Паулина явилась на следующий день после праздника. Она постучала в дверь правой рукой, держа в левой пироги, завёрнутые в полотенце.
– Вот, ещё горячие, ‒ поставив на стол тарелку, девушка сняла сверху полотенце, убрав его в сторону, – вы, наверное, голодный, кто же вас накормит, если не я.
‒ Сама пекла? – он ухватил первый попавшийся под руку пирожок и уже откусив его понял, что и правда был жутко голоден, ведь в поле провёл весь день.
‒ Нет, мамка, она у меня мастерица, – девушка оглянулась, осматриваясь вокруг, словно в поиске какого-то предмета, ‒ а чайник где же? Нужно вам поставить, чтобы горячего чаю испить.
– Спасибо, Поля, за заботу, но что ты хотела? Ты говорила, что совет тебе нужен мой, ‒ он встал и начал сам хлопотать, наливая в железный чайник воды и ставя его на печь.
– Я план придумала и только с вами хочу посоветоваться. Поскольку вы мне, словно близкий друг. Вы такой добрый, с вами приятно поговорить.
‒ Поля, я обычный мужчина. То, что оказался в то утро на берегу – это совпадение, не более того, не преувеличивай. Любой бы на моём месте сделал бы тоже самое, ‒ он уже доедал пирожок, усаживаясь на стул возле стола, – так что у тебя? Ты рассказала родителям свою личную тайну?
‒ Нет, побоялась пока, отец ходит хмурной в последние дни, там у него корова одна заболела, её колоть пришлось. Отелилась, а доярка одна запустила животное, не сдаивала как следует, у той мастит начался, а сейчас уже и не вылечить корову. Он злится, я уж и не лезу со своими новостями.
– Мать на то у тебя есть, ‒ Гриша не понимал пока для чего эта девица явилась сюда, в учителя, да советники он мало годится.
– Мать занята. Выбивают они с директором деньги на ремонт школы. В одном месте крыша совсем прохудилось и нужно было много документов собрать, чтобы после предоставить их в область. Нет до меня дела никому. Если я скажу своё, так они меня не просто заругают, а прибьют.
‒ И что же ты решила?
Паулина, стоявшая до этого возле комода и рассматривавшая фотографию, где Григорий счастливо улыбался, держа за талию Ульяну, подошла к столу и села на второй стул.
– Всего два стула у вас в доме, словно суждено жить в этом доме лишь двоим, третьему не дано.
Девушка заметно нервничала, сложив обе руки на колени и сжимая по переменке пальцы одной руки. Она мельком глянула на Гришу, затем ухватив пирог и откусив его стала говорить с набитым ртом.
‒ Я вот думаю, а что ежели я отправлюсь в город, там стану учиться, а после ребёночка рожу и оставлю в больнице? Никто же не узнает, – она не смотрела больше на Гришу, отвернувшись в сторону к окну.
– Ну вот что, это тебе ещё какой бред в голову придёт. Иди к родителям и сообщай, ежели не поведуешь им, то я это сделаю. Плохие у тебя мысли, не нравится мне всё это. Ступай домой, Поля, я устал.
Отправляясь в огород, чтобы полить несколько грядок, Гриша взял лейку в руку, продолжая всё раздумывать об этой странной девушке. Прав был Виктор Макарович, ох, и бедовая девка, лучше бы родители приглядывали бы за ней, пока она чего ещё не натворила.
Поразмыслив ещё какое-то время над разговором с Паулиной, Гришка решил, что дело это его не касается, а важно ему сейчас задуматься над тем, как бы к Ульяне подойти, какие бы слова подобрать, чтобы объяснить свои чувства.
Тогда он плохо поступил, а как сейчас себя повести, что правильно сказать надо бы, так и не мог сообразить. В субботний день должны были привезти новый фильм в клуб, поэтому Гриша решил пойти и пригласить Улю прогуляться до клуба вместе.
Успокоившись на этом Гришка отправился прогуляться с Белкой по лесу. Он делал это каждый день, если не получалось пройтись в утренние часы, значит эта парочка шла вечером.
За все эти пять лет своего одиночества Гриша так полюбил прогулки, что даже сильно уставший всё равно отправлялся пройтись с Белкой. Собака появилась у него неожиданно, словно ниоткуда.
Прибилась к нему как-то одна животинка, пузатая. Гриша сразу понял, что скоро у той щенки появятся, поэтому гнать не стал. Это было в непогожий, осенний вечер, когда кроме холодного дождя задувал ещё и ветер, пронизывая насквозь любого, кто отваживался быстро дойти из одного места в другое.
Сидя у окна в тот вечер Гришка тосковал, толи по своей ушедшей, весёлой молодости, то ли по Ульяне, временами вспоминая и Любу, как вдруг он услышал, что под окном кто-то скулит.
Сначала Гришка подумал, что это ветер завывает так, что чудятся ему ещё какие-то странные звуки, но услышав в третий раз, он решительно одел на себя плащ, подхватил фонарик и вышел осмотреться.
Под лавкой в своём дворе он увидел собаку, которая себя вела довольно беспокойно, завернувшись в клубок и уткнув нос внутрь. Она то и дело поднимала свою мордочку кверху и скулила.
Соорудив небольшое укрытие для животного, Гриша решил разбираться с ней уже позже, зайдя в дом. На утро он обнаружил, что у собаки были щенки, вернее два. Один из них исчез уже вечером, видно был больным сразу, а вот белая псинка осталась.
Через неделю хозяева собаки нашлись, но вот щенка Гриша попросил оставить себе, на что получил лёгкое согласие за ненадобностью. Вот так та собака, прибившаяся в непогоду, оставила после себя Белку. С тех пор Гриша и Белка были неразлучны.
У Гриши имелись несколько вариантов для прогулки. На берег реки он ходил, но не так часто, обычно в момент особой грусти, а вот чаще всего любил бродить в берёзовой роще неподалёку от собственного дома.
Там ему отлично думалось. Когда Гриша возвращался обратно, солнце уже почти закатилось за горизонт, показывая всего половинку себя. В этот безветренный вечер было так тихо в роще и так хорошо на душе у Гриши. Он удивился самому себе, поскольку давно не чувствовал какой-то определённой радости внутри. Все дни были словно похожи друг на друга, переливаясь в серых тонах и отличаясь буквально мелочами.
На обратном пути он уже издалека увидел чей-то силуэт на тропе впереди. Приблизившись немного он понял, что сегодняшний вечер заканчивается просто превосходно, там шла Ульяна.
‒ Что это ты так поздно? – он решил первый заговорить, ‒ солнце уж садится.
– Весь день в делах была. У нас в школе трагедия, крыша с одной стороны прохудилась и, если сейчас не решить проблему, то будет худо совсем, не сможем год учебный начать. Вот и ездили со Светланой Павловной в город, этот вопрос решать. Выхлопотали, получилось, на радостях решила вот прогуляться. А ты что же?
‒ Это наша облюбованная роща, мы тут с Белкой частенько прогуливаемся. Она устаёт на цепи сидеть целыми днями, хочется ей пробежаться, да порезвиться хоть немного.
– Где же ты взял свою Белку?
И хотя солнце уже ознаменовало конец дня, они шли совсем не торопясь, разговаривая друг с другом о мелочах. Гриша поведал Ульяне историю про Белку, а та рассказала в подробностях всю историю хлопот по поводу школьной крыши. Так они постепенно дошли и до калитки родительского дома Ульяны.
На следующий день настроение у Гриши было отличным с самого утра, хотя тучки и сгущались на небе, оповещая сложности в работе на поле, но на работу он шёл, присвистывая мотив одной весёлой песни.
Не заметить, что парень изменился, было невозможно и каждый в гараже отметил про себя или же вслух, что так хорошо на него повлияло возвращение бывшей супруги в деревню. Гришка же молча улыбался каждому любопытному, а планы свои удерживал, не желаю заранее обнародовать их.
Вечером опять явилась Поля. Он встретил её в дверях, не позволяя пройти внутрь. Девушка держала в руке тарелку с сырниками, и Гриша предположил:
‒ Мамка опять жарила? – он натягивал сапоги, собираясь прогуливаться с Белкой, поэтому и Поля стояла на пороге, не решаясь проходить дальше.
‒ А коли и мамка, так что? Гриша, можно мне вам кое-что сказать, – она встала, показывая всем видом, что уходить не собирается.
‒ Ну что там у тебя опять? – Гришка вздохнул.
Поля зашла внутрь дома, установила на стол тарелку с едой и присела сама, ожидая того же и от Гриши. Затем посмотрела ему в глаза и произнесла:
– Возьмите меня в жёны, я вам точно пригожусь. Вы же всё равно один живёте. Вам точно скучно, одиноко и тоскливо, особенно по вечерам, поэтому вы гулять любите с собакой, дома не сидите. Я научусь готовить, прибирать у вас стану, буду вам верной и преданной. Вот увидите, вам со мной будет хорошо, ‒ она тараторила так быстро, словно вот-вот и ей запретят говорить.
Гриша сидел напротив неё в сапогах, а услышав ещё только начало фразы опешил. К последним словам Поли он уже вставал, заворачивая тарелку с сырниками в полотенце, беря девушку под руку.
– Ну вот что, дорогая моя, хватит. Я тебе не нянька и не жених. Не за того ты меня приняла. Довольно с меня. Приходить сюда нельзя, ничего мне приносить не нужно, ‒ он всучил в руки девушке тарелку и подвёл её к двери, открывая её перед ней.
– Почему вы отказываетесь? Я же люблю вас, как вы не поймёте! ‒ она сделала жалостливое лицо, что нисколько не растрогало взрослого мужчину и не заставило его остановиться.
– Ты фантазёрка ещё та, я это понял. Мне и вчера тебя не следовало пускать. Поля, ты меня вовсе не знаешь, как так можно предлагать постороннему мужчине такие вещи? Всё, уходи.
Он захлопнул дверь, и Поле ничего не оставалось, как убраться с крыльца восвояси.
