Лето 1944 г. В пункте дислокации воинской части 139-го Смоленского авиационного полка старший лейтенант-техник Владимир Петрович Стариков борется за жизнь сильно потрёпанного штурмовика.
– Ну, вот и всё, Илюша, а ты уже отчаялся, – Володя с любовью похлопал по металлическому боку только что отремонтированный им «ИЛ-2». – Пройдёшь проверку, и снова в небо.
Лейтенант-техник почувствовал на своём плече тяжёлую руку и инстинктивно обернулся.
– Молодец, Стариков. Твой талант спас его от списания, – из-под густых усов начальника технической службы проглядывалась легкая улыбка. – Собирайся, Володя, сейчас с экипажем полетишь на фронт. Вышли из строя два истребителя, срочно нужны детали и ремонт. Без тебя не справятся.
– Так точно, товарищ майор, – для Володи подобные операции были привычным делом. Боевые вылеты происходили часто, поэтому он спокойно относился к ремонту в полевых условиях.
Владимир Петрович с детства любил самолёты: мальчишкой, он тайно проникал в отцовскую мастерскую за деревянными брусочками, из которых потом стругал модели истребителей. Мечтал летать, но подвела наследственная близорукость. Володя не расстроился: он исполнил своё желание приобщиться к лётному делу, обучившись на авиационного техника.
Выйдя из ангара, Стариков увидел, как двое механиков грузят в самолёт детали.
– Мужики, куда вы ставите? Подальше от кабины тащите, крепче вяжите и побыстрее! – командовал пилот, покуривая самокрутку с махоркой. – Володя, ждём тебя, – он махнул рукой, подзывая техника.
В самолёт загрузили последнюю деталь – пластинчатый радиатор для охлаждения мотора и ближе к обеду он вылетел со Смоленского аэродрома в направлении Могилёва. Полёт проходил вдоль линии фронта, поэтому вероятность попасть под обстрел вражеских зенитных орудий была высока. Впрочем, так и случилось.
– Впереди бой идёт, – прокричал пилот, вытирая пот со лба. – Дай Бог проскочим.
Самолёт начал постепенно набирать высоту, чтобы безопасно пролететь над пространством боевых действий. Вдруг удар, ещё один, судно накренилось влево.
– Чёрт бы их побрал, нас подбили! Крыло задето, теряем высоту, – голос лётчика срывался. – Не дотянем!
Мысли роем жужжали в голове Володи. Что делать? Как спасти самолёт, да ещё помочь там, на фронте? Они же не справятся без него.
– Нужно сбросить часть груза для уменьшения веса, – для Старикова в тот момент это было единственной возможностью спасти судно. Решение принято. Вниз полетели один за другим поршни двигателя, ящик с подшипниками, тяжёлый радиатор охлаждения.
Расчёт оказался верным – самолёт выровнялся и продолжил полёт. Пилот ликовал, а Володю терзало тягостное чувство стыда – потерян ценный груз, такой нужный там, на передовой. Хоть он и не знал другого выхода, мысль о том, что он подвёл товарищей, командира, армию не покидала его до возвращения в расположение части.
Находясь в кабинете у командира полка, Володя готовился к худшему: руки так и тянулись сорвать погоны, кажущиеся в тот момент слишком тяжёлыми. Он – предатель родины, не заслуживает носить их. В комнату вошёл полковник, сердце лейтенанта-техника дрогнуло. Неожиданно командир крепко сжал руку Старикова и начал трясти её. Володя посмотрел с недоумением.
– Откуда ты у нас взялся такой смекалистый? Молодец, лейтенант, герой! – полковник не скрывал своей радости. Володя продолжал в растерянности смотреть на командира.
–Кто бы знал, что фрицы такие пугливые. Три дня не могли взять высоту и тут твой самолет! А с него чудо-бомбы сыпятся, да с таким воем жутким, что твои иерихонские трубы. Немцы как услыхали, глаза выпучили, да замешкали. Видать, подумали, что мы применили новое сверхмощное оружие – «вундерваффе», мать его за ногу! А наш солдат, не будь дурак, в наступление рванул. Бежали фрицы, только пятки сверкали.
– Хорошо, что погоны не спорол, – грустно усмехнулся про себя Владимир Петрович.
Старший лейтенант – техник Владимир Стариков был награждён за свой подвиг «Медалью за отвагу». Эту историю он любил вспоминать на семейных вечерах и в кругу товарищей. Со смехом говорил, что и подумать не мог, что тот военный курьёз подвигом обернётся.
Алёна Старикова