Неожиданное, но парадоксальным образом предсказуемое продолжение получила история публициста Виктора Шендеровича, на которого недавно на концерте в Вильнюсе напали с кетчупом. На днях писатель должен был давать очередной концерт уже в Лондоне – но, когда он и зрители подошли в заранее согласованное время к зданию, где планировалось выступление, двери зала оказались закрыты – причем без каких-либо предупреждений и объяснений.
Виктор Анатольевич не растерялся и повел своих зрителей в расположенный неподалеку Риджентс-парк – кстати, очень красивый и удобный – и провел концерт, как он сам выразился, «на лоне природы», попутно сумев привлечь внимание и совершенно случайных русскоязычных прохожих. Тем не менее, несмотря на благополучное разрешение ситуации, осадок от события остался у всех участников весьма неприятный.
Тем более, что в эти же дни в том же Лондоне точно такая же история приключилась с российским режиссером Романом Либеровым – недавним героем интервью нашего любимого иноагента Юрия Дудя. Если вспомнить еще, как недавно из числа участников эстонского литературного фестиваля исключили израильскую русскоязычную писательницу Линор Горалик, то складывается довольно неприглядная картина, весьма смахивающая на целенаправленную «отмену» русскоязычной культуры.
Тем не менее, как я не устану повторять, видимое – это еще не сущность, а то, чем какое-то событие кажется, не всегда является таковым. Например, ведь ни Борис Акунин, живущий в том же Лондоне, ни Борис Гребенщиков, ни Дмитрий Глуховский, ни Земфира, ни Макс Покровский, ни многие другие российские и русскоязычные иноагенты и не-иноагенты подобным нападкам и обструкции не подвергаются. Поэтому говорить о преследовании всей русскоязычной культуры в массовом порядке отнюдь не приходится.
Речь тут, как я думаю, идет совсем о другом – и началось это далеко не вчера и не месяц назад, потому что мы помним, например, как еще прошлой осенью прошла волна «отмены» неудачно пошутивших или высказавшихся комиков и блогеров. Нынешние события с писателями и режиссером явно являются продолжением все того же тренда. Осенью я писала о том, что трудно осуждать за такое преследование людей, постоянно испытывающих острую боль и травму, людей, насилие в адрес которых не прекращается, как не прекращаются и их страдания. Люди в такой постоянной и острой фазе травмы могут делать вещи, которые сами сочли бы неприемлемыми, находясь в нормальном состоянии. Их можно понять и трудно на них обижаться, тем более что вред от их действий – в виде запрета кому-то куда-то въехать и где-то выступать – по нынешним меркам вреда можно назвать почти символическим.
То же самое я повторила бы и сейчас, напомнив, как сильно страдают эти люди, возможно, потерявшие совсем недавно своих близких в результате жестокой агрессии. И объяснила бы вам снова, что абсолютно каждый собственник помещения, руководитель заведения, гражданин страны вправе сам принимать решение, пускать кого-то к себе или не пускать, давать согласие на концерт в своем зале или не давать. Но в этих конкретных случаях, объединившихся в целую цепь событий, мне мешает это сделать одно обстоятельство.
Это обстоятельство заключается в том, что выступления писателей и режиссера не просто запретили, не дав им возможность их организовать, просто не предоставив зал или изначально не включив в программу фестиваля. Это как раз и было бы законным правом владельцев и организаторов, против которого трудно было бы возражать. Проблема с этими случаями заключается в том, что сначала эти выступления организовали и согласовали, дав на них добро. А уже потом по-хамски и демонстративно, унизительно отменили, сославшись на какое-то общественное давление.
И вот именно это обстоятельство превращает все произошедшее в акт агрессии по отношению к несостоявшимся участникам выступлений. Это обстоятельство превращает жертву, испытывающую острую травму и действующую в состоянии аффекта, во вполне хладнокровного и умело планирующего свои злодеяния агрессора – жестокого, равнодушного и явно испытывающего садистическое удовольствие от чужого унижения и неурядиц.
Одно дело, когда вы просто отказываетесь кого-то принимать у себя. И совсем другое, когда вы любезно приглашаете кого-то в гости, а потом тихонько хихикаете, наблюдая в глазок, как гость мнется перед запертой дверью. Как говорится, почувствуйте разницу. Это совсем разные паттерны поведения, у которых принципиальным образом различаются мотивы и цели, и ведут себя так или иначе совсем разные люди. Об этом важно помнить – жертвой довольно часто могут притворяться злодеи, стремящиеся получить таким образом общественно одобряемое право на злодейство.