По бескрайним заснеженным полям. Вдали от города и шума оживленных улиц. Среди ветвистых кустов и сугробов. Среди всей этой природной блажи и холодного покоя, я лежу в окровавленной одежде совершенно один и без какого намека на спасение. Из раны под ребром сочиться кровь, и единственная мысль, которая кружиться в моем угасающем сознании, что же я ел на завтрак? Веки уже стали невыносимо тяжелыми и липучими. Каждое их движение, будто бы последняя тяга штанги на максимально допустимом весе. Я перестаю чувствовать холод снега и ветра, я перестаю чувствовать собственное тепло. Вместе с кровью уходят и мои силы. Вместе с кровью уходит моя жизнь. Вряд ли именно так ты представляешь, что будешь проводить свои последние часы, пытаясь представить в подробностях день своей кончины. Да и вряд ли в какой то из самых изощрённых фантазий будет мысль, лежать в луже собственной мочи и крови в снегу где то на отшибе. Так себе сценарий. Но увы, никто этого не выбирает. Черт, да что же было на завтрак?
Я Август Мидельсон. Я ритуальный агент города М, с населением порядка трех миллионов человек. Наше семейное ритуальное агентство, основанное еще моим предком в седьмом калении Людвигом Мидельсоном, одно из самых старых и самых известных в городе. Пока другие фирмы создавались и разорялись, пока конкуренты сжигали друг другу дома и машины, мы придерживаясь философии, что со всеми можно договориться, жили себе спокойно и дарили людям то чего они сами не могли дать своим покойным родственникам.
Мое детство не сказать что было типичным. Вместо времяпрепровождения с отцом в гараже или играм с мячом как у остальных детей, я помогал подбирать ткань для обшивки гроба, плести венки, стоял на рецепции, встречая посетителей и записывания за ними их пожелания и предпочтения, а иногда мне позволяли наблюдать за процессом бальзамирования тела. На дни рождения, мне чаще всего дарили новый сшитый по моим изменившимся с возрастом лекалам фрак, (который носили все мужчины семьи на работу и в не ее тоже), но если вдруг так случалось ,что предыдущие костюмы были в пору мне дарили книги. Слава Богу, что большая часть книг была никак не связана с профессией, видимо по той причине, что такие подарки обычно выбирала мама или бабушка.
В один из дней, когда мне нужно было принимать гостей, колокольчик над дверью зазвенел. Это был господин Алефанцев. В прошлом году, мы обслуживали его семью, которая прощалась с их матерью.
- Василий Иннокентьевич, здравствуйте – поймав взгляд гостя сказал я.
- Привет Август, отец тут? – ответил гость.
- Сегодня на производстве, тут со мной только дядя и братья.
- Ладно, мне нужно с кем-то из старших поговорить – сухо дал понять гость, что со мной говорить не желает.
Обычно, гости или постоянные клиенты (главы многочисленных семей) не горят желанием общаться со мной в виду щепетильности обстоятельств кончины одного из членов их семьи. Чаще всего, люди засыпали вечным сном в сидячем положении или же погибали при разных обстоятельствах, соответственно обслуживание таких заказов усугублялось определенными тонкостями профессии. И беря в расчет данные обстоятельства , оно и было понятно, что о таких вещах с ребёнком десяти лет отроду не особо комфортно говорить.
Пока дядя в своем кабинете общался с Василием Иннокентиевичем, в дверь под звук бренчания китайских колокольчиков вошел мужчина. Он не был мне знаком. На нем было длинное в пол шерстяное пальто с поднятым воротником и широкополая черная шляпа. Весь этот наряд больше походил на костюм из шпионских романов 60ых годов, нежели на джентльмена желающего обслуживаться в нашем агентстве.
Он снял с себя шляпу, опустил ворот, и свет ламп осветил его остроугольное лицо, на удивление гармонично сливающиеся, с аккуратными маленькими круглыми очками. Крючковатый длинный нос, на котором плотно держались очки, был едва ли единственным местом на его лице, на которых хотелось бы заострять свое внимание. Сняв шляпу он пригладил и без того ухоженные и причёсанные волосы, а подойдя к стойке рецепции спросил:
- Юноша, вы сможете мне помочь?
Его сиплый и тихий голос был одновременно пугающим и знакомым, но в силу профессии к которой я был приобщён с самых пеленок, напугать меня даже в с толь юной возрасте было проблемно. Думаю, родись я ближе к двадцать первому столетию, психологи бы визжали от восторга, пытаясь найти во мне массу комплексов и «детских травм» .
- Я Август, и я тут именно для того чтобы Вам помочь. Как я могу к Вам обращаться? – с дружелюбием и улыбкой спросил я.
- Какой воспитанный юноша, люблю таких , - не отрывая от меня свой звериный и полный адской черни взгляд, - ты ведь сын Михаила? Или Мойши Мидельсона как его называют свои.
- Господин, не знаю, как вас зовут, но рад, что вы знакомы с моим отцом. Его пока нет на месте, но Вы можете пообщаться со мной. Чем я могу Вам помочь?
Гость подошел еще ближе к стойке. Свет ламп осветил линзы очков, сквозь которые на меня смотрели бездонные черные блюдца. Ощущение было такое, что он пришел съесть меня, нежели заказать у нас услугу. В одночасье, незнакомец схватил мою руку, лежавшую на стойке, протянул к себе. Я не знал, как на это реагировать. Слова, как и голос, пропали сами по себе, и мне не удалось выдавать из себя не слова, чтобы окликнуть братьев. Не удалось и тогда, когда из широкого кармана пальто, незнакомец достал блестящий металлический предмет. Предмет, который сверкнул лишь однажды, перед тем как вонзиться острым остриём своего наконечника мне в руку. Я заскулил от боли, брыкаясь и сопротивляясь, пытался достать до обидчика здоровой рукой. Гость не унимался и вытащив окровавленный клинок из ладони снова и снова втыкал его в одно и тоже место, будто бы рисуя много конечную звезду .
Когда на шум и грохот сбежались братья, его уже не было. Теряя сознание единственное что помню, это перепуганные лица братьев. Щелчок. Я лежу на каталке, меня везут в больницу. Щелчок. Яркий свет ламп в хирургии жжет сетчатку. Щелчок. В моей палате все мои родственники, в углу сидит мама и бабушка и ревут. Щелчок. Я дома, не открывая глаза, чувствую, как мама гладит меня по волосам и напевает старую колыбельную. Щелчок. И еще. И еще.
С того момента прошло семнадцать лет. Кто это был и что ему было нужно, никто так и не понял. Отец не знал, ни кто это не для чего он пришел. В истории нашей семьи и бизнеса было масса разных моментов, но психопат, нападающий на десятилетнего ребенка средь бела дня, такое было впервые.
Напоминанием о том дне был лишь шрам оставленный на ладони. Шрам который периодически зудел когда рядом кто то ссорился или же в те редкие дни, когда дома никого не было, а я переключал каналы на боксерский поединок . В остальном же, в семье появилось безмолвное правило не вспоминать об этом дне, дабы не травмировать мою психику. Ха-ха.
Время шло, на рецепции меня сменил мой двоюродный брат, а я стал заниматься закупкой, развозом клиентов и их гостей, а иногда плотницкими поручениями отца. Как то так было в семье заведено, что отцы своим сыновьям передавали ровно то, чем занимались в бизнесе сами. Если ты плотник то и твой сын и внук становились ими, если был танатокосметолог, бальзамировщик или портной, то судьба наследников решена. Женщины в нашей семье к бизнесу не были приобщены до поры до времени. Считалось, что из-за впечатлительности, работа может отложить отпечаток на их психике и это будет в негативном ключе сказываться и на них самих и на детях. Поэтому, женщины вели хозяйство, воспитывали детей, а некоторые из них были учителями в школе.
В тот самый день, в городе впервые пошел снег. Пошел он с ночи и не заканчивался несколько дней, осыпая город крупными увесистыми хлопьями. Дороги замело, а это означало, что клиентов в офисе станет меньше из-за заторов на дороге, за то звонков увеличиться. В такие дни, нам приходилось выходить всем на работу, дабы младший, обслуживая немногочисленных клиентов в офисе, не отвлекался на бесконечно звонящий телефон.
В очередной из таких звонков я поднял трубку и как и сотню тысяч звонков до этого произнес:
- Ритуальное агентство Мидельсон, чем я могу Вам помочь?
Среди треска и шипения в трубке, я услышал шепот который окунул меня в пучину воспоминаний :
- Ну, здравствуй юноша, мы тогда так и не закончили нашу беседу. Нет желания продолжить? – это был он. Человек из моих кошмаров, который оставил на ладони метку, с которой теперь живу всю жизнь.
- Говори где, - еле сдерживая ярость и слезы произнес я – в каком месте, судьба настигнет тебя и моими руками прикончит тебя за все то что ты сделал?
- Какой строптивый юноша, нравятся такие. Ну что ж раз ты заговорил о судьбе. Сквер за церковью Святого Николая, завтра в 11 вечера. Не опаздывай.
Остаток дня я провел в своем офисе. Выключенный свет и закрытые шторы погрузили меня в раздумья о том как я расправлюсь с ним. Ощущая, как горячий огонь гнева и мщения разливается по венам, я чувствовал себя Богом, имеющим столько сил и благой ярости, которая может не только убить, но и растерзать человека на мелкие части. Сжимая пальцы в кулак, каждым миллиметром кожи я чувствовал, как костяшки впиваться в мокрую плоть врага, так же как впиваются зубцы молотка для отбивных, и мне становилось все лучше и лучше. Я упивался фантазией насилия над ним. Упивался мнением о том, что испражнюсь на его безжизненное и растерзанное тело, завершая процесс мщения. Гнев уничтожал меня изнутри, испепеляя и разрушая.
Когда пришел час встречи, в парке не было не души. Неужели он меня обманул? Думалось мне? Неужели кто то, прознал про случай семнадцатилетней давности и решил так разыграть меня. Неужели это все напрасно и я не смогу отомстить? А может быть…..
Удар по голове сзади настиг меня врасплох. Не успев додумать мысль о том, что он уже давно ждет меня в парке и поджидает, высматривая меня, где то не далеко, рухнул на снег и отключился.
Щелчок. Я лежу в громыхающей машине среди проводов и вонючих канистр с бензином. Щелчок. Вижу, как он сидит на мне и улыбается. На нем все тот же наряд и все тот же клинок в руках. Щелчок. В мое тело проникает холодная сталь и под больной хохот психопата то выходит, то входит из меня. Щелчок. Я чувствую, как он встает с меня и вытирает о рубашку нож. Щелчок….
Силы покидают меня. Мне некого попросить помощи и единственное, что занимает мое ослабленное сознание, это что же я ел на завтрак. Действительно, а что? Щелчок. Вздох. Щелчок. Выдох.
Поддержать автора:
Сбер 2202203208773509 Юмани 5599002046442127 Тинькофф 5536913995960685 Альфа 2200151440874563 Киви 2200730249791654
