Сегодня девятое мая 2023. Я хочу записать несколько историй про моего дедушку Александра Васильевича и про его детство во время войны. Дедушка мой живёт и здравствует до сих пор, но с годами ему все сложнее рассказывать истории тех лет. Поэтому я сохраню то, что помню из своего детства.
Мой дедушка Саша родился в деревне в Смоленской области. В семье на начало войны было ещё двое детей: старшая сестра-подросток и братик, который родился буквально перед войной. Малыш был из двойни, сестра-двойняшка умерла сразу после родов, а мальчика с трудом удалось выходить.
Когда наступила война в сорок первом, моему дедушке Саше было почти пять лет. Отца призвали на фронт, и в скором времени пропал без вести. Дедушка через всю жизнь он пронес эту боль, пытался найти информацию об отце. Мы смогли это сделать в 2017 году, когда открыли архивы, и даже посетили братскую могилу.
Получилось, что с войной пятилетний Саша стал старшим мужчиной в семье. Сестре было около тринадцати, она успела захватить сытого довоенного детства и внимания обоих родителей. Младшему братику ещё и года не было, и всё внимание матери доставалось ему. Возможно, она винила себя в том, что не уберегла вторую близняшку, и поэтому так заботилась о выжившем сыне. Это продолжалось и в дальнейшем, после войны. К тому же по деревенским меркам того времени 5-6 летний ребенок считался вполне самостоятельным, поэтому мать не считала, что она что-то упускает в воспитании старшего сына. Конечно, мой дедушка, тогда ещё маленький мальчик Саша, переживал из-за невнимания матери.
Последние годы войны, когда Саше было уже 8 и 9 лет, ему пришлось работать. Он был пастухом и следил за стадом коров. Работа тяжёлая, физическая, нужно с раннего утра до позднего вечера бродить по полям за стадом. Маленький, худой, оборванный пастушок, без лошади, без теплой одежды и ботинок, по грязи и траве ходил за коровами, рискуя заболеть или быть наказанным за отбившуюся бурёнку. Из-за работы Саша плохо учился в школе, ведь с середины мая до конца октября он был на пастбище, и занятия не посещал. А когда присоединялся к классу, то не знал большей части материала. Ещё и ребята над ним посмеивались, мол, невежа пришел. Саша с трудом закончил четыре класса, а после войны его отправили в Ленинград к родственникам, и он поступил в фабрично-заводское училище. После войны туда брали всех желающих без экзаменов.
...
Дедушка рассказывал, как они чуть не погибли в начале войны. Они сидели все вместе во дворе за деревянным столом. В дом полетела бомба. Старшая сестра отбежала, мать успела подхватить малыша на руки и отскочила, а вот Саша не успел никуда убежать, испугался и заплакал. Но от ударной волны у стола выбило ножки, и столешница прикрыла ребенка. Он слышал, как заголосила мать, крича, что сын погиб. Рассказывая эту историю, дедушка, конечно, не говорил, но в интонации чувствовалась обида, что мама схватила на руки младшего ребенка, а старшего не успела подхватить.
...
Ещё одна история. В деревню пришли немцы, и один из них откуда-то достал куриное яйцо. Он стал дразнить Сашу. Показывал ему перед носом яйцо и говорил: "Матка, курка, яйко, матка, курка, яйко". Ребенок потянулся ручонками к еде, а фашист взял и разбил это яйцо прямо об камни. Малыш заплакал, попытался как-то яйцо с земли собрать, но ничего не получилось. Он был очень голодный.
Дедушка рассказал мне эту историю, когда на летних каникулах увидел, что я читаю журнал на немецком языке - у нас был факультатив в школе. Мне было около пятнадцати. И несмотря на то, что рассказывал он полушутливо и даже с улыбкой ("Эх, чего только не было, хорошо что прошло!" ) - меня это так зацепило, что журнал я сожгла, а на занятия ходить перестала. В школе на меня давили: я была отличницей, языки давались хорошо, и педагоги не могли понять, с чего вдруг я стала прогуливать занятия. Но истинную причину я так никому и не рассказала.
Конечно, этот эпизод с яйцом на всю жизнь отпечатался в памяти дедушки. И в принципе пережитый голод тоже: дедушке всю жизнь было нужно, чтобы холодильник был полон еды; он каждый день обязательно ходил в магазин. А когда были какие-то семейные застолья, то было важно украсить все блюда и сфотографировать этот стол, какой он большой, пышный и богатый.
...
Как-то раз летом, когда мы с сестрой гостили в деревне, в доме когда-то принадлежавшем прабабушке, дедушка арендовал у соседа телегу с лошадью и отвёз нас на экскурсию. Мы поехали в его родную деревню, точнее то, что осталось от нее... Дедушка показал нам лужайку, ручей и несколько кривых и старых яблоневых деревьев. Он рассказал, как в деревню в пришли враги, сожгли все дома, а женщин и детей загнали в амбар на берегу того самого ручья. Всё неминуемо близилось к ужасной смерти в огне: амбар заперли и подпалили. Не представляю, какой ужас пережили люди. Дедушка до сих пор помнит, как кричали женщины. Их спасли партизаны, прибежавшие из леса.
Помню, я взяла из ручейка серый камешек на память, чтоб запомнить эту историю, но конечно, за столько лет он потерялся.
...
...
Как-то раз дедушка и бабушка провожали нас на электричку. На тот момент мне было семь или шесть лет. То ли я как-то невежливо ответила на предложение бабушки съесть по пути булочку, то ли просто разговор зашёл про капризы в еде. Дедушка сорвал у обочины дороги верхушку дикой лебеды. Блекло-зеленые листочки, мягкие и неровные, и семечки, как крупинки. Он сорвал, скатал шарик и дал понюхать мне и сестре. Мы обе скривились. А дедушка стал говорить: "Вот это мы кушали, когда была война. Вот так вот сомнёшь такие листки в руках, пока сок не появится; мама потом на сковородке припечёт без масла, без жира, без всего. Невкусная, но хотя бы тепленькая лепешка, такие мы и ели, без муки, без маслица! А вы тут балуетесь и говорите, что хлеб не хотите есть, кашу..."
Семилетняя я, конечно, тогда не до конца поверила рассказу. Ну не укладывалось в моей голове, что можно добровольно съесть что-то невкусное. Сейчас я все понимаю. Люди выживали как могли.
...
Сегодня День Победы. День великой победы над фашизмом и злом. День памяти подвига, который совершили миллионы простых советских людей. Спасибо тем, кто дал нам возможность жить, воспитывать детей и помнить.
Я помню. Я горжусь.