Благодаря ему на тысячу человек больше танцуют осетинский симд. Сейчас школа танца «Джигит.ру», созданная в Москве осетином Георгием Кадоховым с партнерами, разрослась до 16 студий.
– Глазами! Глазами!! – требует от юного солиста хореограф. Танцор как будто весь вытягивается в струну и выдаёт ещё больше экспрессии. Я поймал Георгия на репетиции накануне открытого концерта.
– Задача первого хореографа – влюбить ребёнка в танцы. От того, как себя спозиционирует хореограф – злым, добрым, или как мамочка, – напрямую зависит развитие ребенка в танцах, – уверен Георгий. – У меня ребята не боятся ошибиться – это главное. Любой результат достигается через ошибки, он требует ошибок.
Сам Георгий начал заниматься танцами во Владикавказе с четырёх лет. Бабушка заметила, что ребёнок слышит музыку, пытается танцевать. Шесть лет танцевал в образцовом детском коллективе «Дети гор».
– Маленький ребенок не заинтересован учиться, ему бы побегать, попрыгать. Идём на танцы? Круто! Пришёл, позанимался. Но завтра снова на танцы? Нет, не хочу. К тому же занятия начинались в 8.30 – ты уже должен быть в зале, в форме. Тяжёло, было время, я ходил из-под палки, потому что родители настаивали.
В итоге Георгий танцы бросил. На целых полгода. Правда, вернулся уже к другому хореографу. В «Арфане» Георгий танцевал следующие 13 лет под руководством Зарины Николаевны Мурашевой. Именно она стала для Георгия тем человеком, который влюбил его в танцы.
– Ещё параллельно я занимался доули (это кавказский барабан), ходил в кружок коллекционеров, собирал марки. Ходил на авиамоделирование: лобзик, дерево – это круто. Какой-то период ходил на бокс. На три театральных кружка ходил. У нас в доме пионеров была куча разных кружков, все бесплатные. Я после школы пропадал там до самого вечера.
Но танцы оставались всегда. После 18 лет в танцах Георгий поступил учиться… на биотехнолога. Отучившись, два месяца искал работу по профессии в Осетии. Как-то вечером разместил резюме на московском сайте, утром открыл телефон – 40 откликов. Уехал, год проработал биотехнологом, потом инженером-конструктором.
И решил открыть школу танцев в Мытищах, где тогда жил. На первый же открытый урок пришли сразу 60 человек. В итоге удалось реализовать модель, к которой стремился Георгий: филиалы тренируются по периметру Москвы, а основной состав – в центре. Раз в год бывают батлы для всей сети. Тысяча человек стекается в один филиал, все делают постановки. Лучшие переходят в основной состав.
После репетиции, на которую я попал, я был уверен, что большинство ребят в ансамбле – осетины. Оказалось, в основном составе «Джигита» осетина всего два. В школе есть армяне, азербайджанцы, дагестанцы, чеченцы, кабардинцы, русские, казахи. Занимались испанцы, одна девочка-англичанка.
– Это и есть моя цель – чтобы дети сдружились, чтобы в одном танце вышли разные национальности. И чтобы если танцуем симд (главный национальный осетинский танец) – зрители в зале не замечали, что танцуют не осетины.
– Что дают ребёнку осетинские танцы?
– Зайдут в класс два подростка, один танцует в ансамбле, другой нет, – это будет видно. По всему. Как он переоделся, сложил одежду, оставил после себя чистоту, как поздоровался. У него никогда не будет проблемы завязать знакомство. Танцы – это этика, эстетика. Мозг работает, многозадачность развивается. В танцах тебе приходится выполнять движения, держать линию, контролировать лицо. Ребёнок погастролировал, мир посмотрел, это тоже очень развивает. В итоге человек прозанимался до 23 лет танцами – и он уже воплощённый.
– Осетинские танцы – это спорт?
– В первую очередь, это искусство. Но на высоком темпе продержаться на сцене восемь минут постановки – не так легко. Однажды на гастролях в Испании у нас каждый день был сольный концерт. Ты станцевал танец, зашёл за кулисы, три раза выдохнул, надел другой костюм и снова на сцену. И так 12 номеров. Были случаи, что танцоры падали в обморок прямо на сцене. Это очень высокая физическая нагрузка. Поэтому в начале каждой репетиции – спортивная составляющая. Развиваем выносливость.
– Что самое главное в танцах?
– Проживать танец. Понимать, о чём он. Честно скажу, я не очень люблю смотреть хонга, но танцевать – обожаю. Это самый мой любимый танец. Мурашки по телу. Хонга – это про внутреннее, про отношения. Понравилась девушка на танцах, парень подходил к ведущему. Если девушка поднимает глаза на парня, она даёт знак, что он ей симпатичен. Это ещё не замуж, но это зарождение отношений. Это не показать мастерство перед девушкой, покрасоваться – про это больше аджарский танец. Хонга ты можешь хоть пешком проходить, но наполненно, это не для зрителя. Если ты выйдешь просто потанцевать, то попытка не удастся. Вот Нодар Плиев, ему сейчас 80 лет, он до сих пор хонга танцует на пальцах. Как он смотрит на девушку, как он с ней взаимодействует – как старый орел. Вот это загляденье. А девушка весь танец ведомая, у них с парнем все движения одинаковые, но она на долю секунды отстаёт, и этим показывает, что он задаёт всю динамику, всю хореографию танца.
Сам Георгий уже не танцует. Преподавание захватило его полностью. «Это психология прежде всего. Для меня важно, чтобы хореограф мог дойти до каждого ребёнка. Ты можешь быть блестящим танцором, в воздухе летать, но не уметь передать свои умения детям», – говорит Георгий.
Месяц назад «Джигит» привёз гран-при с фестиваля в Казани, там было 19 городов. «Но я сказал и детям, и преподавателям, что вот когда мы среди кавказских коллективов возьмем гран-при, это будет совершенно другое гран-при», – улыбается Георгий.
