Михаил Фёдорович, будущий основатель новой династии русских самодержцев, родился в Москве 12 июля 1596 года.
Его отец, боярин Фёдор Никитич Романов, страстный любитель соколиной охоты, лихой наездник и собачник, был высок ростом, статен и красив. Его прекрасный внешний вид и привычка хорошо одеваться вошли среди москвичей в поговорку. Про иного щёголя говорили: «Ну, второй Фёдор Никитич!» Женился он поздно, в 35 лет, взяв в супруги дочь небогатого костромского вотчинника Ксению Ивановну Шестову.
Фёдор был племянником первой жены Ивана Грозного, Анастасии. Следовательно, отец Фёдора Никитича, Никита Романов сын Юрьев, приходился царю шурином. Иван Грозный к нему благоволил и ввёл в состав ближней Думы («Избранной рады»).
- Благополучно пережив царствование своего грозного зятя, Никита Романов сохранил громадное влияние и при следующем царе, Фёдоре Иоанновиче, и в 1584 году фактически возглавил опекунский совет при новом Государе. Однако после смерти Никиты Романовича, в 1587 г., на первые роли в государстве выдвигается шурин нового царя (Фёдора Иоанновича) – Борис Годунов.
Когда в 1598 г. Фёдор Иоаннович скончался, не оставив наследников, Годунов оказался одним из главных претендентов на престол. Однако немало сторонников имелось и у Фёдора Никитича Романова. В итоге Земский собор вручил шапку Мономаха всё-таки Годунову, и именно он занял Государевы хоромы, а Фёдору Никитичу пришлось удовольствоваться своей усадьбой на Варварке.
Об этой усадьбе следует рассказать поподробнее, ведь в ней прошло раннее детство первого царя из рода Романовых.
Но, сначала, об улице, где она располагалась.
Варварка начинается в двух шагах от Храма Покрова на Рву (собор Василия Блаженного), что на Красной площади. В старину эта площадь была заполнена торговыми рядами, а местность за ними, в том числе и Варварская улица, называлась «Зарядье». Здесь в XV – XVI вв. строили свои палаты московские бояре и дворяне. Первым из предков Михаила Фёдоровича в этой усадьбе поселился Никита Романович Юрьев, получивший её в 40-х гг. XVI века, в качестве приданого за своей первой супругой В.И. Ховриной-Головиной. Затем усадьба перешла к его старшему сыну Фёдору Никитичу Романову.
Романовы жили в этих белокаменных палатах до своей опалы в 1600 году, когда они лишились своих владений и были высланы из Москвы.
Злоключения Романовых начались с того, что в 1600 г. тяжело заболел Борис Годунов. Вновь заговорили о возможных претендентах на престол, и едва ли не громче всех называли Фёдора Романова. Это его и погубило. Борис, оправившись от недуга, сильно разгневался на братьев Романовых. Как раз кстати подоспел донос на них, сделанный казначеем Александра Романова, холопом Вторым Бартеневым. Бартенев сообщил, что его господин злоумышлял против царя.
Возможно, доносчика надоумил кто-то из врагов семейства Романовых. Во всяком случае, Василий Романов потом сетовал: «Погибли, деи, мы внапрасне, ко Государю в наносе, от своей братьи бояр».
Так или иначе, Годунов повелел взять Романовых под стражу. Тёмной осенней ночью 23 октября 1600 г. из Кремля вышел отряд стрельцов. Они несли в руках горящие факелы. Обойдя храм Покрова на Рву, стрельцы свернули на Варварку и двинулись к усадьбе бояр Романовых. Её пришлось брать едва ли не приступом. Ружейная пальба и огонь пожара разбудили всю Москву.
После судебного разбирательства все братья Романовы с семьями были отправлены в ссылку.
Старший из них, отец Миши – сорокапятилетний красавец, полный сил и честолюбивых замыслов – был пострижен в монахи и сослан на север, в Антониев-Сийский монастырь.
Его жена, Ксения, тоже была пострижена и направлена в Заонежье.
Маленького Мишу разлучили с родителями и вместе с сестрой Таней увезли на Белоозеро, с семьёй Бориса Черкасского. Этот потомок кабардинских князей был женат на Мишиной тётке – Марфе Никитичне и тоже пострадал, как родственник Романовых.
На Белом озере (нынешняя Вологодская область), в маленьком рыбачьем посёлке, под бдительным надзором приставов Годунова, будущему Государю всея Руси пришлось коротать вместе с Черкасскими около двух лет.
Отец Миши, Фёдор Никитич (теперь уже инок Филарет) сильно тосковал по своим детушкам. «Малые мои детки! Маленьки бедные остались; кому их кормить и поить?» – горестно спрашивал он: «Так ли им будет теперь, как им при мне было?».
Впрочем, условия содержания ссыльных были сносными. Борис Годунов велел своим приставам, чтобы у белозерских затворников «в еде, питье и платье никакой нужды не было». Затем Годунов смилостивился ещё больше и разрешил переправить княгиню Черкасскую с детьми Фёдора Никитича в подмосковный Юрьев-Польский уезд, в Клины – старую вотчину Черкасских. Причём, царь вновь наказал приставу: «корму им давать вдоволь, покоить всем, чего ни спросят, а не так бы делал, как писал прежде, что яиц с молоком даёшь не помногу; это ты делал своим воровством и хитростью; по нашему указу велено тебе давать им еды и питья во всём вдоволь, чего ни захотят».
По предположению костромских историков, из Клинов Михаил вскоре перебрался в Макарьевский монастырь на реке Унже, где его опекал настоятель, Давыд Хвостов.
Воссоединилась же семья только в 1605 году, после кончины Бориса Годунова.
О Годунове Романовым придётся вспомнить ещё не раз.
В 1613 г. юный Михаил Романов будет укрываться от поляков в родовом монастыре Годуновых – Ипатьевском. И туда же к нему явится посольство от Земского собора, приглашать на царство.