На самом деле Люська — рыба.
Это днём она дородная, степенная, благообразная Людмила Степановна. Мужа у нее давно нет, дети разъехались. И дел осталось лишь гулять да на солнышке сидеть. Век тянуть-доживать.
Скучно Людмиле Степановне, нудно. Вот и сидит она у подъезда и запоминает. Как Мишка из двадцать шестой на балконе курит и окурки вниз бросает, а на замечания хмыкает и отворачивается. Как ребята из третьего подъезда мяч в клумбу раз за разом закидывают. Как вон тот мужик из соседнего дома каждый день мимо с собакой гуляет, и хоть бы раз поздоровался.
Стоит Людмиле Степановне коснуться головой подушки, как вокруг зелёный тенистый полумрак. И ленты водорослей течением, как ветром, колышутся. И стайка полупрозрачных мальков вверху мелькает. А сама Людмила Степановна — крутобокая лупоглазая рыба. И звать её Люськой, и никак иначе.
Цапает рыба-Люська полстайки мальков зубастой пастью. Нежные, вкусные. Вот и подкрепилась, можно плыть.
Плывёт рыба в сон соседского мальчишки Вити, одного из тех, с мячом. Смотрит, а они все там. Общий сон на троих, значит, вот так сюрприз. Снова, как днём, во дворе играют. А мяч всеми цветами переливается: то жёлтый, то малиновый, да ещё и рожи корчит. Раздулся вдвое больше, чем в жизни.
Дождалась Люська, пока мяч снова в клумбу не упал. Взмахом плавника сотворила в центре клумбы лужу, да как выпрыгнет оттуда. Брызги, земля в разные стороны. Ругается, грозит:
— Вот я вам! Цветы ломать!
Булькает, бушует. Притихли ребята, и даже мяч как-то съёжился, рожу виноватую скорчил.
— А не послушаете — завтра к мамкам вашим в сон явлюсь!
Повернулась хвостом и хлопнула гранью сна, как дверью.
Плывет рыба-Люська в сон курильщика Миши. Ругается с порога:
— Ты пошто, дурак, окурки на землю бросаешь? Екологию портишь?
А Миша будто и не слышит, не оборачивается. Стоит прямо-прямо, в сторону глядит. А оттуда шаги. Топ-топ. Хлюп-хлюп. Смотрит Люська, а весь сон нехороший. Муторный. Вокруг болотина и чахлая трава. Ноги Мишины по бëдра в мутную жижу ушли. И там, вдоль дна, к нему толстые плети, как руки, ползут. Вот-вот вцепятся, забьëтся Миша, уйдет на дно. А там и тот, с шагами, доберется.
Не дело человека в беде бросать. Тычет Люська мордой в дно, рвет зубами жесткие плети. А потом подныривает Мише под коленки и со всех сил бьет хвостом. Миша пробкой вылетает из воды и взмывает в стремительно синеющее небо.
А Люська выпрыгивает в воздух, хлопает плавниками и падает в воду уже в новом сне.
Выглядывает из реки, осматривается. А там лето, пологий бережок, и сидит на берегу соседский мужик с собакой. Только без собаки, а с удочкой. Рыбачит, значит. А ноги у самой воды.
«Вот я сейчас его!» — думает рыба-Люська. Аккуратно, таясь, крадется и как дёрнет за ботинок! Мужик вскрикивает от неожиданности, отпрянув назад, а Люська с рычанием оттаскивает добычу на глубину. Секунда — и не видать.
— Хо! Хо! — хохочет рыба, пуская пузыри.
Ботинок идёт на дно, а босоногий мужик только усмехается. Улыбка его раздаётся в стороны все шире, шире, челюсти вытягиваются, и вот уже соскальзывает с бережка не человек, а большущий крокодил.
«Вот это ой», — думает Люська и пятится под корягу. Там, в темноте, разворачивается, проплывает сквозь водорослевую рощу и норовит цапнуть крокодила за хвост. А то что это он!
— Клац! — кривые зубы щёлкают в сантиметре от Люськиной морды. Люська жмурится от неожиданности и выпадает из сна.
С полувсхлипом-полувздохом садится в постели. Шарит ступнёй в поисках тапок. Поднимается, охает, трет поясницу. За окном светает. Людмила Степановна решительно выдыхает, снова ложится на подушку. И проваливается в сон, как в бой.
В этот раз она действует хитрее. Взмахнув плавниками, чудесит вокруг узкой крокодильей морды целую кучу пузырей. А пока тот фыркает и отплёвывается, проскальзывает вдоль хребта, уворачивается от молотящего дно хвоста и пятнает когтистую лапу свежесотворённой оранжевой краской.
И, давясь сдерживаемым смехом, выскальзывает из сна.
***
Утро. Двор. Лавочка у подъезда. Людмила Степановна азартно глядит по сторонам. Ребята сегодня вышли без мяча, но зато с разноцветными пистолетами, стреляющими поролоновыми пульками, и с визгом носятся друг за другом. Главное, в стороне от многострадальной клумбы. Вот и хорошо, вот и ладно. Миша из двадцать шестой в резиновых перчатках ходит под своим балконом. Собирает окурки в мешочек, старательно отводя глаза от сидящих на лавке. Тоже замечательно.
А вон и мужик с собакой. Людмила Степановна задерживает дыхание. Пройдет мимо или остановится? Поздоровается или промолчит?
Проходящий встречается с ней взглядом и усмехается широко, по-крокодильи. Подходит ближе.
— Так вот вы какая, а я всё думал…
Людмила Степановна нерешительно тянет руку к пëсьей макушке.
— Можно, — улыбается крокодил.
Люська с удовольствием гладит мягкую шерсть, и на душе становится тепло.
Автор: Наталья Гунина