отсеивание плохо успевающих в потоки более низких уровней. Одновременно, если кто-то из низких потоков подготовился и достиг соответствующих кондиций, то он может быть переведен на поток более высокого уровня. Переходы на более высокие уровни можно сделать допустимыми и в любое другое время, не дожидаясь стандартных сроков, при условии сдачи учеником всех необходимых проверочных нормативов.
Закончившие школу в основном потоке получают полноценный аттестат. Закончившие потоки пониженного уровня – некие документы, удостоверяющие, что они прошли обучение по такому-то уровню.
Поступление в вузы возможно только при наличии аттестата. Получение работы на позициях, требующих достаточно высокого уровня интеллекта, – тоже. Для выпускников без аттестата доступны только низко квалифицированные работы. И чем ниже уровень законченного потока, тем менее квалифицированные работы будут доступны выпускнику.
Для потоков пониженного уровня должны быть созданы специальные программы, в которые будут включены только важнейшие сведения, причем, возможно, даже и список изучаемых дисциплин может быть урезан, во всяком случае, для самых низших потоков. Программы должны быть скомпонованы таким образом, чтобы обучающиеся на каждом уровне школьники были в состоянии их освоить. Если же кто-то из учеников их не осваивают, то это будет основанием для перевода на пониженный уровень.
Помимо упрощенной программы на потоках пониженных уровней в процессе обучения в большей степени должны включаться элементы физического труда. И чем ниже уровень, тем больше физического труда должно быть в рамках программы. Это должен быть не формальный и бессмысленный труд ради галочки, а вполне реальный общественно полезный труд.
Вообще, элементы трудового воспитания нужно вернуть в школу на всех уровнях. Как минимум, самообслуживание школы в части поддержания порядка и чистоты в значительной степени должно осуществляться самими школьниками, а не клининговыми компаниями, как это делается сейчас (во всяком случае, в Москве). Всякий мелкий ремонт школьной мебели, и прочие мелкие хозяйственные работы вполне можно возложить на плечи самих учащихся. Или опыт Макаренко уже предан анафеме? Существующая ныне система воспитывает у школьников барские замашки и поощряет неправильное отношение к вопросам чистоты окружающей среды. Они бросают мусор где попало – придет уборщица и уберет. Они разрисовывают парты – придет уборщица и отмоет. И так во всем. А потом удивляемся, почему на улицах везде валяется мусор, почему все улицы, леса, парки, пляжи завалены мусором. Да ведь со школьной скамьи воспитывается такое отношение!
Если ввести предлагаемое разделение по потокам, то будет создана фундаментальная причина для заинтересованности школьников в учебе. Перспектива иметь возможность работать только дворником или уборщицей многих заставит более ответственно подходить к учебе (если даже некоторые школьники по малолетству еще не смогут правильно сориентироваться, то уж их родители наверняка поймут все негативные стороны обучения своих детей на потоках пониженного уровня и постараются всеми доступными средствами направить их на правильный путь).
В первое время после перехода на новую систему значительная часть учеников попадет в пониженные потоки (это определенно можно прогнозировать при современном уровне образованности школьников и честном отборе). Если проводить линию строго и последовательно (а только в этом случае можно рассчитывать на успех), то через некоторое время все поймут, что они реально окажутся в низшей части общества, если не изменят своего отношения к учебе. Тогда какая-то часть учеников начнет усиленно заниматься и вернется в основной поток. Но надо понимать, что у многих нынешних старшеклассников все настолько запущено, что вряд ли им удастся выправить положение даже при серьезном приложении сил. Если мозг своевременно не получает необходимую для развития нагрузку, то он и не развивается должным образом. А обучение – это не простое накопление сведений, это, в первую очередь, развитие интеллектуальных способностей. И если это развитие не происходит у детей своевременно, то впоследствии наверстать упущенное за многие годы так называемой учебы оказывается или очень сложно, или невозможно.
Кардинальное изменение ситуации произойдет только с подрастанием младшеклассников, у которых еще всё не настолько основательно запущено, и для которых поэтому возвращение к нормальному полноценному режиму обучения – это вполне реализуемая задача.
Через какое-то время после внедрения такой системы подавляющее большинство школьников начнут учиться должным образом, в меру своих способностей. Отсеиваться будет уже сравнительно небольшое число действительно умственно ограниченных или совсем бесшабашных учеников, которые не в состоянии заглянуть вперед далее, чем на 5 минут.
Предвижу возражения: это дискриминация, нарушение прав и т.д., и т.п. Давайте разбираться, как обстоит дело на самом деле.
Сейчас все выпускники школ имеют номинально равные возможности трудоустройства независимо от того, обладает ли человек каким-то серьезным запасом знаний и умений или он даже таблицу умножения как следует не знает (такие старшеклассники не редкость в современных школах!). Более того, если у последнего папа занимает хорошую должность, то и отпрыска своего он пристроит на «тепленькое» местечко.
При предлагаемой системе люди, получившие полноценное среднее образование (наличие аттестата, в отличие от современного положения вещей, будет реально свидетельствовать об этом) будут иметь широкие возможности для дальнейшего обучения и трудоустройства на привлекательные позиции, требующие определенного уровня интеллекта и достаточно высоко оплачиваемые. Те же, кто окажется не в состоянии пройти нормальный курс, будут иметь более ограниченные возможности трудоустройства. Для них будут доступны только позиции, на которых применяется низкоквалифицированный труд.
Во-первых, это более справедливо, чем при нынешней системе. Во-вторых, это явится реальным сильнейшим стимулом для большинства школьников серьезно относиться к учебе и получать максимум из того, что может дать школа.
Есть ли тут какая-то дискриминация или нарушение прав, если человек получает рабочее место, на котором он реально в состоянии полноценно и продуктивно работать и не получает того места, для которого не хватает его потенциала?
Другой аспект этого же вопроса. Сейчас в классах (если брать обычные классы в обычных школах) присутствует полный спектр учеников по уровню успеваемости: от двоечников (часто номинально имеющих тройки) до отличников (если таковые имеются; часто они на поверку оказываются лишь номинальными отличниками). Как возможно такой контингент эффективно обучать по одной и той же программе на одних и тех же уроках в одном и том же темпе? Формализм вынужденно становится нормой: нужно пройти программу за отведенное число часов. Ученики с низкой успеваемостью в принципе не способны понять материал, во всяком случае, в предлагаемом темпе. А уровень более продвинутых учеников постоянно падает, потому что уроки должны проводиться на некотором усредненном уровне, слишком низком и часто неинтересном для них.
Если систему изменить так, что ученики, серьезно относящиеся к учебе и стремящиеся максимально усвоить те знания, которые может дать школа, помещаются в такие условия, что они реально могут это сделать, а те ученики, которые в силу разных причин не могут или не хотят в полной мере усваивать предлагаемые школьными программами знания, будут переведены на другие программы, которые они будут в состоянии усвоить, то можно ли здесь говорить о дискриминации или нарушении прав? Не является ли нарушением прав именно современная система образования, когда те, кто может и хочет учиться, зачастую не имеют возможности эффективно обучаться на школьных уроках из-за упомянутых выше проблем?
Введение системы распределения учащихся по потокам разных уровней должно стать важнейшим элементом преобразования системы образования, но не единственным. Нужен целый комплекс мер, который, в частности, будет включать и радикальный пересмотр школьных программ, и изменение системы поощрения и наказания учителей и школьных администраций.
Школьные программы должны быть пересмотрены таким образом, чтобы общее количество нагрузки на учеников, включая всевозможные добровольно-принудительные дополнительные занятия, оказывалось приемлемым. Речь не идет о простом обрезании часов и, соответственно, объема изучаемого материала. Нужно провести тщательный отбор материала, действительно необходимого для жизни, для получения общего представления об окружающем мире, для выработки мировоззрения и для развития интеллекта. По многим предметам программы перегружены деталями и тонкостями крайне интересными для специалистов и не очень нужными для достижения перечисленных выше целей. При этом внимание обучаемых рассеивается, и в результате они одинаково плохо изучают и эти не самые необходимые тонкости, и важнейшие вещи, которые совершенно необходимо знать каждому образованному человеку.
Например, затрачивая массу времени на изучение некоторых изощренных, редко используемых правил русского языка (с не очень большим успехом), многие выпускники банально не умеют правильно склонять числительные (послушайте речь дикторов радио и телевидения, выступления политиков – очень редко кто из них может правильно прочитать написанное цифрами число, если оно стоит не в именительном падеже).
Или другой пример. Если заглянуть в школьные учебники по химии, то там можно обнаружить весьма углубленные изложения различных специфических вопросов, в которых, по замыслу, школьники должны разбираться. А вы спросите у какого-нибудь одиннадцатиклассника, что такое соли или кислоты. Боюсь, что тех, кто сможет вразумительно это объяснить, окажется удручающе мало. И так по всем предметам. В программе есть масса детальных сведений, а ученики, поставленные перед необходимостью изучения нереально огромного объема материала, чаще всего, в итоге не знают даже основ.
Поэтому при составлении обновленных программ нужно исходить из того, что они должны быть сконцентрированы на важнейших фактах, понятиях, явлениях. А уже вокруг этой основы возможно добавление чего-то менее важного в той степени, в какой это нужно для полноты картины и допустимо с точки зрения отводимого на изучение предмета времени.
С учетом того, что обучение будет вестись по нескольким потокам, должно быть подготовлено соответствующее количество комплектов программ. В программах для потоков более низких уровней урезается, в первую очередь, количество второстепенного материала и делается более четкий акцент на важнейших понятиях и фактах. Для еще более низкого уровня даже из самих основных фактов оставляются только самые-самые основные. Можно пояснить это на примере математики. Если в основном курсе изучаются и логарифмы, и тригонометрические функции по полной схеме, то в пониженном на 1 ступень курсе можно изучать только основные сведения об этих функциях (определения и простейшие приложения), а в пониженном на 2 ступени курсе эти функции вовсе не изучать. Для этого уровня стоит сконцентрироваться на изучении основных математических операций, и добиться того, чтобы ученики уверенно могли их производить.
Помимо изменения программ должна быть изменена и структура экзаменов. Сейчас для тех, кто никуда не собирается поступать, обязательны лишь два экзамена: русский язык и математика. Для тех, кто куда-то собирается поступать, добавляются еще экзамены по профильным предметам. Получается, что все остальные предметы можно практически легально не учить или учить лишь для галочки. Это в корне неправильно. Если речь идет об основном потоке, то ожидается, что выпускники по выходу из школы должны быть вполне прилично образованы. Это, в том числе, означает, что образованы они должны быть достаточно всесторонне, а не только по каким-то избранным предметам. Но в этом случае никакие из основных предметов не должны игнорироваться ни в процессе изучения, ни в процессе экзаменационного контроля. Для этого нужно вернуть старую систему, когда выпускники сдавали экзамены по всем основным предметам.
В какой форме будут проходить эти экзамены: в стиле ЕГЭ или в старинной традиционной форме – это дискуссионный вопрос. Форма экзаменов в стиле ЕГЭ сама по себе применительно ко многим предметам (во всяком случае, естественнонаучного цикла) не является таким уж страшным бедствием. Бедствием для образования явилась система ЕГЭ в целом, когда выпускные экзамены и вступительные были совмещены, когда тестовая система экзаменов была введена для всех предметов без разбора, когда выпускники получили возможность сдавать только избранные экзамены. В свое время введение ЕГЭ было ключевым элементом очередной реформы образования. Но ЕГЭ – это всего лишь способ контроля уровня полученных знаний. Даже если бы эта система работала идеально хорошо, то ее внедрение никак не приводило бы к желаемому повышению уровня знаний, если предварительно или, хотя бы, параллельно не были бы произведены серьезные изменения в системе обучения. А такие изменения не были произведены, а вместо этого все усилия были сосредоточены на оттачивании системы контроля. Но главное ведь – это организовать процесс обучения таким образом, чтобы было что контролировать. Если и без всякого ЕГЭ было известно, что уровень знаний выпускников низкий, то что изменилось от того, что появились какие-то цифры, которые почти объективно показывают, что действительно уровень знаний низкий? Разумеется, введение этой системы контроля как-то повлияло на функционирование образовательного комплекса, но сложно отметить какие-то положительные черты этого влияния. Если говорить про возможную отмену ЕГЭ, то правильно иметь в виду именно отмену системы ЕГЭ. Но при этом сдача каких-то экзаменов в стиле ЕГЭ (то есть с элементами тестов) вполне может быть сохранена после критического пересмотра. Во всяком случае, надо понимать, что если, следуя распространенным сейчас настроениям в обществе, просто отменить ЕГЭ, то это никак не изменит ситуацию в образовании в лучшую сторону. Главное внимание в реформе образования должно быть уделено изменению системы обучения. Изменение же системы контроля мало способствует повышению уровня образования учащихся.
Как уже упоминалось, современная система работает таким образом, что всем проще и выгоднее ставить завышенные оценки, и скрывать таким образом поразительно низкий уровень знаний большинства школьников. Необходимо продумать, как можно изменить такую систему. Для учителей и администраций школ должна быть создана такая система поощрений и наказаний, которая бы полностью исключала завышение оценок и подтасовку результатов проверок. Должно стать невыгодно и бессмысленно делать это. С одной стороны, низкая успеваемость, обусловленная реальными свойствами обучаемого контингента, не должна наказываться. А с другой стороны, вскрытие завышения оценок или подтасовок при проверках должны жестко наказываться. При этом нужно предусмотреть механизмы, которые позволяли бы отслеживать понижение успеваемости, обусловленное плохим качеством преподавания.
В данном случае «не должна наказываться» означает, что материальное вознаграждение ни учителей, ни администрации школы не должно зависеть от этого фактора.
Напротив, при обнаружении завышения оценок, передачи каких-то недостоверных сведений, подтасовок должно следовать серьезное наказание, в том числе и материальное, виновных лиц, как среди учителей, так и из администрации.
Над системой образования довлеют внедренные во время последней реформы стереотипы вроде того, что образование – это услуга, школа должна воспитывать грамотных потребителей и т.п. От этих и подобных установок нужно решительно избавляться. В последнее время уже даже и на высоком уровне говорят о необходимости изменения этих стереотипов. Но нельзя сказать, что это изменение начало реализовываться на практике.
Образование – это НЕ услуга! И школьники вместе с их родителями не являются здесь клиентами, которые всегда правы, вокруг которых всё должно вертеться и которым все должны угождать. Центральным здесь является государственный интерес получать в лице выпускников школ правильно воспитанных и образованных граждан. И именно вокруг этого центра все и всё должно вертеться.
Кстати, ещё одна установка, захлестнувшая школу, гласит, что школа не должна воспитывать, а только обучать. Это в корне неверная и опасная для государства установка. Её плоды уже сейчас хорошо видны. Школа не воспитывает, родители – тоже чаще всего не особенно преуспевают в этом непростом деле. А кто же воспитывает? Интернет, соцсети, телевизор, ну и окружающая среда (или то, что образно называют подворотней). Трудно рассчитывать, что в результате такого «воспитания» будут получаться достойные граждане с правильными социальными ориентирами. Несомненно, школа должна воспитывать. Но для того, чтобы она могла реально этим заниматься государство должно задать основные цели такого воспитания. После всех пертурбаций, постигших нашу страну в восьмидесятые -девяностые годы, старые ценностные установки были низвергнуты, а новые так и не выработаны. Так что никакой официальной линии воспитания на сегодня не существует. И этот пробел должен быть срочно восполнен. В противном случае подрастающие молодые поколения, которым не прививается никаких четких моральных и ценностных ориентиров, могут наделать много непредсказуемого. Можно отметить, что в самое последнее время в связи с СВО настроения в обществе и в руководстве стали меняться в определенном направлении, и это внушает определенный оптимизм по поводу выкристаллизовывания нашей системы ценностей, основанной на вековых традициях российского народа, а не на «общечеловеческих ценностях», ради которых развалили Советский Союз.
Выше говорилось об уязвимости учителя. Разумеется, такое положение дел должно быть изменено. В частности, должен быть изменен характер взаимоотношений школы и родителей. Родители в первую очередь должны отвечать за воспитание своих детей. Это объективно так. В типичной ситуации, когда дети живут дома с родителями, никто не имеет возможности оказывать такого большого влияния на становление ребенка, как его родители, которые находятся с ним рядом от самого рождения. Соответственно, при возникновении каких-то происшествий и конфликтных ситуаций родители не имеют оснований находиться априори в позиции обвиняющей и требующей стороны. На практике часто случается так, что администрации проще свалить вину на учителя и выйти таким образом из затруднительной ситуации. Нормативные акты должны быть переписаны таким образом, чтобы в любой спорной ситуации все стороны рассматривались на равных основаниях, без презумпции виновности учителя или школы вообще. Что касается общественного мнения, то нужна широкая кампания со стороны государства, подкрепляемая различными знаками внимания и улучшением материального положения учительства, которая бы повысила авторитет учителя в нашем обществе. Общее царящее в обществе уважение к учителю автоматически повысило бы его авторитет и в глазах учеников. Пока это только мечты, но, если государство хочет иметь стабильно и эффективно работающую систему образования, оно должно заняться, в том числе, и вопросом повышения уважения в обществе к учителю и его труду.
И еще одно замечание. Нужно продолжить линию на создание единой по всей стране системы образования, управляемой министерством образования, а не неизвестно кем. Это позволит во всех школах страны проводить единую политику и устанавливать общие правила. На основе новых программ, которых будет несколько в соответствии с количеством уровней, должны быть созданы новые учебники. Их, разумеется, тоже должно быть несколько – по количеству уровней. Но для каждого уровня по каждому предмету должен быть один учебник на всю страну (или, если уж очень нужно, чтобы было несколько учебников, то во всяком случае, все они должны быть на основе единой для всей страны программы с изложением материала в одинаковой последовательности, так чтобы ученики в любой части страны изучали одни и те же разделы по каждому предмету вне зависимости от вкусов авторов учебников). Можно будет для каждого предмета подобрать коллектив авторитетных специалистов, которые составят программы с учетом новых требований, и напишут в соответствии с ними учебники, излагающие материал простым, доступным и интересным языком.
Очевидно, что столь радикальные преобразования не могут быть инициированы ни министерством просвещения, ни даже правительством. У таких серьезных преобразований будет огромное количество противников: и в госаппарате, и среди работников сферы образования, и среди учеников и их родителей. Только авторитет и влияние президента могут дать реальную возможность преодолеть это сопротивление и провести преобразование последовательно и до конца. Если пойти по пути половинчатых косметических реформ, то образование будет окончательно загублено, а вместе с ним и все надежды страны на возрождение и процветание.