Уверен, что с темой политических заключенных сталкивался любой путешественник – достаточно хоть немного углубиться в истории строительства Чуйского тракта, канала имени Москвы, БАМа, да и многих других объектов в стране. Тема не самая приятная, но не в наших правилах делать вид, что если тяжело и некрасиво, то этого нет, поэтому в поездке по Пермскому краю мы в обязательном порядке включили в свой маршрут музей «Пермь-36».
«Пермь-36» - это название музея-заповедника, который расположен на территории бывшей исправительно-трудовой колонии ВС 389/36. Посетить его довольно легко – нужно выбрать дату и время экскурсии (указаны на сайте) и написать на электронный адрес музея. Нам ответили практически сразу, в субботу в 9 утра на экскурсии мы были одни (но вроде как летом посетителей бывает больше). Экскурсия длится около двух часов, большинство из которых приходится на неотапливаемые помещения и улицу, поэтому вполне верится в то, что люди предпочитают теплое время года. Мы прошли через тамбур с двойными металлическими дверьми и решетками, и когда тяжелая дверь КПП громко захлопнулась за нами, инстинктивно захотелось рвануть назад, на волю…
Исправительно-трудовая колония появилась здесь ещё в сталинские времена, в 1946 году. Вначале сюда попадали граждане за бытовые «контрреволюционные» действия. Например, 5 лет можно было получить за порчу купюры с изображением Ленина, портрета известных деятелей советской власти, 6-10 лет за посещение церковных собраний, за анекдоты и частушки. Человек мог выйти утром из дома на работу, а вечером уже не вернуться.
После смерти Сталина состав колонии изменился, сюда прибыли бывшие работники правоохранительных органов, суда и прокураторы, осужденные за различные преступления (этот период до сих пор засекречен). А в 1972 году лагерь принял первых политических заключенных. Кстати, я был очень удивлен, когда узнал, что закрыли его только в 1988 году, я ведь сам уже хорошо помню это время! Трудно представить, что совсем рядом существовала и такая реальность.
Изолятор - барак, куда попадали вновь прибывшие арестанты и уже отбывающие наказание – за какую-нибудь провинность. Вот такие плохо отапливаемые камеры с жутким туалетом (парашей) в углу. Это душевая - раз в неделю в обязательном порядке нужно было принимать душ. Вода была практически ледяной, поэтому можно представить, какое это было «удовольствие» для людей, которые итак постоянно мерзли. А здесь рабочая зона – арестантов изолятора не выпускали из барака, поэтому они работали здесь же, штамповали детали для утюгов.
Экскурсовод рассказала, что план на день был огромным, арестанты не были обучены и мотивированы, поэтому половина изделий оказывалась бракованной. Этот вот станок нашли дома у одного из охранников лагеря – по его словам, вечерами они всей семьей штамповали детали, потому что при невыполнении плана арестантами страдали и сотрудники.
Жилой барак. На этих деревянных нарах изначально спали заключенные. Места не хватало, некоторым приходилось спать на полу, погреться и посушить одежду можно было только у единственной печки, к которой всегда была очередь. Позже появились вот такие кровати – без сетки, чтобы ничего нельзя было выломать. Вид уже более человеческий, но спать на этом металлическом основании с тонким матрасом не думаю, что было хоть как-то удобно.
Были в лагере кинозал (но показывать там могли один и тот же фильм много раз), красный уголок (надо же было перевоспитывать несознательные элементы), шкафчики для хранения личных вещей (они были разрешены согласно утвержденному списку). Про эти шкафчики экскурсовод рассказала еще одну курьезную историю. Какой –то проверяющий был недоволен тем, что на них нет замков. Он спросил у мимо проходящего заключенного, не воруют ли у них вещи, ведь шкафчики открыты. «Товарищ проверяющий, у нас тут несколько заборов с колючей проволокой и охрана, вор к нам никак не заберется!» - ответил ему находчивый арестант.
Огромной отдушиной для людей была библиотека. Заключенным привозили книги, они должны были сдать их в библиотеку – и за все эти годы собралась впечатляющая коллекция книг. Увы – практически все они были утеряны и уничтожены после того, как лагерь был закрыт. Но среди оставшихся экспонатов лагеря есть интересные экземпляры. Например, вот этот том Большой советской энциклопедии. На том месте, где был Зеленков, который попал в опалу, пока книга готовился к печати, появилась Зеленая лягушка – при экстренной замене редакторы даже не удосужились проверить, что такого вида лягушек в природе не существует. А когда печатные издания уже были на руках у людей, и появлялась необходимость заменить или просто удалить врага народа, им приходило письмо, что вот такую-то страницу из книги необходимо вырвать и заменить её на новую, которая прилагалась в письме.
В этом лагере заключенные работали на лесозаготовках. Одежды не хватало, она не соответствовала погодным условиям (как обычно – половина средств, полагающихся на еду и одежду, до арестантов не доходила, так что голод и холод были их постоянными спутниками в лагере), люди делали себе обувь из ватников и автомобильных покрышек, представляете? Поэтому настоящими ангелами во плоти для арестантов были врачи. Зачастую они жалели заключенных, находящихся на грани между жизнью и смертью, и давали им возможность несколько лишних дней отлежаться на больничной койке, восстановить свои силы.
А вот комнаты для свиданий. Заключенным полагались несколько краткосрочных и одно длительное свидание в год (при условии хорошего поведения). Когда член семьи приезжал на длительное свидание, он привозил с собой всё необходимое – даже продукты, из которых он будет в эти дни готовить еду. Вот на этой кухне готовили, а так общались – писали на муке, чтобы можно было быстро смахнуть написанное, когда на кухню зайдет охранник. Нет, конечно, говорить вслух не запрещалось, но людям хотелось сказать друг другу больше, чем было позволено цензурой.
Грустное впечатление производит вот эта коллекция открыток, которые люди с разных городов направляли заключенному Антанасу Терляцкасу, чтобы он не чувствовал себя забытым, а ни одна из них до него не дошла – охранник позарился на красивые картинки, и оставлял открытки у себя.
Охранники сидели в этом наблюдательном пункте, пройти в который из лагеря было нельзя (чтобы заключенные не проникли туда), и круглосуточно следили за территорией. Заборы, колючая проволока, собаки, вышки с охраной – всё как в лучших концентрационных лагерях. Экскурсовод привела в пример рассказ одного охранника – их тоже очень пугали, говорили, что в любой момент за этими «предателями и врагами» может прилететь вертолет ФБР и ЦРУ, поэтому надо быть постоянно начеку.
В музее организованы интересные выставки – информация об арестантах, их воспоминания, картинки, лагерные и личные вещи. Евгения Гинзбург, например, была осуждена за то, что общалась с коллегой по работе – а он был потом арестован как «враг народа». Общение расценили, как заговор. Заодно осудили и её родителей. Про Ольгу Берггольц («голос блокадного Ленинграда»), думаю, многие знают сами. Михаил Танич попал в лагерь за то, что в компании друзей похвалил немецкий радиоприёмник, и один из «друзей» быстренько донёс об этом куда надо. Спас его от смерти счастливый случай – один из арестованных (Константин Павлович Ротов, если я не ошибаюсь) выбрал его себе в напарники для рисования карикатур, так Танич не попал на лесоповал (а вся направленная туда группа арестованных погибла, потому что их привезли на место, где пока не было ни еды, ни жилья). В лагеря попадали жены и мужья арестованных, дети – если они не отказывались от своих родителей. Условия их содержания были абсолютно идентичными, даже для детей никаких поблажек не делали.
Конечно, в лагерях были и настоящие преступники, ни в коем случае не хочу сказать, что буквально все отбывающие срок были реабилитированы впоследствии, но все-же оказаться в таком месте за то, что ты разговаривал с коллегой или похвалил радиоприемник – за гранью добра и зла, и какого-либо здравого смысла, как мне кажется. Ответ, зачем всё это было нужно, представлен на следующих двух фото– вот карта индустриализации страны и расположения вот таких вот исправительно-трудовых колоний, а вот план по «посадкам». Думаю, что всё даже слишком очевидно и наглядно.
В паре километров от лагеря строго режима расположен участок особого режима – там содержались рецидивисты, «особо опасные государственные преступники», такие как Владимир Буковский, Сергей Ковалев, Анатолий Марченко, Юрий Орлов, Глеб Якунин… Здесь были жёсткие условия содержания, посмотрите только вот на этот участок для прогулок, за двухметровым забором с колючей проволокой.
Внутри находится выставка, посвященная большому террору 1937-38 г и депортации народов, но уже совсем невыносимо.
Вообще, конечно, музей производит жуткое впечатление. Государственная машина по расчеловечиванию людей, причем как заключенных, так и сотрудников. Как подумаешь, что любой человек мог быть вырван ни за что из своей жизни и помещен сюда – волосы дыбом. Но посещать, видеть и знать – однозначно нужно. Чтобы понять, что есть вещи, которые нельзя хотеть повторить.
Всем спасибо и добра! Лайки и подписки приветствуются!))
