Настолько велик был его авторитет бесстрашного воина даже у врагов, которые называли его «даджалом», что значит «антихрист». Это по его поводу высказался имам Шамиль соплеменникам: «Если бы вы так боялись Аллаха, как Бакланова, то стали бы святыми!» Знаменитым был не только сам Яков Петрович Бакланов, но и его личное оружие. Турки называли его шашку Батман-клыч («пудовый меч»).
"Ударили в пики"
Воинскую славу Бакланов заслужил уже с юности. В бою с горцами он был ранен в голову и несмотря на это вместе с небольшим отрядом 10 верст гнал вчетверо превосходящего противника. А когда кончились патроны, «ударили в пики». Горцы не выдержали и снова пустились в бегство. Гнали еще столько же, перебили почти всех, остальные сдались. За этот боевой подвиг Бакланов получил свой первый орден Святого Владимира 4-й степени с бантом.
В 1848 году его произвели в чин подполковника и наградили золотой саблей с надписью «За храбрость».
"Символ веры"
Сохранилась история со знаменем, которое Бакланов сам заказал для своего полка. Это был кусок черного полотна с вышитым на нем черепом с перекрещенными костями.
- Неужели ж, пиратский…
Бакланов пристыдил:
- Читайте, что тут еще написано: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь». Символ веры!
После этого разобрались, что это был череп Адама, кости тоже его, в церковной живописи этот символ используется часто.
Черное знамя наводило на противника суеверный ужас. Очевидцы писали: «Где бы неприятель ни узрел это страшное знамя, высоко развевающееся в руках великана-донца, как тень следующего за своим командиром, — там же являлась и чудовищная образина Бакланова, а нераздельно с нею неизбежное поражение и смерть всякому попавшему на пути». (цитируется по Бакланов, Яков Петрович — Википедия (wikipedia.org)).
Заговоренный
Сейчас трудно сказать, откуда пошел слух, что русский генерал заговоренный, но горцы в это верили и не стремились вступать с ним в единоборство. Предпочитали другие методы устранения такого опасного противника. Сила генерала, помимо личного мужества, была в его характере: прямой в общении, строгий и опытный военачальник, все свое жалованье он тратил на покупку обмундирования, оружия подчиненным в случае нужны, которую чаще всего замечал сам. Его беспримерная доблесть сочеталась с глубокой верой в Бога и его помощь русским ратникам.
Конечно, Яков Петрович не был заговоренным – обычный человек в физическом смысле слова. Но горцы решили подстраховаться и для его убийства решили отлить серебряные пули – что б уж наверняка, если и правда русский генерал окажется «даджалом».
О том, что готовится покушение, сообщил прикормленный заранее горский лазутчик. Он сообщил, что поблизости затаился меткий стрелок по имени Джанем. Он поклялся самому имаму, что убьет Бакланова. Старейшины захотели узнать – почему именно он, может стоило поискать более опытного стрелка. На что Джанем хвастливо ответил:
- За свою жизнь я промахнулся лишь один раз.
- А Баклу ни разу, - прозвучало в ответ. Старейшины качали головами – не справится. Джанем обиделся, но сделал еще одну попытку убедить старейшин, что он сдержит данному Шамилю слово. Попросил принести куриное яйцо, отошел от него на пятьдесят шагов и поразил цель с одного выстрела.
- Баклу с этого же расстояния попадает в муху.
Джанем понял, что ему не переубедить старцев, ушел. Но от своей идеи не отказался. Теперь это для него был вопрос чести.
Выслушав рассказ лазутчика, Яков Петрович спросил:
- Пули, говоришь, серебряные?
- Да, так говорят. Будь осторожен. Не выезжай завтра никуда за пределы лагеря. Будет засада.
Бакланов ничего не ответил. Заплатил и отпустил шпиона. Потом приказал:
- Готовьтесь, завтра проведу смотр, как и собирался, - и ушел к себе. Не стал даже слушать, когда кто-то попытался отговорить. И отговаривали больше для проформы, знали, что Бакланов известие принял, как вызов. Зная характер горцев, ни при каких условиях прятаться не будет. Скорее, наоборот, будет провоцировать. Этого и боялись – весь лагерь не спал, обсуждали известие о готовящемся убийстве и переживали, что никак не могут этому помешать. Оставалось уповать на Бога, как он решит.
Все думали, что генерал ушел спать. Но Бакланов провел беспокойную ночь. Мысли о том, что возможно, это его последняя ночь, тревожили, но не более того. «На все воля божья…»
Поединок
Едва забрежил рассвет, Бакланов во всеоружии на своем коне выехал к месту проведения смотра. Даже дорогу не сменил, чтобы у врага не зародилось ни одной мысли, что он испугался.
Оказавшись на месте, генерал прикинул – откуда удобнее всего было стрелять и по косвенным признакам догадался, где мог затаиться убийца, но точного места не знал.
Ему доложили, что со стороны противника наблюдается активность. Количество всадников небольшое, ведут себя смирно. Предположили, что это наблюдатели, которые хотели первыми принести весть, что с «даджалом» покончено.
- Прикажете атаковать?
- Нет. Они здесь не за этим. Иначе бы так открыто не дефилировали. Ну, с Богом, - Бакланов пришпорил коня и выехал на открытое место, чтобы выманить стрелка, рано или поздно он себя обнаружит, там уже вопрос - кто кого.
Все внимательно смотрели вокруг, чтобы не пропустить момент. Прошло несколько минут напряженного ожидания. Вдруг из ложбины появилась фигура. Его тут же взяли на прицел, но не стреляли – Бакланов приказал. Вспышка, звук выстрела и стрелок тут же исчез. Все смотрят на генерала – он как сидел верхом, так и сидит, как статуя. Стрелок промахнулся!
Недолгое ожидание, пока убийца перезарядил свое ружье и снова выстрел. Бакланов ни с места. А дальше уже история, которая стала легендой.
Еще раз перезарядив ружье, горец вскочил. Бакланов молниеносным движением перекинул ногу через седло, уперся локтем в колено и выстрелил. Все ждали выстрела горца, но он покачнулся и опрокинулся навзничь.
"Маладэц, Баклу"
- Маладэц, Баклу, - сказали старейшины, когда наблюдатели рассказывали, как Бакланов превратил засаду в поединок и победил, доказав, что он и правда заговоренный. Несмотря на относительно небольшое расстояние, стрелок не смог поразить цель. Лишь вторым выстрелом повредил полу шинели.
- Найдите пули! Серебряные, поди, - попросил Бакланов, который лично хотел убедиться в такой диковине. Однако, пули оказались из меди…
Яков Петрович, выйдя в отставку написал воспоминания «Моя боевая жизнь», в которых описал этот случай. В них он признается, что это испытание прибавило ему седых волос. Свой путь навстречу смерти, он назвал Голгофой потому, что не мог отказаться – честь русского воинства не оставляла выбора.
По поводу медных пуль, Бакланов поделился соображением: если бы из серебра или из обычного свинца, исход мог быть другим, а более легкая медь в разреженном горном воздухе повлияла на точность.
P.S. Яков Петрович скончался в 1873 году в возрасте 64 лет, весь израненный, не сломленный духом. Деньги на его погребение нашлись только в воинской кассе Донского казачьего войска. На памятник не хватило.
Через пять лет все же собрали, это были добровольные пожертвования тех, кто генера Бакланова знал и ценил при жизни и не захотел упустить возможность проявить уважение после его смерти. Большинство из них пришло на открытие памятника.
Относительно небольшой, но трогательный – каменная глыба, изображающая скалу, а на ней брошенная бурка с папахой…
По особому ходатайству прах генерала был перевезен и вторично погребен с полагающимися почестями в усыпальнице Вознесенского собора в Новочеркасске.
Слава русскому оружию. Героям - царствие небесное и вечная память.