Бешеная популярность Леонида Собинова произвела на свет «собинистов» и «собинисток», так называли многочисленных поклонников и поклонниц его таланта. Пожалуй, это первый русский пример фанатов.
Собинистки следовали за Собиновым, когда тот гастролировал по России, требовали от администрации Большого театра, чтобы спектаклей с их любимцем было как можно больше в репертуаре, и, разумеется, много раз вызывали тенора на бис. Истерики поклонниц на концертах или попытки дотронуться до него при случайной встрече на вокзале очень удивляли Собинова.
Когда своим кругом фанатов и фанаток обзавёлся и Фёдор Шаляпин, то между собинистами и шаляпинцами стали возникать конфликты. Масла в огонь подливала и пресса, превращая столкновения поклонников в соперничество самих артистов. На самом деле, первого русского тенора и первого русского баса соединяла работа и взаимное уважение. Однажды московский журнал «Развлечение» опубликовал карикатуру «Мы пахали!», на которой Шаляпин был изображён в образе быка, а Собинов – в образе сидящей на нём мухи. Фёдор Иванович потребовал опровержения, написав, что «это не смешно, подобного рода карикатуры могут вызвать между мной и моим товарищем неприязненное отношение, что мне крайне нежелательно!»
Впрочем, была одна сфера, в которой Шаляпин и Собинов конкурировали, это – гонорары! И дело было не в жадности Собинова, наоборот, он был известен своей щедростью. Для него это было вопросом самолюбия и профессионального признания. А вот Шаляпин отличался прижимистостью. Каждый раз, когда администрация Большого театра при продлении контракта повышала гонорар Шаляпину, Собинов требовал повысить ему ещё больше. Если увеличивали Собинову, то наступала очередь Шаляпина повышать ставки при продлении контракта! Эта гонка тщеславия и жадности заставляла театральное руководство просто хвататься за голову и искать дополнительные источники финансирования.
Было у этой конкуренции ещё одно последствие. В 1910 году Шаляпин решил сам ставить оперу. Причём «Фауста» Шарля Гуно. Узнав об этом, Собинов заявил, что тоже хочет режиссировать. Директору императорских театров Владимиру Теляковскому ничего не оставалось, как согласиться. Для дебюта Леонид Витальевич выбрал оперу Пуччини «Богема», в которой собирался петь главную партию – поэта Рудольфа.
В своих мемуарах Теляковский, он, кстати, тоже родом из Ярославской губернии, честно признаётся, что мало рассчитывал на режиссёрские способности Шаляпина, а Собинова — и того меньше. «Собинов был тенор, Ромео, со всеми положительными и отрицательными качествами этого амплуа», – писал господин директор.
Но опасения Теляковского не оправдались. И шаляпинского «Фауста», и собиновскую «Богему» ждал триумф. Но больше испытывать Фортуну Леонид Витальевич не стал и за режиссуру впоследствии не брался.
Уже в эмиграции Шаляпин признавался писателю Никулину, что гонку в популярности он Собинову проиграл: «Никогда меня публика не любила, …не удивляйтесь, меня не любили, а вот Собинова любили. Всем он был мил - и студентам, и адвокатам, и товарищам-артистам. Подумать только!» В другой беседе Фёдор Иванович сказал: «Даже моя собственная дочь была влюблена в Собинова и собирала альбом его фотооткрыток!»
Подробнее о жизни великого русского тенора Леонида Собинова вы узнаете, прослушав беседу подкаста "Место силы. Золотое кольцо" с Аллой Аносовской, директором мемориального дома-музея Собинова в Ярославле.
В этом выпуске мы затронули такие вопросы:
- Как ярославский парнишка стал первым тенором России?
- Почему Леонид Собинов называл себя лучшим юристом среди певцов и лучшим певцом среди юристов?
- Кого Собинов подвинул с роли Ленского в «Евгении Онегине»?
- Кто такие собинистки и почему они враждовали с шаляпинцами?
- В чём, на самом деле, проявлялась конкуренция Собинова и Шаляпина?
- Какую скандальную версию смерти Собинова не любят вспоминать потомки певца?