Старинные кладбища Петербурга - особые достопримечательности, привлекающие своей атмосферой и тайнами. Некоторые мистические истории появились в 18-19 веках, а некоторые в недавнем веке 20-м. 189* год
Из дневника Николая Вербина. "В этот день была годовщина смерти одного моего доброго друга. К своему стыду, я увлекся делами суетными и почтить память товарища отправился не с утра, а спустя несколько часов после полудня. Осенью темнеет рано, и когда я вошел в кладбищенские ворота, уже начали сгущаться сумерки… На обратном пути, мое уединение было нарушено. Мне преградил путь могильщик, человек пренеприятного вида, укутанный в лохмотья.
Он молча стоял передо мной, опираясь на лопату. От взгляда его глаз меня охватило необъяснимое беспокойство. Наконец, незнакомец произнес: - Дай на выпивку, барин. Меня поразил его тон. Он не просил, а требовал. Желая поскорее избавиться от неприятного субъекта, я достал из кармана медную монету и протянул могильщику, который довольно закряхтев, сошел с моей дороги. Уходя я обернулся, могильщика поблизости не было.
Он будто растворился в вечернем сумраке." Эта пра-пра-дедушкина история мне сразу вспомнилась, когда я гуляла по Никольскому кладбищу. - Только бы как пра-дедушка этого могильщика не встретить, - пробормотала я. - Ему повезло, что он не пожадничал, а то пропал бы, - услышала я голос. Обернувшись, я увидела человека неопределенного возраста в потертом пальто. Я смутилась, что прохожий услышал меня.
- И гулять тут в темное время суток нельзя, - продолжал незнакомец, - это территория мертвых. Кусочек кладбищенской земли маленький, сразу за стенами уже мир живых поступил – город. Хозяева земли за ограду не лезут, но незваных гостей на своей земле не любят… - Призраки возвращаются? – спросила я. - Потревоженные души захороненных, - ответил собеседник, - после революции с могилами «буржуев» не церемонились. И кроме дикарей-революционеров еще «кладоискатели» постарались, разоряли могилы, чтобы найти украшения, драгоценности. В 19 веке на Никольском кладбище знатных господ хоронили, вот и искали дегенераты революции клады мертвецов. А осквернение могилы лишает душу покоя, поэтому бродят тут многие. Рассказчик вздохнул.
- Но неупокоенные души, если им не надоедать, не навредят. Страшнее злобные души умерших чернокнижников, - продолжал он, - Кстати, они тут в 20 веке появились. Монах Прокопий, например. Он жил неподалеку в 70е годы и делал снадобья из костей мертвецов. Несмотря на борьбу партии с мракобесием, - собеседник хмыкнул, - находились клиенты на его товар. Как-то монах решил провести обряд, чтоб заключить сделку с Дьяволом и получить эликсир жизни. Нужно было привести на кладбище девку легкого поведения, привязать ее к кресту, выколоть ей глаза, отрезать язык и собрать стекающую кровь в церковный кубок. Потом нужно было 666 раз проклясть имя Бога и выпить кровь из кубка. Но не успел монах закончить обряд до рассвета. Умер с первыми лучами солнца. И с тех пор бродит его черная душа по кладбищу. Иногда в облике черного кота появляется, который кидается на людей. Собеседник рассказывал красочно, от его тона становилось жутко. На секунду мне показалось, что по тропинке скользнула черная тень. - Живых колдунов бояться надо, - хмыкнул рассказчик, заметив мое волнение, – Под кладбищенской землей есть потайные ходы, коридоры, залы, которые в 9 веке еще викинги прокопали. В этих подземельях маги проводят обряды. В лихие 90е годы на кладбище нашли отрубленные руки. Решили, что маньяк резвиться, но это были ритуальные убийства, хоть в милиции все отрицали… - А как же призраки колдунов не пугают? – удивилась я. - Пугают, - махнул рукой незнакомец, - некоторые маги чистятся без вести пропавшими… Каждый думает, что сумеет обмануть призраков и подчинить их своей воле, но немногим это удается… А если и удается, то ненадолго… Собеседник взглянул на часы. - Пора уходить, - сказал он мне, - темнеет рано, время визитов заканчивается… Гости, не надоедайте хозяевам… Уговаривать меня было не надо. Я быстрым шагом отправилась к огням живого города.
Незнакомец, что бурча себе под нос, шел за мной следом. На выходе с кладбища я оглянулась, чтоб попрощаться. Но его нигде не оказалось. Он просто вдруг исчез, как будто его и не было.