Валентин Губарев «Не спится»
— Муся, ну не дуйся, повернись. Дай я тебя за ушком почешу, — Муся сидит на подоконнике и делает вид, что меня тут нет. Смотрит в окно на белый снежок на крышах, поблескивающий в лунном свете.
Снег сыпется, Муся ловит его лапкой через стекло и снова смотрит. Ни голубей, ни воробьев, ни ворон – все птицы давно спят. А я не сплю, потому что завтра воскресенье, и на работу можно не идти. А значит, можно и не вставать рано.
Можно поставить стул у окна, поставить на подоконник чашку с чаем и тоже смотреть, как медленно падает пушистый снег.
У Муси хвост подергивается, как маятник на часах с кукушкой. Сунула нос в чашку – «мяк-мяк», опять чай, а значит никаких сливочек. Пил бы кофе – были бы жирные сливки для Муси.
— Муся не дуйся, я тебе пакетик дам для кошек с вкусной курочкой. Нельзя тебе сливок, тебе худеть пора.
— Мяк-мяк, — возмущается кошка, — нет сливочек, нет и чесания за ушком, — зубами щелк и лапой с когтями дрыг.
На окне прохладно, немного дует, но зато снег действует умиротворяюще. Надо бы встать, взять книжку и пледик.
— Ну, что ты там рассматриваешь, — спрашиваю я кошку, — Там же совсем ничего не видно. Темно. Даже кот Васька давно дрыхнет где-то на чердаке.
Мусино ухо слегка наклоняется в мою сторону – слушает. Кошка смотрит на луну, похожую на желтую сырную голову. Может она там считает лунных мышей, которые живут в лунном сыре — я же считаю несуществующих овец, чтобы быстрее уснуть.
Кошке уже надоело изображать обиду, но и подставлять под почесушки теплое пузо, у нее настроения нет. Мыши никак не хотят вылезать из луны — еще бы, на улице холодрыга такая, а они в этом сыре, как в теплом домике.
Муся зевнула и сонно потянулась. Чуть не задела чашку — случайно, конечно. Подоконник — это ее вотчина, ни один цветочек не выжил. Все горшки пали смертью храбрых, не выдержав Мусиных утренних тыгыдыков. Зато есть, где посидеть за чаем с вареньем.
— Муся, оставь в покое занавеску. Это же специально для красоты такая тюль кружевная, а не для когтей твоих. Ну, кому ж сказал не когти. Фу, Муся, фу-фу. Брось, фу.
— Мя, — квакнула кошка, задумчиво вытаскивая когти из кружева, — Мя-мя… Подрыгала лапкой по вытянутой белой нитке и потянулась к чайной ложечке.
— Ну, все, ладно. Будут тебе сливки. Чуть-чуть. У меня взбитые есть еще.
Муся молниеносно спрыгивает с подоконника и начинает обтирать ноги, тарахтит громко, будто говорит:
— Давай, давай, шевелись двуногий, доставай быстрее. Быстрее! И колбаски еще докторской. Пакетик твой – фу, химия. Нет там курочки, одна соя и ложка потрохов для запаха. Он для ожиревших котов. А я не жирная, я вообще стройняшка, у меня просто пушистость повышенная объем придает.
Сливки плюхаются в плошку — кошка мурчит и слизывает лакомство размеренно, с довольно-счастливым видом. А за окном дома — как пирожные с густым сметанным кремом на верхушке.
Вот пойдем мы с Мусей спать, и на крыши спрыгнут лунные коты, чтобы полакомиться снежными сливками. А лунные мыши выгрызут в лунном сыре художественно-ажурные дырки, прямо как Муся на занавеске.
Другие публикации по теме: