Министр народного просвещения граф Иван Давыдович Делянов подписал в 1887 году циркуляр «О сокращении гимназического образования». Он известен как циркуляр «О кухаркиных детях».
Документ, представленный императору Александру III, носил рекомендательный (экспериментальный) характер. Его главная цель – ограничить доступ в гимназии детей из «неблагородных» сословий. Дескать, выпускников классических гимназий с гуманитарным уклоном и так предостаточно. Да и учили, мягко сказать, плохо и не тому, чему надо бы.
В.В. Розанов, много посвятивший статей и трудов проблемам семьи и образования, вспоминал в «Опавших листьях»:
«Я учился в Костромской гимназии, и в 1-м классе мы учили: "Я человек хотя и маленький, но у меня 32 зуба и 24 ребра". Потом - позвонки. Только доучившись до VI класса, я бы узнал, что "был Сусанин", какие-то стихи о котором мы (дома и на улице) распевали еще до поступления в гимназию:
...не видно ни зги!"
...вскричали враги.
И сердце замирало от восторга о Сусанине, умирающем среди поляков... Потом Симбирская гимназия (II и III классы) - и я не знал ничего о Симбирске, о Волге (только учили - "3600 верст", да и это в IV классе). Не знал, куда и как протекает прелестная местная речка, любимица горожан - Свияга. Потом Нижегородская гимназия. Там мне ставили двойки по латыни, и я увлекался Боклем! Даже странно было бы сравнивать "Минина и Пожарского" с Боклем: Бокль был подобен "по гордости и славе" с Вавилоном, а те, свои князья, - скучные мещане "нашего закоулка"... Потом университет. "У них была реформация, а у нас нечесаный поп Аввакум". Там – римляне, у русских же – Чичиковы. Как не взять бомбу; как не примкнуть к партии "ниспровержения существующего строя"».
Подчеркну: Розанов писал о российской школе, существовавшей полтора века назад. Полтора! То есть уже тогда с системой образования нужно было что-то делать. А лучше – в корне менять. Мало того, что она была инертна, догматична и не пробуждала в учениках желания постигать науки, она еще убивала всякое разумное представление о жизни. Обыкновенной, которая кипит за стенами гимназии. Кого готовили? Хотели, конечно, умных и законопослушных юношей с горящим взором и желанием приносить пользу стране. А часто выходило-то нечто совсем несообразное. Схоластика уничтожает все лучшие побуждения. Власти это понимали, но коренным образом ничего изменить не могли. Где найдешь такое количество новых преподавателей, которые не были бы заражены схоластикой? Добролюбовы, Чернышевские, Писаревы, Благосветловы и Ульяновы появились ведь не на пустом месте. Их тоже учили во всяких школах с программой, одобренной свыше.
И недаром Розанов в своем творчестве уделял столько места семье и образованию. Семья – основа общества, образование и воспитание – главные скрепы этого фундамента. Мудрый человек и блестящий мыслитель! Поэтому его при советской власти и не печатали. Розанов буквально кричал властям: займитесь наконец-то воспитанием подрастающих поколений! Схоластика и бездушие родит благосветловых, а те в свою очередь «родят» савинковых, азефов и прочих «радетелей» «угнетенного человечества»...
Но и Делянов тоже подошел к проблеме механистически (кстати, циркуляр через 13 лет отменят). Он просто поменял немного вектор развития, не изменив сути. Вслед за его циркуляром стали массово учреждаться училища: промышленные, ремесленные, химико-технические. Дескать, в России начинается индустриализация, нужны квалифицированные специалисты, люди со средним профессионально-техническим образованием.
Историк Василий Осипович Ключевский хорошо понял необходимость этих реформ. Он писал: «В России нет средних талантов, простых мастеров, а есть одинокие гении и миллионы никуда не годных людей. Гении ничего не могут сделать, потому что не имеют подмастерьев, а с миллионами ничего нельзя сделать, потому что у них нет мастеров. Первые бесполезны, потому что их слишком мало, вторые беспомощны, потому что их слишком много».
Циркуляр Делянова был в чем-то дискриминационным и ретроградным (впрочем, он не вводил репрессивных мер). Но граф лишь краешком уловил суть и необходимость изменений. Видимо, не хватило знаний, опыта и средств (не о материальных средствах речь), чтобы провести нужную государству и обществу реформу образования. Поэтому схоластика и нигилизм прочно вошли в сознание. Гимназисты и студенты уже «глядели в Наполеоны». Публицист и политик правого толка (а в молодости – левак и радикал) Александр Самойлович Изгоев справедливо отмечал: "Средний массовый интеллигент в России большей частью не любит своего дела и не знает его. Он – плохой учитель, плохой инженер, плохой журналист, непрактичный техник и проч. и проч. Его профессия представляет для него нечто случайное, побочное, не заслуживающее уважения. Если он увлечётся своей профессией, всецело отдастся ей – его ждут самые жестокие сарказмы со стороны товарищей, как настоящих революционеров, так и фразёрствующих бездельников"…
Савва Игнатьевич в «Покровских воротах» говорит: «Боюсь, теряю квалификацию. Что человек без ремесла? Вон гляди, как Лев Евгеньевич мается».
В этом глубинная суть проблемы. Савва Игнатьевич, его поколение, в основном не обремененных высшим интеллектом, тем не менее, справедливо видели в интеллигенции и полуинтеллигентной касте людей, наделенных всей широтой власти, лишь крайне вредных «фразерствующих бездельников», способных лишь на то, чтобы устроить революцию, уничтожить народное хозяйство, насадить репрессивными мерами свои радикальные законы. В начале XX века Россию называли «житницей Европы», а спустя всего-то 10 лет, в 1921 году, новой власти («комиссарам в пыльных шлемах», как писал романтичный Б.Ш. Окуджава) пришлось у ненавистных капиталистов просить хлеб голодающим Поволжья. 10 лет! А больше и не нужно. Для того, чтобы уничтожить всё под корень достаточно лозунга, нагана и фразерствующих активистов. Некоторые скажут: когда это было! Потом-то «жить стало лучше, жить стало веселее» (сакраментальная фраза еще одного «романтика»). Для справки: в начале 1970-х годов СССР импортировал 7 миллионов тонн пшеницы в год, а в 1982 году уже 45 миллионов. В 1981 году СССР стал крупнейшим импортером мяса — 1 миллион тонн в год.
И, наконец, главное: все эти правдорубы, мыслители, революционеры и борцы за народное счастье – герцены, добролюбовы, чернышевские, керенские – были уверены, что делают для России благое дело.
А.И. Солженицын в «Архипегале ГУЛАГе» верно подметил: «Если бы чеховским интеллигентам, всё гадавшим, что будет через двадцать-тридцать-сорок лет, ответили бы, что через сорок лет на Руси будет пыточное следствие, будут сжимать череп железным кольцом, опускать человека в ванну с кислотами... пытать по неделе бессонницей, жаждой и избивать в кровавое мясо, — ни одна бы чеховская пьеса не дошла до конца, все герои пошли бы в сумасшедший дом».
Выходит, возвращаясь к воспоминаниям Розанова, что 32 зуба нужны для того, чтобы их выбили, а ребра – для того, чтобы их сломали...
Есть старая-старая истина: благими намерениями вымощена дорога в ад. Добавлю, опять же об образовании. Народники не знали народ, поэтому их «хождение в народ» не было понятно самому народу. Тогда народники взялись за бомбы (нужно же было как-то привести «темный» народ в светлое будущее!). А Ленин вообще рассматривал Россию и ее народ как некий детонатор, пороховой заряд, взрыв которого приведет к мировой революции. Что потом станется с оставшимися в живых после такого взрыва аборигенами, вождей это не касалось. Они – мыслители и трибуны, «поэты революции» и «кремлевские мечтатели». Для наглядности – о полете фантазии. Цитата из статьи Ленина «О работе Наркомпроса» (т. 42): «предполагая, что мы сделали четвертый шаг от капитализма к коммунизму, я допускаю, решаюсь допустить, что вместо варварской "расклейки", портящей газету, мы прибиваем ее деревянными гвоздями — железных нет, железа и на "четвертом шаге" у нас будет нехватка!». То есть уже тогда предполагался перманентный дефицит («Голубчик! Я не говорю уже о паровом отоплении. Не говорю. Пусть: раз социальная революция – не нужно топить».). Деревянные гвозди. Оригинально! И шпалы из навоза... А потому не надо спрашивать, почему к 70-летию революции «житница Европы» стала одним из самых главных импортеров продовольствия...
«А потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе».