Почему-то фронтовик Гуськов считал финский плен хуже, чем у немцев, у фашистов...
Сверкнувшая над Россией 22 июня 1941-го военная гроза нарушила, как и у многих, мирную жизнь молодого Григория Гуськова. Его призвали в РККА уже на второй день войны. Записали в 265 стрелковую дивизию. Её бойцы-пограничники приняли на себя первые смертельные бои с фашистами.
На территории Орехово-Зуевского городского округа расположено немало источников родниковой воды. У них разный возраст и внешний облик. Но за многими из них есть уход, многие благоустроены, освящены православными священниками. Источниками целебной воды пользуются не только местные жители. Сюда приезжают гости, туристы. Люди берут воду, знакомятся, общаются.
У человеческой памяти свои законы. Она, как чистая родниковая вода, освежает и нашу душу, сознание, нашу веру, дарует душевную радость и телесную крепость.
На окраине Орехово-Зуева, недалеко от памятника известному государственному деятелю советской эпохи Сергею Кирову, есть старый родник.
Он забил из-под земли десятки лет назад в так называемом «Есауловском лесу». И с ним связаны разные предания и легенды. Рассказывают, на его территории когда-то была сторожка лесника. И то ли его сын имел подобное прозвище «есаул», то ли действительно какой-то есаул из донских казаков, прибывших по просьбе фабрикантов Морозовых для усмирения рабочих, открыл этот источник…
Точно неизвестно, но местные жители давно уверовали, что вода родника исцеляет от телесных и душевных хворей. Территория источника благоустроена, здесь построена деревянная купальня-сруб с купелью и колодец. Родник и поклонный крест освящены во имя Казанской иконы Божией Матери.
В 1990-е годы здесь можно было видеть двух убелённых сединами фронтовиков. У родникового источника они в своё время и познакомились. Оба приходили сюда за живой водой, ухаживали за источником, подкармливали здешних шустрых птах да белок.
О непростой судьбе одного из этих двух ветеранов, о наставнике народного артиста России Виктора Сухорукова актёре и режиссёре Николае Александровиче Сысоеве, я уже рассказывал в одной из публикаций. https://dzen.ru/a/YdWWAm4Z3zntjubT
Теперь настал черёд, накануне 78-летия Великой Победы, поведать о не менее интересной судьбе ореховозуевца Григория Александровича Гуськова. До и после войны он работал на производственном объединении «Ореховоторф» и слыл мастером золотых рук и дел.
Родился наш земляк седьмого января 1917 года в Орехово-Зуеве, ещё за девять месяцев до того, как он получил статус города. В двадцатилетнем возрасте, незадолго до Нового 1938 года Григория призвали на срочную службу в Рабоче-крестьянскую Красную армию.
Служил до войны в пограничных войсках. Демобилизовался и вернулся в родной город, устроился работать на местное производство.
Разразившаяся над Россией 22 июня 1941-го военная гроза нарушила, как и у многих, мирную жизнь молодого Гуськова. Его призвали в РККА уже на второй день войны. Записали в 265 стрелковую дивизию. Её бойцы-пограничники приняли на себя первые смертельные бои с фашистами. Дивизия сформирована 11 июля 1941 года в Подмосковье на станции Софрино (Софринские артиллерийские лагеря).
Формирование дивизии проводилось под руководством НКВД СССР и происходило за счёт личного состава пограничных войск НКВД на базе 105,106 и 107 пограничных отрядов. Всего около тысячи человек рядового, младшего и начальственного состава.
Младший лейтенант Григорий Гуськов воевал в составе 951 стрелкового на Северном и Ленинградском фронтах, а позже – в 1179 стрелковом полку 347 стрелковой дивизии 10 стрелкового корпуса.
В августе 1941-го белофинны, с которыми в то время воевала Красная Армия, активизировали свои боевые действия. Под вражеским натиском наши были вынуждены оставить Выборг, когда-то принадлежавший финнам и считавшийся одним из крупнейших городов в Финляндии.
Полк и дивизия, где воевал Гуськов, с трудом сдерживали атаки противника на широком фронте. Но красногвардейцы-пограничники сумели осуществить контрудар во фланг финской группировки, наступавшей на Кексгольм, перешли в наступление, но значительного успеха не имели. Поставленную задачу дивизия пыталась выполнить и позже, но тоже безуспешно и перешла к обороне… Через несколько дней вторично перешла в наступление и отбросила противника почти на два километра. К 15 августа 1941 года дивизия Гуськова попала в окружение. К 16 августа вышла на южный берег реки Вуокса. Здесь, заняв оборону, продержалась до 26 августа. 26 августа была снята с занимаемого рубежа и отведена на отдых и доукомплектование в район Липола.
В эти горячие дни пропал без вести близкий однополчанин офицера Гуськова старший политрук роты 951 стрелкового полка пограничников Сергей Полянин. О его судьбе Григорий узнал только после Победы. Подробно об этом я расскажу позже.
Лейтенант Гуськов с группой бойцов осенью 1941-го под Выборгом получил задание проникнуть в тыл к врагу. Однако, воины попали в окружение. В поисках обходных путей, около двадцати суток, полуголодные, они плутали по лесам. Питались, по рассказам Гуськова, какими-то грибами и ягодами. И неожиданно наткнулись на вражеский отряд белофиннов. Завязался неравный бой. Раненных и контуженных советских пограничников взяли в плен.
В воинской части, где служили пограничники, предположили, что они или погибли, или попали в плен, оформили, как «без вести пропавших».
Долго не приходили родным в Орехово-Зуево весточки от бойца. Матери и старшему брату Гуськова из горвоенкомата пришло такое извещение: «Ушёл на боевое задание и обратно не вернулся, среди погибших и раненых не числится…»
Что думать, как реагировать на подобные формулировки? Мать, Евдокия Петровна Гуськова, старая ткачиха, когда-то работавшая на текстильной мануфактуре господ Морозовых, всё надеялась на чудо. Но младшенького не дождалась. Совсем немного не дождалась. Скончалась от переживаний и болезни осенью 1944 года в возрасте шестидесяти семи лет.
Тяжко пришлось молодому лейтенанту в плену у белофиннов. В одном из тридцати четырёх жутких финских концлагерей смерти, размещавшихся на территории Выборга в бараках, построенных самими узниками. Последних использовали на сельскохозяйственных и лесозаготовках. От голода, болезней и ран они умирали сотнями.
Лагерная баланда (кормили здесь пленных плохо) довела Гуськова до полного истощения. Известно, что в пищу порой шли и полусгнившие конские трупы.
Как рассказывал мне сам Григорий Александрович, к концу лагерного срока в нём осталось всего 38 килограммов живого веса. С большой откровенностью фронтовик произнёс, что «финны хуже фашистов». Ждать освобождения пришлось долгих три года. Этому предшествовали и затяжные бои Красной Армии с финскими нацистами за Выборг. Выборгско-Петрозаводская военная операция в июне-августе 1944 г. принесла победу Красной Армии.
Полное освобождение для Гуськова наступило в сентябре 1944-го, когда наши и белофинны подписали договор о перемирии.
Известно, что в ходе советско-финской войны 1941-1944 годов в плену у финнов оказались без малого семьдесят тысяч советских солдат и офицеров, многие из них погибли. Профессиональные историки и поисковики-волонтёры много лет ищут места захоронения советских воинов, стараются увековечить их память.
После освобождения из финского плена хождения по мукам у советского офицера не завершились.
Неоднократно пришлось ему проходить через проверочно-фильтрационные лагеря НКВД.
И только потом разжалованного лейтенанта Гуськова направили воевать на Второй Прибалтийский фронт. В составе штурмового подразделения штрафной роты. Помните у Владимира Высоцкого: «Вы лучше лес рубите на гробы – в прорыв идут штрафные батальоны…»?
Надо было кровью смыть позор плена. В роте Гуськова воевали, как и он, бывшие офицеры. Гуськов воевал сначала рядовым в пулемётном взводе, потом ему присвоили звание сержанта, доверили командовать отделением.
В кровопролитных боях с немецкими нацистами в Литве и Курляндии Григория ранило в грудь и плечо. Лечился в военном госпитале. Восстановили в звании офицера Советской Армии.
После госпиталя направили в офицерский резервный полк Второго Прибалтийского фронта. Из армии он демобилизовался первого марта 1946 г.
Вернулся к родным и близким. К довоенному мирному труду на родном производстве – полвека отработал мастером в сельскохозяйственном объединении. Среди коллег и руководства имел заслуженный авторитет, не раз отмечен трудовыми наградами, к примеру, медалью «За доблестный труд». Хотя, признавался Григорий Александрович, находились и такие, кто за спиной шептался о его прошлом в плену. Бывало, в лицо бросали несправедливые обвинения. Дескать, твоё место с теми пленными немцами, которые после войны находились в лагере для интернированных на территории Орехово-Зуевского района, между посёлком Верея и деревней Сажени, на «Соснихе» - так называлось это местечко. Но, как говорится, не судите, да не судимы будете.
Через три года после окончания войны, в 1948-м, Григорий Гуськов всё-таки повстречался со своим боевым другом – политруком Сергеем Поляниным.
Война их разлучила в августе 1941-го под Выборгом. Полянина сначала посчитали без вести пропавшим, возможно, погибшим. За дружеским столом политрук рассказал, что был контужен, оглох и на двадцать дней попал в плен к финнам раньше Гуськова… И, главное, подчеркнул Полянин, что несмотря на потери, боевое задание в августе отряд пограничников (в том числе и Гуськов) выполнил. После освобождения Полянин продолжал воевать и с белофиннами и с фашистами. Уволился с военной службы раньше Гуськова, в октябре 1945-го. Удостоен медалей «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и «За взятие Кенигсберга». К 40-летию Победы фронтовика Полянина наградили орденом Отечественной войны II степени. Кстати, личное дело политрука Полянина хранится в архиве ФСБ РФ.
Фронтовик Гуськов тоже был награждён орденом Отечественной войны второй степени. Вручили его торжественно в Орехово-Зуевском военкомате. Личное дело младшего лейтенанта Гуськова хранится в архиве Минобороны РФ.
Проживал в г. Орехово-Зуево в Крутовско-Кировском посёлке. Умер в 1993 г, не дожив двух лет до пятидесятилетия Победы.
Григорий Александрович Гуськов, как и фронтовик Николай Александрович Сысоев (с которым подружился у родника), был мужественным, открытым человеком. И в плену и в бою не запятнал честь воина, офицера. Лет за двадцать до кончины врачи вынесли ему суровый приговор. У ветерана была тяжёлая болезнь, связанная с онкологией – отголосок финского плена. Но он не поддался приговору и болезни. Любил жизнь, катался на лыжах и даже писал стихи! И, конечно, постоянно навещал родник с удивительной водой, которой он меня попотчевал во время своего рассказа. И я это до сих пор помню, как будто это случилось вчера, а не тридцать лет назад.