Откровенная история об изнанке эмиграции и жизни за границей глазами ребенка.
Начало двухтысячных, с экранов телевизоров звучит фраза: «мочить в сортире», банковские карты еще не в ходу, а о жизни за границей мало кто знает. Тогда-то я и стал эмигрантом, правда, не по своей воле. Но начнем с начала: история мальчика Ромы, который узнал, что значит жизнь в эмиграции.
Эмиграция из России. Начало
Мне 9 лет, я живу в петербургской коммуналке, окна которой выходят во двор-колодец. Будет звучать странно, но я считаю, что я не из полноценной семьи. Мать и отец были в браках по три-четыре раза, при этом треть своей жизни после развода они провели в одной квартире, хоть и в соседних комнатах — такие вот реалии 90-х. И весь быт сопровождали крики, драки, визиты участковых, иногда наручники на запястьях отца и прорубленные топором двери комнат в процессе решения: «С кем останется мальчик Рома». Да, да. Было и такое: серьезные вопросы и радикальные меры.
Петербург, 1999 год, моя мать — маляр, у которой почему-то никак не складывается личная жизнь. Она решает уехать с группой танцовщиц покорять Европу. Несколько лет скитаний приведут ее в Италию, где она активно продолжит искать своего третьего мужа. Я же эти несколько лет живу с отцом и его новой женой все в той же коммуналке. Двери, кстати, никто не чинил. Они так и оставались заклеенными скотчем и листами А4.
В целом я понимал, что у меня есть отец-родитель, но уже тогда отчетливо осознавал, что новоиспеченная семья хочет «своего» ребенка, над чем и шла активная работа, поэтому ощущение, что я нахожусь на балансе, меня почти никогда не покидало. Каждый раз, когда я ошибался или дурачился, мне говорили: «Представь, что с тобой сделала бы твоя мать за это, если бы она была тут». В ответ я молчал и думал о жизни с отцом: «Может и правда не все так плохо..?»
Шестой класс, третья четверть, мне 11 лет и впереди эмиграция в Италию, о которой я еще не подозревал.
Мать прилетела в Петербург, 2002 год. По телефону она заранее сообщила, что вышла замуж и получила все нужные документы для постоянного места жительства в Европейской стране. Как-то вечером у нас завязался диалог:
— Рома, хочешь уехать жить в Италию?
— А как же папа?
— Ты будешь с ним созваниваться.
— А как же мои школьные друзья? Дима, Паша, Саша…
— Ты найдешь себе новых друзей.
— Так я ведь не знаю языка.
— Ты его выучишь.
— Я даже не знаю. Я подумаю до завтра?
Как оказалось, думать смысла не было, потому что билеты уже были куплены, и мы вылетали через неделю. В школе мне, естественно, никто не поверил, да я и сам не понимал, что вообще происходит. Все шутили, почему я сразу в Африку не выдумал лететь. Слезные прощания начались после того, как моя мать послала на три буквы директрису и назвала ее «тупой старухой». Крик стоял на всю школу, а мать заявляла, что я туда больше не вернусь.
С этого и начался мой новый этап в жизни, причины эмиграции — исключительно желание моей матери. Отец был не против, ведь он в то время, как принято говорить, «строил свою жизнь». И вот, чемоданы собраны. Старый аэропорт Пулково-2, самолет Ту-154 набирает высоту.
Ciao Russia!
Спустя три часа после вылета из Пулково я попадаю в дугой мир — мы приземляемся в Милане. Мать говорит, что нас сейчас встретит ее муж Марсель и (барабанная дробь!) мой сводный брат Микеле, которому тоже 11 лет.
По дороге к дому я не представлял, что меня ждет, и каким будет новое жилье: как фильме «Один дома» или похожим на старое ранчо из американского вестерна. Пока же впереди были лишь долгие четыре часа дороги к маленькой деревне Пинкара в области Венеции, численность населения которой на тот момент составляла 1100 человек.
Немного о моей новой семье и доме
Марсель — фермер, отец одиночка, его жена умерла от рака пять лет назад. Микеле потерял мать, когда ему было шесть. В то время они жили с двумя бабушками в большом старом доме на ферме, который Марселю достался по наследству от отца. В доме, расположенном посреди полей, было десять просторных комнат, а неподалеку был ангар, где хранилась вся сельхоз техника Марселя.
Эмиграция. Италия. Как русский язык исключили из моей жизни
С первых же дней, как я оказался в Италии, мать установила табу на русский язык. Я не мог показывать пальцем на предметы, не имел право спрашивать у нее на русском, как переводятся слова. Если мне было что-то нужно, неважно, был ли это обед, ужин или просто свободное время, она отправляла меня за толстенным словарем на десятки тысяч слов. Я, листая сотни страниц, самостоятельно составлял предложения из отдельных слов. И не дай бог мне кто-то будет помогать и показывать пальцем на предметы, чтоб я просто кивнул.
Этот период эмиграции оказался очень сложным. Мать была готова на все, лишь бы доказать, что ее сын пример для подражания. Она часто повторяла, что МЫ, как представители русской нации, должны показывать этим селянам, что есть этикет и культура. Сейчас, а мне уже более 30 лет, я понимаю, что это был кошмар. Из-за ее выходок вся семья жила в постоянном терроре и авторитарном режиме, лишь бы доказать всем, что мы другие.
И это только начало истории…
Меня, как вы уже поняли, зовут Рома, цель моего рассказа — проанализировать тот период своей жизни и понять, как он повлиял на меня, поделиться своим опытом эмиграции. Если вас смутят откровения о моей матери, то отвечу сразу — это история моей жизни, мои решения и личная позиция. Спасибо за понимание!
Узнать больше обо мне и пообщаться можно тут: Роман Сергеевич в «ВКонтакте», запрещенной соцсети. Еще я снимаю кое-что на YouTube.
Продолжение следует. Кстати, в моем Telegram-канале посты выходят раньше, поэтому узнать, что было дальше, вы можете уже сейчас.