– Элина, расскажите про войну?
– Мне трудно вспоминать как это было:
не то что б не хочу или забыла,
а нужно говорить за всю страну.
Николай Манацков
Над черным полем порхали белые уголки солдатских писем, они вылетали из развороченного бомбой черного, обгорелого чрева пульмановского вагона, беспомощно кружась в пахнущем гарью воздухе, и оседая на черную выжженную землю. Письма с фронта домой, весточки из дома.
Кто теперь соберет в поле черном их белый урожай? Кому собирать?
В который уже раз Элина просыпалась в холодном поту, давясь слезами и собственным бессилием. А действительно, что она могла тогда сделать – худенькая девчонка в санитарном вагоне, когда их поезд летел сквозь эту белую метель чьих-то надежд и тревог? Не скажешь же, дяденьки, тетеньки давайте остановимся и вернем все на свои места. Не бросишься в обугленную степь за чьим-то ускользающим счастьем.
Элина бросилась к, со слезами на глазах, смотревшим на происходящее раненым, уверяя их, что письма непременно кто-нибудь соберет, что все они обязательно доберутся до своих адресатов, что все будет хорошо, и вообще скоро войне конец. Она лепетала, стараясь сдерживать слезы, в то время, она уже несколько месяцев не получала вестей от воюющего где-то под Сталинградом отца. А ведь среди тех выброшенных в поле писем могло быть и его письмо.
Черно-белый ужас недавней войны вот уже сколько лет нет-нет, да и пробирался в сны Элины, заставляя ее переживать всё снова и снова.
Доброволец
Помню, помню эти места -
Грохот, дым и проклятья.
В этой роще жизнь мне спасла
Девушка в ситцевом платье.
Музыка: Б.Фомин, стихи П.Кадочников «Дорога»
Когда началась война, Элине было тринадцать лет – явно непризывной возраст, да еще и девочка. Тем не менее, через неделю после начала войны, Элина отправилась в госпиталь, где в то время служил ее отец, и попросила пропустить ее в штаб. Конечно же, было проще напрямую попросить отца, дать ей работу в госпитале, но не такой характер у Элины, чтобы позволить себе хотя бы небольшую поблажку. Поэтому приметив у дверей часового, девочка смело направилась к нему.
— Пропустите меня к комиссару.
Оказалось, без пропуска нельзя. Удачно что много раз, сокращая путь до отцовского кабинета, Элина с сестрой перелезали через ограду, так что и в этот раз она воспользовалась привычной дорогой. Должно быть, самое начало войны, часовые еще вели себя расслабленно, и проследили появление на охраняемом объекте посторонней. Иначе могли бы и пальнуть, а потом разбирайся, зачем девчонка полезла куда ее не просили.
В штабе она без труда отыскала кабинет комиссара, вошла и с порога:
— Хочу помогать фронту.
— Что ты умеешь делать? – с удивлением спросил комиссар.
— Для фронта я умею делать все.
Последовала недолгая пауза, должно быть военный размышлял, что такое поручить настырной девчонке, чтобы она не надорвалась, не травмировалась, и при этом, действительно принесла хоть какую-то пользу. О том, что девчонка не отстанет, он уже понял, по лихорадочному блеску ее темных глаз.
— Хорошо, будешь работать в нашем госпитале. Разносить раненым почту, писать им письма под диктовку, читать газеты и книги…
Это было действительно мудрое решение. Вежливая, воспитанная девочка, которая будет выполнять мелкие поручения – что еще нужно. Кусочек мирной жизни, кто-то, смотря на Элю, вспомнит оставленную дома дочку, кто-то младшую сестру. Военным людям просто необходимо время от времени общаться со штатскими, тем более, если это домашняя девочка с двумя тугими косичками. Пусть в свободное время декламирует стихи, поет песенки, читает принесенные из дома книжки.
Первое время Элю не ставили на довольствие, проверяли, выдержит ли, не сбежит ли при виде первой крови. Не сбежала, выдержала, прижилась, осталась, стала своей.
Госпиталь располагался в городе Нежин в тот самом лицее, в котором когда-то учился Николай Васильевич Гоголь. Когда в 1948 году, Элина придет туда на первый курс педагогического института, ужасы войны вдруг словно окружат ее со всех сторон, как прятавшиеся до поры, до времени в толстых стенах замка фамильные привидения. Так что юная студентка, вдруг вспомнит все, каждый день, один за другим, каждый стон, каждую просьбу принести воды, каждое прочитанное письмо. В классах, в которых ей предстояло учиться, во время войны располагались госпитальные палаты. Так что она вдруг вспомнит всех, кто лежал там поименно. К слову, в Нежине госпиталь находился совсем недолго, список получился не очень большим.
Подобно разбушевавшейся стихии фронт катился в сторону Нежина и добравшись до места чуть было не поглотил город, в последний момент успели погрузить на грузовики лабораторию. Весь личный состав уезжал поездом. Планировали соединиться на небольшой станции Готня под Харьковом, но когда наши войска начали отступать, госпиталь сняли с места и, погрузив в поезд, погнали по всем фронтам.
Так тринадцатилетняя девочка оказалась в самом сердце войны. На счастье, хотя, какое там счастье, мама и младшая сестренка находились в том же поезде. Семья решила не разлучаться. Умереть – так вместе. А пока не умерли, всеми силами помогать друг другу.
Из окон поезда были видны черные от гари поля, урожай в 1941 году выдался богатейший, хлеб не успевали убрать, и поступил приказ жечь. Низко стелился черный едкий дым, рыжее пламя катилось по полям, пожирая принесенную ему золотую жертву. Для того, чтобы проехать через территорию, полностью охваченную пламенем пришлось поливать брезент закрывающий окна и крышу поезда, дышать было нечем, Элина прижимала одной рукой к лицу мокрое полотенце, обнимая другой рукой плачущую сестру. Когда черный дым остался за спиной, гарью пропахли волосы, одежда и даже сам воздух. Гарь впитывалась в поры кожи, прорисовывая морщины, в уголки глаз, в черные от копоти ноздри.
Война и будущее
А нынче нам нужна одна победа
Одна на всех мы за ценой не постоим.
Одна на всех мы за ценой не постоим.
Булат Окуджава «Десятый наш десантный батальон»
Первая ночь сразу после спасения им позволили переночевать в сарае на соломе рядом с самыми настоящими теплыми кроликами. Правда кролики находились в клетках, но девочки попросили разрешение погладить этих мирных, таких нежных и трогательных зверьков, один из кроликов всю ночь спал между ними, посапывая и шевеля лапками, словно беззаботно бегал по полям своего кроличьего сна, играя с солнечными зайчиками.
А на следующий день семью Элины и еще нескольких врачей и сестер посадили на грузовик, который должен был довести их до города Сумы. Водитель оказался не местным, карты не дали, где эти Сумы можно было только догадываться. Несколько раз приходилось останавливаться и спрашивать дорогу у местных жителей. Хуже всего оказалось то, что никто не мог сказать точно, где немцы. Так что в какой-то момент они чуть было не попались, пропустив поворот и вдруг почти вылетев во вражеский лагерь. Водитель резко крутанул руль, и они скрылись так быстро, что фрицы просто не успели понять что к чему.
Наконец судьба улыбнулась и они соединились со своими на станции Готня, где и развернули многострадальный госпиталь.
И вот хрупкая тощая девочка уже не столько пишет письма и смешит своими наивными рассуждениями бойцов, она наравне со взрослыми таскает тяжеленые носилки. Занятая каторжной работой среди крови и боли, Элина еще не знает, что война догонит ее уже после победы.
Когда мы говорим о войне, обычно начинается счет, погибших, раненых, искалеченных. Служа на фронте наравне со взрослыми, хрупкая тринадцатилетняя санитарка заплатила самой возможностью иметь когда-либо детей! Нет, разумеется, Элина была невинная девочка, и ничего предосудительного с ней не происходило, просто надорвалась, и… приговор врачей был неутешительный.
-Ты никогда не сможешь иметь собственных детей! – Смеялась глядя в доверчивые глаза девочки подростка злобная богиня войны или это была сама смерть. «Хочешь получить от войны хлеба, дай ей мяса», – вторила ей главная героиня пьесы Бертольда Брехта «Мамаша Кураж». Но Элина не хотела военного хлеба! Она шла на фронт, не за наградами, не за пайком. Все что она хотела, это работать для фронта. Работать, чтобы помогать своим, чтобы не быть в стороне. Она ничего не собиралась брать у войны, только отдавать. Вот и отдала.
Получается, что война умудрилась отобрать у нее то, о чем она еще даже не помышляла, нанеся удар в далеком будущем.
Но на то она и война, чтобы косить своей кровавой косой не только то, что есть, но и то, что еще даже не появилось, да теперь уже и не появится на свет.
Меж тем, армейское начальство отправило медицинский поезд под Сталинград. К месту назначения прорывались под непрекращающимися бомбежками, причем, немцы прекрасно видели красные кресты на крышах, и стреляли по ним, должно быть находя последние отличной мишенью.
Когда начиналась бомбежка, раздавалась команда «Всем из вагонов!» все кто мог, бежали в степь, оставив беззащитный поезд, зачастую с лежачими ранеными в нем и теми врачами и медсестрами, которые просто не могли отойти от своих пациентов. Горели вагоны, взрывались бомбы, часть состава сходила с рельс, с глухим стоном болезненно заваливаясь на бок.
Когда все заканчивалось, уцелевшие вагоны снова собирались в поезд. Погибших складывали на крыши вагонов, и эшелон спешил к своей непонятной цели. После одной из таких бомбежек, отец отправился добровольцем под Сталинград. Со стороны это выглядело самоубийством.
Тыл
Споёмте, друзья, ведь завтра в поход
Уйдём в предрассветный туман
Споём веселей пусть нам подпоёт
Седой боевой капитан.
Музыка: В. Соловьев-Седой, стихи А. Чуркин «Вечер на рейде»
В это время госпиталь был эвакуирован в Уральск на переформирование, но часть личного состава, в том числе Эля, ее мама и сестренка, должны были дожидаться назначения в Актюбинске. Об этом городе ходила мрачная шутка: «из Актюбинска две дороги — в землю и на фронт».
Что такое Актюбинск военного времени – тыловой город, в который съезжаются раненые, эвакуированные, словом все те, кто бежит от разгулявшейся войны или кого нужно там временно спрятать. А ведь всех этих людей необходимо куда-то поселить, чем-то накормить, как-то обогреть… Все школы были отданы под госпитали. Это был тыловой город, где сбились тысячи эвакуированных, раненых.
Жить в таких условиях сложно, впрочем, они и не собиралась отсиживаться в тылу. Мама и две ее дочки ждали приказа на фронт, а приказа не было. Пришлось снять комнату и приготовиться ждать. Еды не хватало. Но это еще полбеды, топить было нечем. Начались суровые казахстанские морозы. Дров или угля купить невозможно, точнее возможно, но только за бешенные деньги. Приходилось бродить по степи, собирая кизяки и сухую полынь. Разумеется, они моментально сгорали, хорошо, если успеешь испечь лепешки. Поели, и вроде даже легче стало, теперь другая задача, как-то уснуть в ледяной постели, и не замерзнуть к утру.
Наконец мама нашла через военкомат свой госпиталь и выхлопотала разрешение ехать. Семья не раздумывая более ни дня, снялась с места и отправилась в Уральск, а оттуда уже со своими в Донецк.
Взросление
Майскими короткими ночами,
Отгремев, закончились бои.
Где же вы теперь, друзья-однополчане,
Боевые спутники мои?
Музыка: В.Соловьёв-Седой Слова: А.Фатьянов «Друзья-однополчане»
Донецк встретил их трупной вонью. В развалинах и шахтах оставались гнить незахороненные останки, отчего город надолго пропитался запахами гнили и смерти.
В Донецке Элина тяжело заболела. Без сознания на носилках девочку доставили в подвал железнодорожной поликлиники, где разместился главный корпус госпиталя – 5 тысяч коек.
Когда же молодой организм пересилил смерть и девочка заставила себя подняться с койки, она стала работать наравне со всеми. Работы было очень много, каждая пара рук на счету. Подвалы нужно было очищать от мусора и битого кирпича, помещения чистили, мыли, ставили железные кровати. В свободное время приходилось бродить по городу и вытаскивать из руин разбомбленных домов уцелевшие вещи, которые еще можно было приспособить для нужд раненых.
В то время Элина уже успела закончить двухмесячные курсы, после которых любая совершеннолетняя девушка автоматически становится медсестрой, но Элину по малолетству определили в лаборантки. И вот, бледная, шатающаяся от слабости после болезни девочка обходит палаты, беря кровь на анализ и делая уколы…
Казалось бы – эта работа все-таки полегче, но когда приходили вагоны или машины с ранеными, принимать их выходили все без исключения. А это значит, опять тяжелые носилки. Тут нужно еще отметить, что госпиталь был сортировочным – то есть, раненые поступали прямо с фронта, и, получив первую помощь, отправлялись по другим госпиталям долечиваться. То есть – их поток был постоянным.
Наконец пришла долгожданная весточка от отца. Его часть попала в окружение, выходили поодиночке или маленькими группками, в штатском, притворившись, будто бы ты мирный житель. Папа отрастил бороду, чтобы меньше походить на военного, так и спасся.
После того, как отец выбрался из окружения, и оказался за линией фронта, он первым делом принялся разыскивать свою семью. А это было не просто, госпиталь все время переезжал, двигался вместе с линией фронта, отступал или наступал вместе с нашими войсками.
Но поезд не стоит на месте, юная Элина еще не помышляет ни о театре, ни о кино, ей бы выжить, да своими глазами увидеть Победу. В это время Элина и ее подруги как-то не сговариваясь приучились молиться, это была странная молитва о том, чтобы их не назначали на ночные дежурства. Говорили, будто ночью по коридорам госпиталя бродит Смерть. Злобное чудовище уносящая души солдат, за которыми днем ухаживали медсестры. Уходишь вечером к себе, прощаешься с раненым, человек уже пришел в себя, отвечает, даже улыбается, а вернешься утром – холоден и тих как камень.
В это время Элина нашла еще один способ трудиться ради Победы, она стала донором – отдавая свою кровь раненым, после чего брала шефство над спасенным бойцом, выхаживая его, пока тот не вставал на ноги.
Девочка и судьба
Об огнях-пожарищах,
О друзьях-товарищах
Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить.
Музыка: М. Табачников Слова: И. Френкель «Давай закурим»
Больше всего на свете, Элине хотелось стать врачом, как ее отец, как люди, которыми она была окружена и которыми откровенно восхищалась. Но судьбе было угодно иначе, перед войной, в «Новом мире» Элина прочитала «Тихий дон» и буквально заболела Аксиньей. Сильной, умеющей любить и жить казачкой. Вот бы и ей такой любви, такой силы, вот бы хотя бы на минуту превратиться, стать ею…
Говорят, что для того, чтобы сыграть на сцене сильного человека, необходимо этим сильным человеком быть в жизни. Трус, слабак никогда не сможет сыграть так, чтобы ему однозначно поверили, чтобы приняли черное за белое. За свою Аксинью – за роль в фильме по роману Шолохова «Тихий Дон» Элина Быстрицкая заплатила своими фронтовыми буднями, своим отданным войне детством, своей огромной жертвой. От начала и до конца войны каждый день она делала то, что была должна и не задумывалась о наградах. В горниле войны, актриса Элина Быстрицкая сформировала свой сложный характер, сделавшись такой, какой и запомнилась она миллионам зрителей.
Конечно, кроме Аксиньи в «Тихом Доне» были и другие роли, роли врачей, которые она так любила, роли сильных целеустремленных людей, роли классических красавиц и даже роли в комедиях.
Всю жизнь Элина Абрамовна была сильной, верной, не идущей на компромиссы женщиной, работающей не ради наград и славы, а всегда старающаяся помогать другим людям, не требуя ничего взамен. Такой она и осталась в наших сердцах. Я же рассказала кусочек биографии Элины Быстрицкой. Четыре года войны, в которую добровольно вступила тринадцатилетняя девочка, дабы трудиться во имя Победы. В войну, которая выкристализова ее превратив в благородный бриллиант самой чистой и высокой пробы. Когда Элина Абрамовна по состоянию здоровья оставила сцену, она продолжала свой театральный путь обучая молодых актеров и выступая перед ветеранами. Она исполняла песни военных лет. Сидя за кулисами или опираясь на палочку, в ожидании своего выхода, она поднималась на сцену без помощи, и тогда ее глаза горели, и было видно, что она снова и снова переживает военное время, стойко перенося все горести и лишения, чтобы еще раз ощутить восторг великой Победы!