Я думаю, самая главная, самая коренная духовная потребность русского народа есть потребность страдания всегдашнего и неутолимого, везде и во всём
Ф.М. Достоевский
Когда я шла на свой первый ретрит, у меня было одно желание – перестать страдать, принять жизнь такой, какая она есть. Я испробовала многие телесные и психологические техники, но желанного результата так и не получила. У меня в голове постоянно звучали вопросы “почему всё именно так?” и внутри было острое несогласие с некоторыми событиями, которые приносили сильнейшую боль. Можно сказать, это несогласие и было корнем проблемы, причиной моих страданий, ведь некоторые события отнюдь не легко принять.
И что вы думаете? На первом же ретрите мне удалось разотождествиться со своим умом, эго и увидеть эти страдания как нечто отдельное от меня. Как нечто, что больше не владеет мной полностью. Это был первый абсолютно ошеломляющий опыт, который всё изменил. После него мне удавалось достаточно легко видеть ту часть меня, которая управляет моим вниманием, ведет к страданиям и упивается ими. Эту нездоровую часть я и назвала “эго”, потому что она совсем не нацелена на моё счастье. Несчастным человеком легко можно манипулировать.
И я чётко видела, как мой ум феерично это делает. Как только я поплачу от души, пожалею себя, шарманка заводится снова и все повторяется по кругу, без конца. Одни и те же картины, воспоминания, фразы, ощущения крутились у меня в голове снова и снова.
После того как на ретрите я увидела со стороны, как эти страдания возникают внутри меня и как что-то управляет моим вниманием, как мир сужается до болезненной точки, мне стало удаваться постепенно, шаг за шагом, отделяться от эго. Не только во время практики, но и в обычной жизни. Моё сознание больше не “спало” и стояло на страже моего равновесия и счастья. Я могла всплакнуть, но это длилось всего несколько минут. Я как будто просыпалась в этом цикле страданий, сначала не сразу, а потом всё раньше и раньше и просто останавливала его. Мне просто не нравилось больше играть по этим правилам, и я начала их менять.
Между нами говоря, спустя 6 лет после пробуждения я и сейчас могу всплакнуть при возникновении сильного страха, или злости, или бессилия, или наоборот – от радости и счастья. Любой переизбыток чувств может вызвать слёзы, но длится это недолго. Как ливень, как способ разрядки в природе, он не длится долго, так и мои мысли и чувства не управляют мной. Я знаю, что с этим делать. И я знаю, что со слезами выходит напряжение. Пусть выходит, но упиваться ими я не буду.
Возвращаясь к цитате великого русского писателя Фёдора Михайловича Достоевского, скажу, что наш дух всегда ведет нас к счастью, а ум и эго совращают и обрекают на страдания.
Я с большой уверенностью могу сказать, опираясь и на свой личный опыт, и на профессиональную практику, что нам неосознанно нравится страдать, в этом есть вторичная выгода и возможность переложить ответственность.
До поры до времени. Просто это наш способ взаимодействия с миром, который нас сильно пугает, который порой мы не понимаем, и нам не хватает сил взять свою жизнь в свои же руки. По мере взросления эта игра становится неинтересной, мы освобождаемся от хозяина в виде ума. Можно нарабатывать этот навык и периодически к нему возвращаться, но полное освобождение приходит только с просветлением. Пробуждение помогает не спать и видеть эти игры, но какое-то время они по инерции ещё отыгрывают своё. И только когда “я” полностью исчезает, страдания заканчиваются навсегда.
Недостаточно самому проснуться, нужно еще разбудить весь мир. И если кто-то в мире страдает, значит, есть еще чем заняться и что менять.
Это самый классный подарок, который мне подарила жизнь. Тогда, на ретрите, я увидела, кто я есть на самом деле. И тогда же я стала на шаг ближе к истинной свободе.
Поделитесь, удавалось ли когда-либо вам наблюдать ум и “того, кто страдает”? Как это было?
Юлия Кысса, психолог, ученица GivingSchool