Почему такие женщины, как Мария Закревская, в замужестве баронесса Будберг, или Лиля Брик, обладающие, мягко говоря, самой средней наружностью, имели колоссальный успех у мужчин? А порой красивые девушки не вызывают у представителей противоположного пола почти никакого интереса. Помню двух немолодых соседок-подруг, не вышедших замуж: одна, ярка брюнетка, иногда встречалась с мужчинами, в вторая — шатенка с правильным красивым лицом и неплохой фигурой, так и осталась старой девой, как немолодая учительница в «Легком дыхании» Бунина.
Можно подумать, что в Закревской привлекало ее дворянство и приобретенный титул. Но с похожим социальным статусом рядом с тем же Гербертом Уэллсом были и другие женщины, оставшиеся в тени и не вызывавшие особого интереса. А может быть, влекло к Закревской ее свободное проявление своей женской сексуальности, причем в еще дофеминистскую эпоху? Такой же «раскрепощенной» ( говоря мягко) была с юности и Лиля Брик. Но ведь и сексуальная свобода не вызывает чувства любви, секс и любовь — не равны друг другу. А мужчины Закревскую и Брик именно любили.
Может быть, причина любви к таким женщинам в их авантюрности? Но авантюрность не для долгих чувств: мужчина рефлекторно опасается любительниц риска, а где опасение, там психологическая зависимость, а не чувство любви.
Вероятнее всего, причина их неотразимости — в артистичности. Артистичности тонкой, не сразу и не всем заметной. Актрис ведь обожают не только за славу — за славу и деньги влюбляются примитивы-корыстолюбцы. Актрис любят за их иллюзорность, за свойство Протея и хамелеона.
Благодаря душевной и физической пластичности женщины-актрисы, мужчина может проецировать на нее те влекущие его женские образы, которые живут в его подсознании. Образы эти частично почерпнуты из мифов ( фея, колдунья, русалка),частично из кинофильмов и книг, но самую сильную власть имеют образы родной матери, юной бабушки на фото и подсознательные — из родовой памяти.
И та женщина, которая интуитивно улавливает эти образы и в силу своей протеиновой сути подстраивается под них, приобретает над судьбой мужчины полную власть. Такая женщина угадывают еще и слабые места мужчины, например, страстное желание славы или скрываемый страх болезни, и «закрепляет» его чувства на себе как на гаранте желаемого или единственной панацеи от витально опасного. В некоторых случаях – становится панацеей всей его жизни, обретая полную власть над его душой. Думаю, именно по этой причине Маяковский не смог психологически оторваться от Лили Брик.
Кроме проницательности и женского ума, вполне поддающихся анализу, есть «магия иллюзий» женского бессознательного, ускользающая, едва попытаешься ее вместить в какую-то определенную формулу.