Рассказ основан на реальных событиях. Имена изменены.
1941 г
- Я не пущу! - мать встала на пороге и заслонила собой выход. - Нет! Тебе всего восемнадцать лет, это не женское , и тем более, не детское дело бегать среди мужиков в окопах. Это не игрушки, не кино, это все по-настоящему.
- Я не ребенок, мама. И я все знаю и понимаю. - Тоня ласково посмотрела на свою мать. - Но я должна, понимаешь, должна быть там. Если все так будут рассуждать, то кто будет помогать раненым?
- Без тебя охотники найдутся. Не пущу!
- Мама, ты присмотри за моими братишками и сестренкой, я люблю тебя и всегда буду любить.
- Коли любишь, никуда не пойдешь.
Тут раздался сигнал автомобиля и Тоня кинулась к окну.
- За мной приехали, мама.
Лидия Сергеевна упала на колени и заплакала, подбежали семилетний Степка и пятилетний Васенька, обняли мать, а тихонько в углу, перебирая косички, плакала десятилетняя Оксана.
- Я люблю вас, я писать вам буду письма...
Вскинув вещмешок за спину, Тоня еще раз оглянулась на пороге и, прошептав:
- Я вернусь... - вышла за дверь.
1942 год
Окончив курсы и став санинструктором, Тонечка, которой сегодня исполнилось 19 лет, стояла перед начальником медсанчасти.
- Куйбышевская область, десантная дивизия. Вы поступаете в распоряжение полевого хирурга Васильева.
- Есть! - Тоня взяла бумагу и пошла на выход. Ну вот и все, курсы окончены, пора спешить.
Прибыв на место назначения, Тонечка подошла к командиру и протянула ему документ.
- Сколько вас?
- Трое. Я, Петрова Антонина Степановна, со мной так же Печагина Мария Викторовна и Соломатина Анна Геннадьевна.
- Молодые-то какие...- покачал головой командир, на вид которому было лет пятьдесят. - Ступайте в палатку, Васильев Борис Сергеевич введет вас в курс дела. И можете приступать к работе, ее сейчас хватает.
Тоня, Маша и Аня вошли в палатку, у стола сидел мужчина лет тридцати.
- Молодняк зеленый прислали... Вот что мне с вами делать? Просил же опытных медсестер и санитарок, - он швырнул карандаш на стол и посмотрел на них нахмурив брови.
- А вы не переживайте, мы в обмороки не падаем при виде крови, вы просто нас в деле не видели, - заявила с гордостью Маша.
- Кто санинструктор?
- Я!- Тоня выступила вперед. - Вот мои документы.
Он взял бумаги у нее и у Маши с Аней.
- Так... Антонина Степановна, вы будете стоять со мной у стола, Мария отправляется на транспортировку, а Анна будет при полевом госпитале на перевязках.
- Есть!- хором ответили девушки.
- Через полчаса получите все необходимые инструкции.
Работы у них хватало, порой в сутках спали по два-три часа по очереди, иногда, когда казалось, будто покидают силы, девушки смотрели на тех, кто был у них под опекой и понимали - есть те, кому во много раз хуже.
Такой сплоченной медицинской командой они прошли Средний Дон, научившись ценить каждую минуту жизни и двинулись дивизией на Харьков, где попали в окружение на семь месяцев.
Именно этот период стал важным в жизни Антонины. Она поняла цену женской дружбы. Когда Анна, прикрывая собой Машеньку, пала от пули. Когда Мария спустя два месяца при транспортировке прикрыла собой раненного солдата...
Ее подруг в живых не осталось, и Тоня, которой исполнилось двадцать лет, выглядела на все тридцать, о чем и писала своей матери.
После того как они вырвались из окружения, Антонину и Бориса Сергеевича отправили в Днепропетровск.
За год работы с этим врачом, девушка поняла, почему он такой хмурый и неулыбчивый - трудно улыбаться, когда вокруг такое происходит.
Декабрь 1943 год
Однажды, сидя в палатке после обхода, Тоня смотрела на снимок, на котором они с Аней и Машей были запечатлены во время их отправления в Куйбышевскую область.
- Вы говорили, что любви на вoйне нет. Вы ошибались, она есть всегда. Просто она здесь другая, - шептала она, глядя на фото. - Ты борешься со своими чувствами, понимая, что ты можешь потерять ее в любой миг, в любую секунду. Ты заранее боишься причинить боль своей душе. Ты открещиваешься от нее, от этой любви, понимая, что сейчас не время. Но как же замирает сердце, глядя на него. И вы могли бы любить и быть счастливыми... Спите спокойно, подружки мои, вечная вам слава. Я всегда буду помнить о вас.
- Ты чего там бормочешь?- в палатку вошел командир части Антон Петрович Завьялов.
- Ничего. Вот, на снимок смотрю. Аня и Маша... Они такие здесь красивые и такие молодые, - слеза побежала по ее щеке.
- Да..- Антон Петрович сел напротив нее. - Земля им пухом. Но так бывает, и уж кому, как не тебе, об этом знать.
- Я знаю... Что случилось? Опять подвезли раненых?
- Нет, пока передышка. Ты вот что скажи, Антонина, как работается?
- Вы все и сами знаете.
- Хлопцы мои так и досаждают?
- Ну не без этого, вы об этом тоже знаете. Федька и Петька проходу не дают, Сергей и вовсе каждый вечер подкарауливает. И я их побаиваюсь маленько...А ну как зажмут в каком-нибудь углу, я же не отобьюсь.
- Я пытался их приструнить, но парни молодые, горячие. Солдаты отличные, но вот с дисциплиной у них туго. Я знаю о сегодняшнем происшествии, что Федька с Сергеем передрались из-за тебя. Вот решение я нашел одно...
- И какое? Переведете меня или их? - Тоня усмехнулась. - Нет здесь решения...
- А если бы ты замужем была, их как ветром бы сдуло.
Тоня уставилась на командира во все глаза.
- Это как же замужем? За кем?
- Хотел бы, чтобы за мной, но я счастливо женат и имею двух детей. Вот Борис Сергеевич тебе нравится?
Тоня густо покраснела. Конечно, он ей нравился и даже больше, она любила его. И он, наверняка, это заметил, что даже до командира это дошло. Либо она себя как-то выдала. Семь месяцев в окружении позволило посмотреть на хмурого врача совсем с другой стороны. Она видела в нем человека своего дела, который держит слово. Честный, справедливый и смелый.
Работая с ним в паре бок о бок, она пыталась бороться со своей любовью, но у нее это плохо получалось, и вот теперь командир пришел с каким-то странным разговором...
- И все же я вас не понимаю.
- А что тут понимать. Я вызвал Бориса Сергеевича, спросил, нравишься ли ты ему, он кивнул, и я решил к тебе сходить и все разузнать. Поженить вас хочу.
- А он согласен?- ее сердце забилось как у зайчика.
- Согласен. Ты же знаешь про повариху?
Тоня прыснула от смеха. Да уж, Мария Алексеевна так и вьется ужом вокруг Бориса Сергеевича, мечтая пригреть его на своих телесах, да так напористо, что Тоня стала сама таскать ему еду в палатку, оттого, что он лишний раз избегает встречи с Марией Степановной.
- Не часть, а балаган какой-то. - гневался Завьялов. Вместо того, чтобы думать про врага и как его разбить, у всех шуры-муры на уме.
-Ну жизнь-то идет... И любовь не выбирает место и время. - тихо произнесла Тоня.
- В общем так, я приказываю Борису Сергеевичу и тебе пожениться и стать семьей. И оставаться верными этому приказу! Так мы двух зайцев убьем.
Вечером на построении Завьялов объявил, что отныне Петрову Антонину Степановну стоит величать товарищем Васильевой, как командир он оформил их брак по всей букве закона.
Сергей с ненавистью посмотрел на Тоню, Федька и Петя пригорюнились, а повариха Мария Алексеевна, которая стояла поодаль, подошла к Тоне, задела ее плечом и громко спросила:
- Что, и свадьбу гулять будете?
- Товарищ Тарасова, о какой свадьбе речь? - Борис поправил очки. - Вы в своем уме? Гармонь еще с гитарой добудьте и концерт устройте. Товарищ майор, разрешите пройти к раненым.
- Разрешаю.
- Торопись, торопись, Бориска, да силы побереги, а то на первую брачную ночь не останется, - Мария Алексеевна подошла к ведру и пнула его ногой что есть силы.
- Ничего, пошумят и перестанут. Зато теперь можете служить спокойно.
После их женитьбы и правда стало легче. Мария Алексеевна смирилась и переключилась на Захара Петровича, сержанта в их части. Петька и Федя стали ухлестывать за новенькими санитарочками, а вот Сергея через месяц не стало...
В Борисе будто уживались два человека. Во время наступления он был жестким и деловым, не давал никому спуску. Он был командиром санитарной части и, если имелись какие-то нарушения, либо хромала дисциплина в полевом госпитале, доставалось всем, в том числе и Тоне. Он не делал для нее никаких поблажек, все в такое время были для него в одинаковом положении.
Их семейная жизнь ограничивалась мимолетными встречами наедине, вот тогда он становился совсем другим человеком, нежным, чутким и смотрел ей в глаза так, что Тоня растворялась в нем.
Но снова наступление, и снова он начальник, а она подчиненная.
Сполна она смогла насладиться семейной жизнью только в Варшаве, когда после освобождения Одессы в 1944 году их отправили в Польшу. До августа была передышка, и Тоня верила - вернуться они домой и она больше не увидит хмурого и строгого начальника, а будет только ее любимый и нежный Борис...
Но там же, в Польше, им пришлось расстаться на некоторое время. Время, которое им было дано для испытания своих чувств.
Продолжение