Письмо 42. Кемерово, 21.11.79
Лапуля моя, добрый вечер!
Полная прострация, ничего дурного ни добавить, ни прибавить… Мало того, на долю вот такое выпадет — не успеешь даже вздохнуть!
Первое. Утром 19-го позвонили из ОК КПСС — срочно прибыть для важного сообщения. И — телефон отрубился (угробили кабель). Я побежал, как чувствовал. Мне сказали — сиди и жди, пока первый секретарь не созвонится с Москвой. Ждал до 17-30, без еды и даже чая. Объявляют — конференция переносится, давайте всем отбой. Но в субботу и весь день воскресенье я не уходил с работы — радио, телевидение, газеты (областная, университетская,наша), давал им интервью, затем с 20 до 23-00 воскресенье с проректором писали наш общий доклад…
Я побежал на работу и до 24-00 всем, кому смог, по телефону сообщил. А сотрудницы писали 200 телеграмм, объясняя причину переноса. Успел я в 18-30 позвонить Стромбергу и получить второй удар! Давайте письмо Кацо, письмо в «Гипрокоис» и в «Лентрипронефтехим». Я чуть не умер, давай ему все объяснять, но он сказал, чтобы я приехал в Томск 26-го. На этом и порешили.
Вечером 19-го, в 11 часов, раздается истерический крик за дверью, Р.А. вползает (буквально) в дом с ужасной болью в ноге, сломала кость лодыжки. Но ей показалось, что она растянула сухожилие, позвонила доктору, и он разрешил с повязкой дожить до утра. А утром — хоть удавись, ужасная боль, нога стала толще в 4 раза, давай искать машину и в травмпункт. Там — идейный час! (?). Ждали до 9-00, а потом ждали машину после операции час и только в 11 ч. привез ее домой, а сам побежал тебе звонить. Вот и третий удар!
Оформил командировку с 26-го, а секретарь парторганизации из-за собрания пустила меня только 28-го вечером поездом. Вот и четвертая неприятность…
А сегодня от гостиницы уже отказались и от брони на самолет тоже, прилетело 24 человека. И я до ужаса устраивал их, размещал и т.д. День еще не кончился, так что сюрпризы еще впереди…
Твое «медвежье» письмо получил. Я тоже в восторге от того, что у медведя (к счастью!) оказался на месте намордник. Иначе… Вспоминаю свои молодые годы и нечто очень похожее. Так, видимо, в молодости все бывает — весело и хорошо. Ты у меня умница, умелица, из одного цыпленка сделаешь шармовый ужин!! Я знаю, ты умеешь это делать! У нас с тобой тоже еще много радостей впереди, я тебе отправляю завтра одну очень интересную штуку, она мне напомнила мою молодость, и я с ней без сожаления расстаюсь, так как хочется, чтобы она понравилась тебе. Дай Бог, чтобы она тебе понравилась…
С поездкой в Иркутск так. Возвращаюсь и через день-два полечу. Из Москвы если — никто не поймет, а так я соберусь здесь с мыслями, посмотрю на дела и — улетаю… Плохо без тебя, поэтому я попросил тебя найти возможности поехать вместе. Я и не думал, что это сделать легко, но, если бы ты попросила Ю.П. дать тебе поручение в Москву, а придумала, что это нужно для будущей научной работы — он отпустил бы за своим приказом. Подумай, родная моя. Может быть не в Москву, а рядом — в любой город, Обнинск или Черноголовку. И — всего на 4 дня! Гостиница за мной…
Думал звонить вечером сейчас, но получил твою телеграмму о звонке 22-го в 10 утра. Завтра буду ждать с нетерпением…Прости, что письмо такое сухое и противное. Мне самому тошно думать о том, что дела не вытравливаются, а затравливают все сильнее и сильнее…
Но и этому придет конец. Поверь мне… На почту хожу каждый день, туда и на обратном пути — опять. Так скучаю…
Целую, мордашка моя, не съеденная медведем и темными силами!
Твой Эм.