Боевые товарищи
Канонада здесь давно стала фоном. Светит солнце, но гремит гром, снег идёт но с громом, дождь тоже с громом . Бумкает, бахает, шипит, иногда свистит и разрывается - это фон, а жизнь идёт и не останавливается.
Солнечный, почти весенний день с грохотом капели, вода бренчит о тысячи железяк, раскиданных по разрушенному частному сектору. Солнечные зайчики мириадами сверкают по рассыпаному почти сплошным ковром разбитому взрывами и раздавленному гусеницами стеклу окон и витрин. Даже руины под солнцем выглядят не так страшно и удручающе. Страшно и даже как-то потусторонне пусть в разбитом, но гражданском городе выглядят ползущие по дороге танки. Разбитые, раскиданные вдоль дороги фрагменты машин. Обогнав колонну, "Тигр" свернул в проулок и сразу загромоздил собой узкую деревенскую улочку частного сектора. Этот осколок городка почти не пострадал. Здесь не было целей для артиллерии, а выбитые из центра нацисты не успели зацепиться за этот участок, убегая из города. Но люди большей частью ушли, опасаясь смерти. Сейчас почти у каждого дома завешенные масксетями, прикрытые кустами и редкими деревьями тулились армейские машины. Войска отдыхали.
"Тигр", попетляв по улочкам, могучим железным лбом раздвигая утренний, притаившийся туман, скрипнув тормозами, остановился у дома. На железных глухих воротах корявая надпись мелом "Занято, живут люди".
Хлопнув тяжёлой бронированной дверью из "Тигра" вышел военный. Даже тяжёлый бронежилет и шлем не предавали юношеской фигуре массивности. Азиатское лицо, несмотря на явную молодость, хранило печать мудрости тысячелетий. Роскосые глаза смотрели на мир холодной сталью полководцев Чингисхана. Военный несколько раз ударил в железные ворота. Во дворе прошло шевеление и калитку открыла девушка в форме. Радостно завизжав она кинулась на шею парню. Одно лицо, одна улыбка, одни глаза. Даже со стороны, посмотрев на них понятно, не муж и жена , не влюбленные, брат и сестра.
Обнявшись, так что девушка оказалась у брата подмышкой накрыта рукой как крылом более сильной птицы, они прошли в дом.
Да, здесь тоже ходят и ездят в гости. Здесь, в редкие минуты и часы затишья посещают близких.
Если в одной семье правильно учили жить, правильно ценить и любить Родину, правильно оценивать честь, совесть и мораль, то тут оказываются целыми семьями.
Брат кадровый офицер с первого дня здесь, сестра пошла добровольцем в медроту и воюет уже полгода. Она, эта двадцатилетняя девочка несколько месяцев скрывала от всех, что на войне. Говорила в Ростове служит в госпитале. Брат понял раньше других. Длительные перерывы в связи, новые аккаунты и номера. И вот он приехал в гости.
Они пили чай с пирожками, испеченными его женой и переданными через сестру, болтали о доме и родных. Они почти не касались войны и если бы не грохот канонады за стеной, светомаскировка на окнах и автоматы с бронежилетами, сваленные в прихожей, можно было бы подумать, что это встреча родных на даче или в стареньком доме родителей.
За столом сидели друзья и завидовали им, погружаясь в их разговор и их семью, ведь и они здесь стали семьёй. И они знают почти все о ее брате, потому что она, гордясь им, не раз рассказывала всем какой он человек, офицер, командир. Здесь, за столом, большая семья братьев и сестер. И я горжусь, что тоже сидел за этим столом.
А потом они прощались. Война не даёт дней и недель, война дарит часы и минуты счастья и встреч. Прощания здесь будничные. Пока, до скорого, взрык дизеля и красные огоньки габаритов растворились в проулке. Прощаться долго страшно.
А через день другой "Тигр" привез другого парня и он замешкавшись опуская глаза сказал:
- Командир.
- Ваш брат. Погиб. Подорвался в разведке. Надо тело опознать.
Не было криков, не было истерик , были слезы. И она не смогла поехать на опознание, слишком много это для 22-х лет. Слишком тяжело.
Опознали друзья. Те, кто сидел тогда за семейным столом в гостях у брата и сестры в доме на краю войны.
А она поехала к жене и своим племянникам . Поехала не просто как сестра, а как боевой товарищ. Поехала не для того, чтобы лить слезы, а для того чтобы как солдат рассказать о том каким он был, там, на войне. Рассказать и проводить своего брата в последний путь на земле. Проводить брата? Нет проводить тело, закончившее бренный земной путь! Душа его, его дух воина он рядом. Он с нами со всеми здесь присматривает за нами. Лучшие, лучшие садятся на небесных коней и встают в строй воинов Света. Я уверен, я не хочу и не буду верить, что это не так или как-то по другому. Атеисты и материалисты пусть живут свою недолгую одну жизнь на Земле. У нас их бесконечность! Я вижу как там, высоко, в плотном строю серых шинелей солдат сороковых мелькают зелёные пиксели моих солдат, моих товарищей. Я вижу, на меня смотрят миллионы глаз и рядом со мной миллионы душ. Честных, смелых, настоящих бойцов.
И у девочки, ушедшей на фронт добровольцем в 22 года, там, высоко, есть теперь свой ангел-хранитель. Тот, кто защищал ее здесь, прикрыв рукой как крылом. Теперь развернул это крыло, там, высоко в небе. А я, мы здесь постараемся защитить ее на Земле. А Вы, что сделаете для нее Вы? Что сделаете Вы здесь, для той, кто жизнью своей закрывает Вас там на войне? И запомните, она не возьмёт ничего! Ничего кроме искренней дружбы и настоящего товарищества!
С. Мачинский