По заснеженной скользкой дороге, осторожно переставляя костыли, идет высокий, пожилой мужчина. Ему тяжело! От костылей мерзнут руки в рукавицах. Временами он останавливается и отдыхает. В глаза бросается его лицо: в глубоких морщинках отпечаталась и залегла навечно боль. Он словно слился воедино с костылями, все его движения привычные. Слился, но не смирился! Моему прадеду, как и всем другим людям, хочется пройти спокойно и величаво, не беспокоя людей скрипом костылей. Деда Ваня, не стесняйся того, что с тобой сделала проклятая война! Ты у меня самый красивый. Я сейчас расскажу всем о тебе, о моем самом добром, самом строгом, скромном, любимом прадедушке. Пусть еще раз узнают все, какой дорогой ценой ты заплатил за наше счастье.
Апрель 1942 года. По всему Волховскому фронту идут изнурительные упорные бои. Это местечко люди назвали «мясной бор», много народа полегло здесь. Отступая, фашисты оставляли целые поля заминированными. Таким было и это. Во время наступления части, в которой служил Казанцев Иван Иванович, его тяжело ранило осколком мины в бедро. Ударной волной вывихнуло в колене ногу. Бой продолжался, все уходили вперед. Ивана не могли взять с собой.
И ты один остался в поле,
А песня уходила вдаль!
Тебе вдруг стало жаль до боли!
Чего же? Молодости жаль!
Лежа на спине в болотной трясине, истекающий кровью, он мог видеть только небо. Апрельская, наполовину перемешанная с грязью, вода хотела оставить его здесь навечно.
Своими видел ты глазами,
Как солнце, скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля.
В последний раз тебя поцеловало,
В последний раз…
Одна единственная мысль сверлила голову: «Только бы не умереть! Любой ценой выжить, дождаться своих». Томительно долго тянулось время. Онемев от боли, ждал Иван помощи. Затих бой. Санитары подбирали раненных с поля боя, среди них был и мой прадед. На грязной мокрой плащ-палатке по болотным кочкам его вытащили к дороге. Временами сознание покидало его. С раздробленным бедром, истекающего кровью, верхом на лошади повезли в полевой госпиталь. Силы покинули Ивана, когда сквозь мутную пелену он увидел подошедших с носилками санитаров.
Восемнадцать месяцев в госпитале. Мучительные операции одна за другой. Гноилась рана, не срастался перелом, температура месяцами доходила до 40 градусов. Казалось, что уже не выжить. Но ему ведь было всего тридцать лет. У жены на руках две маленькие дочери. Случилось страшное: из-за газовой гангрены Ивану отняли очень высоко ногу. Своей лаской, вниманием помогла пережить все это жена, моя прабабушка.
Таким же стойким и сильным жил мой прадед и под мирным небом. Восемнадцать лет, с утра до вечера натирая до мозолей о костыли руки, работал директором заготконторы был председателем райпотребсоюза, партийным работником, участвовал в освоении целинных земель.. И когда переехали в Междуреченск, он не успокоился. Несмотря на свою инвалидность, ездил по району на мотоцикле и до 80 лет водил машину.
А в 2000 году не стало Ивана Ивановича. Но все равно, из его скупых рассказов, а больше со слов прабабушки, мы знаем о нем все. Это ему и таким, как он, мы обязаны своим счастьем!
