«Кто думает о прошлом, тот имеет
в виду и будущее. Кто говорит
о будущем, тот не имеет права
забывать о прошлом».
Чуйков В. И., командующий 62-й армией
«Удивительное дело. Здесь, у самой Праги, в день Победы, все мы почему-то вдруг вспомнили Сталинград, а ведь после Сталинграда были Курская дуга, Днепр, Карпаты, Дунай…» - из дневника участника Сталинградской битвы М. Алексеева – 9 мая 1945 г. (Чехословакия).
Не случайно, еще только на второй день контрнаступления советских войск под Сталинградом 20 ноября 1942 г., ответом на вопрос командира 4-го мехкорпуса генерала Василия Вольского – «Куда идете, ребята?» были слова: «На Берлин!»
А впереди были бои и бои: долгие, кровавые, неистовые. И вот, он, наконец, 1945 год – Берлин. В самом городе до капитуляции шли кровопролитные бои. Каждую улицу, дом наши воины брали штурмом. Схватки происходили и под землей: в тоннелях метро, в подземных ходах сообщений. Центр Берлина – Тиргартен (остров, омываемый со всех сторон водами Шпрее и каналов), охранялся отборными частями СС и охранными батальонами. Подступы к каналам были густо заминированы. Отдельные участки, мосты, откуда можно было развивать наиболее эффективный удар (8 гвардейская (62) армия ген. Василия Чуйкова) на имперскую канцелярию, в подземелье которой укрывался Адольф Гитлер, советское командование взяло на усиленный контроль. Их охрана была возложена на особые команды комендантской службы тыловых подразделений 8-й гвардейской армии.
Берлин в 30-е годы планировали таким, каким его хотел видеть Гитлер. Он поставил перед молодым архитектором Альбертом Шпеером невероятную задачу обновления столицы Германии в виде грандиозных памятников и общественных зданий, превосходящих подобное где-либо в мире. Новый архитектурный стиль Берлина с характерным стремлением к гигантомании должен был подчеркнуть мощь Рейха. Строить решено было из гранита. Одно из огромных зданий, которыми была густо застроена восточная часть Тиргартена, занимавшее целый квартал - новая имперская канцелярия, в которой уже с весны 1939 г. начал работать Гитлер. Две бронзовые скульптуры, расположенные по бокам входа в здание, олицетворяли нацистскую партию и немецкую армию, колонны поднимались на высоту около 13 м, а длина двора составляла около 600 м. Большая мраморная галерея (146 м) около кабинета Гитлера очень ему нравилась: она вдвое длиннее Зеркального зала в Версале (Франция). Вместе с Гитлером в рейхсканцелярии находились Геббельс, Борман, начальник Генерального штаба Кребс и другие высокопоставленные чиновники – всего около 600 человек. Туда сходились все нити руководства войсками Третьего рейха.
Кабинет Гитлера также огромных размеров с потолком высотой около 10 м, в одном из углов – внушительных размеров – глобус. На глубине 15 м под землей во время войны был сооружен бункер, вход в который шел через рейхсканцелярию. Там же находился и личный бункер Гитлера, разделенный на две части. В одной из них - апартаменты Гитлера (18 комнат). Эта часть бункера была самой прочной: толщина железобетонных стен на потолке доходила до 8 м. С января 1945 года Гитлер окончательно перенес ставку в Берлин, в подземелье рейхсканцелярии.
Бои за этот последний район обороны Третьего рейха отличались особым напряжением. Подступы к рейхсканцелярии обороняли подразделения СС. Камни и кирпичи развалин, асфальт площадей и улиц были политы кровью советских воинов. Да каких! Они шли в Берлин через огонь и смерть от самой Волги. Среди них был и Платонов Федор Гаврилович, комиссар отдельного 82-го минометного батальона 92-й отд. стрелковой бригады 62-й армии.
Бригада была в основном укомплектована моряками – североморцами. Состав – исключительный. Бригада прибыла в Сталинград в критический момент середины сентября 1942 года из резерва Ставки ВГК. Воины бригады сразу же вступили в тяжелые бои и к концу сентября потеряли убитыми и ранеными около 90% личного состава, сражаясь с врагом южнее реки Царицы: в районе элеватора, улиц КИМ, Калинина, Козловской, Циолковского, Пугачевской и т.д. Бесчисленно количество контратак советских бойцов с целью удержания обороняемых районов. В условиях отсутствия связи со штабом 62-й армии, моряки были отрезаны от главных сил армии, прижаты вместе с другими частями к Волге, сражаясь чуть ли не голыми руками против пехоты и танков врага, сковали значительные его силы и способствовали успешным действиям наших войск в полосе обороны 13-й гв. стрелковой дивизии.
Яркую картину обстановки, в которой воевали моряки бригады, дают воспоминания наших бойцов и врага. Все жителям города хорошо известно здание элеватора (Ворошиловский район).
До последнего патрона вели моряки там бои, выполняя поставленную задачу: «За 18 сентября 1942 г. отбито 9 атак немцев (пехота, танки). В элеваторе горела пшеница, не было воды. Жара жуткая, сыпался бетон. От пыли и дыма мы не видели друг друга; бились на слух, не отступили ни на шаг».
В этих боях и был ранен первый раз Платонов Ф. Г.
Враг писал о стойкости моряков: например, солдат В. Гофман: «18 сентября. Бой идет у элеватора. Там – русские смертники; командир роты говорит: «Этим смертникам комиссары приказали умереть в элеваторе». Если все дома в Сталинграде будут так обороняться, то из наших солдат никто не вернется в Германию. 22 сентября. Сопротивление русских в элеваторе сломлено. В здании найдено 40 трупов русских. Среди них – половина в морской форме – морские дьяволы. 26 сентября. После взятия элеватора русские сопротивляются с таким же упорством, их совсем не видно, но бьют они со всех сторон. Русские совершенно перестали сдаваться в плен».
Советские морские пехотинцы ни на шаг не отступили с занятого ими рубежа.
Пройдя такое испытание огнем в Сталинграде, каждый его защитник нес в себе заряд будущей победы, Победы 1945 года. А в быстро меняющемся современном мире некоторые историки и публицисты на Западе пытались представить в искаженном виде факты при оценке роли Красной Армии во II мировой войне, в т.ч. и в Сталинграде в 1942 году, но никто не может зачеркнуть объективную правду жизни, подтверждаемую участниками боев, архивными документами и документальными свидетельствами самих врагов.
Платонов был ранен еще дважды: при переправе через Днепр в 1944 г. и в период уличных боев в Берлине в 1945 г. Его грудь украшали ордена и медали.
…Апрельские дни 1945 года, Берлин. Платонов – старший помощник начальника оперативного отдела 5 Ударной армии 1 Белорусского фронта. Здание рейхсканцелярии имело плачевный вид: выбитые от взрывов стекла, ковры и картины перенесены в подвалы, пустые, неотапливаемые залы. К полудню 30 апреля советские войска захватили Тиргартен, а их передовые части появились на соседней с бункером Гитлера улице. Гитлеровцы оборонялись с отчаянием смертников. Подступы к имперской канцелярии обороняли батальоны особой бригады лейб – штандарт «Адольф Гитлер». Но к вечеру наши войска проникли в рейхстаг, находившийся севернее рейхсканцелярии, около Бранденбургских ворот. В горящем здании было поднято знамя Победы. Войска Берлинского гарнизона начали сдаваться. Нельзя не отметить, что значительную роль в боях на улицах Берлина сыграли штурмовые группы, созданные по опыту боев в Сталинграде. 2 мая была закончена ликвидация берлинской группировки, к 7 мая советские войска вышли на реку Эльбу. Был завершен разгром вооруженных сил фашистской Германии. Комендантом Берлина был назначен Берзарин Н. Э., Герой Советского Союза, командующий 5 Ударной армией.
Из воспоминаний Платонова Ф. Г., хранящихся в фондах музея – заповедника «Сталинградская битва»: «Есть события, которые навсегда остаются в памяти, забыть которые нельзя… В ночь на 2 мая 1945 г. меня вызвал генерал Берзарин Н. Э., который сказал, что в ближайшие дни Германия капитулирует. Наша задача: взять под контроль все правительственные здания. Вы, майор Платонов, назначаетесь комендантом бывшей имперской канцелярии, как представитель Военного Совета 5-й Ударной армии, должны организовать охрану здания, не разрешать солдатам задерживаться в здании, чтобы не допустить случайных пожаров и уничтожения оставшихся документов и материальных ценностей. Учреждение еще в руках немцев, но вы не ждите, вступайте в должность, так сказать, с ходу, с бою… О положении – докладывать».
В удостоверении, выданном Платонову значилось: «Майор Платонов назначается комендантом бывшей имперской канцелярии в г. Берлин. Без разрешения майора Платонова экскурсии в бывшей имперской канцелярии запрещаются. Основание: Распоряжение командующего 1-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза Жукова…»
Получив разрешение, Платонов выехал в части, которые вели ожесточенные бои по штурму последнего логова Гитлера. Вслед за ними он с двумя бойцами вошел в здание, затем в подземелье рейхсканцелярии. Это было на рассвете 2 мая 1945 года. Перестрелка с остатками уже разбежавшейся охраны была в вестибюле, снова и снова возникала на этажах здания. Фюрера уже не было в живых, как выяснилось позже.
Из воспоминаний Платонова: «Обгоревшие трупы жены Геббельса и его самого нашли в саду канцелярии. Геббельс перед собственной смертью отравил своих шестерых детей, трупы которых находились в одной из комнат фюрербункера. Здесь же в подземелье находился госпиталь СС, защищавших имперскую канцелярию. В нем было около 1500 человек. На деревянных двухъярусных койках, на полу лежали раненые».
Платонов увидел их глаза: страх, ненависть, былое высокомерие, бессилие, - все, что угодно можно было прочесть в них, но одинаково у каждого застыл вопрос: Как поступят с нами?
Из воспоминаний Платонова: «Понимаю, что здесь собрались далеко не обыкновенные немцы, одурманенные гитлеровской пропагандой. Знаю, что передо мной – отборные, отпетые головорезы. Я и сам хотел бы их спросить: «А как бы вы поступили с нами, окажись мы в вашем положении?» Я вспомнил тюрьму на окраине Зонненберга. Фашисты, отступая, расстреляли узников, а потом, облив их бензином, подожгли. Когда мы открыли ворота, трупы еще дымились. Такое не забывается».
Платонов писал, что в наиболее тяжелые или тягостные моменты, когда хотелось решить мучавшую проблему, рубанув по ней с плеча, останавливал себя, вспоминая огненный Сталинград, погибших друзей, думая о себе, дожившем до Победы, значит, обязанным поступать по справедливости.
Он сказал немецкому главврачу: «В течение двух часов сдайте оружие, оптику, колющие предметы. За жизнь их не беспокойтесь. Объявите всем, что здание имперской канцелярии охраняется солдатами Советской Армии и выходить из помещения без моего разрешения запрещается».
Немец поминутно повторял: «Яволь, герр майор!» А Платонов продолжал обследовать помещения.
«Самое последнее гнездо фашизма – разбито (стены, потолки). Везде кучи мусора, на полу – толстый слой пыли. Зал заседаний, гардеробная, зал с колоннами, квартира Гитлера. Авиабомба угодила прямо сюда. У кабинета Гитлера нет одной стены, уцелели только бра, глобус метрового диаметра расколот надвое. Всего в бомбоубежище более пятидесяти комнат. В комнате, где хранились личные вещи Гитлера и Евы Браун, нашли черный деревянный футляр. В нем – фашистский штандарт, древко с металлическим кругом и свастикой».
Позже, когда канцелярию посетил Маршал Семен Буденный, Платонов показал ему этот штандарт. Буденный посоветовал Платонову отправить его в Москву, и теперь штандарт находится в Центральном музее Вооруженных Сил РФ. К исходу дня приехали первые гости: Маршал Жуков Г. К., генерал – полковник Берзарин Н. Э. и др. генералы и офицеры.
Для своей работы Платонов выбрал помещения бывшего военного коменданта Берлина ген. Вейдлинга. Новая должность приносила Платонову множество хлопот: организация эвакуации госпиталя СС, изучение оставшегося архива, демонтаж оборудования, вывоз ценностей (по предписанию командования) и т.д. Кроме того, от экскурсантов не было отбоя: солдату, генералу, журналисту, русскому, американцу, французу, англичанину хотелось своими глазами увидеть имперскую канцелярию. Коменданту приходилось их всех принимать, водить в кабинет Гитлера, бункер, показывать уцелевшие вещи. Сам Платонов временно жил в подземелье. Чувствовал себя не очень уютно: сутками горел электрический свет, герметические двери, бетон, массивная мебель; сразу к этому не привыкнешь, иногда он даже не мог заснуть.
Когда потребовалось оборудовать зал для подписания акта о капитуляции в Карлсхорсте, Платоновым была подобрана мебель, письменные принадлежности, а из кабинета Гитлера взят огромный темно – коричневый ворсистый, невероятной глубины, ковер, который с трудом скатали пятнадцать человек. Когда в полночь 8 мая 1945 года фельдмаршал Кейтель входил в зал, пол которого был застлан этим ковром, он, конечно, сразу узнал его, но теперь по нему Кейтель шел не с докладом к фюреру об успехах на фронтах, а должен был подписать акт о безоговорочной капитуляции фашисткой Германии. В Карлсхорст Платонов приехал накануне этого дня вечером.
«Впервые за четыре года я увидел на улицах свет, море огней. Это были огни Победы, мира», - вспоминал он.
При демобилазации в 1946 г. Платонову была вручена грамота, в которой говорилось: «…Вы хорошо послужили Родине… Вы находились в составе войск, которым выпала великая честь добить врага в центре его звериного логова и воодрузить над Берлином знамя Победы…»
Жил в г. Подольске Московской области после войны небольшого роста, плотный, улыбчивый человек. Человек – легенда, ставший ею от соприкосновения с великой историей последних огненных страниц Великой Отечественной войны.
Валентина Полякова, заслуженный работник культуры РФ
