Иван шел со злополучного собрания и размышлял об этом. Он никому не признавался, но его тоже звал голос. Голос жены. Он звал его оттуда, из-за первого кольца деревьев вокруг парка, до которого и было примерно метров триста. Там, после игровых площадок, аттракционов находился массивный лесной клин, вторгшийся в городские улицы. Облагороженный, вычищенный, с лавочками и посыпанными мелкими камешками дорожками этот клин все же оставался почти лесом со своими густо росшими, высокими и крепкими деревьями.
Иван был уверен, что жена его там, и так же, как и они, она пытается выживать в компании людей, избежавших гибели. Он верил, что слышал ее голос, далекий, слабый и зовущий его. Эта уверенность и заставила его начать строительство перехода, почти не имеющее шансов на успех, но остановиться Иван уже не мог. Разум говорил ему одно, а чувства и сердце нашептывали по ночам другое. И эти легкие шепотки были куда сильнее рационального в нем.
А теперь вот исчез Костя. И завтра, Иван не сомневался в этом, прокладка настила остановится. Никто больше не будет ему помогать. Разве только Женя, но вдвоем они ничего не смогут сделать.
И потому оставался только один выход. Иван заставит общину ему подчиниться, пришло время устраивать диктатуру в их общине над землей!
Он быстрым шагом миновал сплетенные на деревьях дорожки, перебежал через прокинутый к дому мостик, поднялся на последний этаж, через крышу перебрался в соседний подъезд и, наконец, оказался в нужной ему квартире. Там нашарил под ванной промасленный сверток и достал ПМ, бликовавший стволом и рукояткой, отполированной частыми прикосновениями бывшего владельца.
Когда-то пистолет отдал ему Рустам:
– Пускай у тебя полежит, да, Ваня? Ты разумный человек, ты будешь стрелять только в крайнем случае! – Рустам во всем тогда поддерживал его, а сейчас даже он усомнился в нужности прокладки пути.
– Что ж, друг, ты прав. Только в крайнем случае, – его слова недобро отразились от потемневшего кафеля. Утром Иван решил совершить революцию. Демократия и так слишком долго продержалась в их общине, пришла пора диктатуры.
Он проверил обойму – полная. Запасная – тоже. И еще горсть патронов. Он сосчитал – десять штук. Общего количества хватит, чтоб отправить на тот свет почти всех оставшихся в общине.
Иван засунул пистолет и обойму с патронами в карманы. Проделал обратный путь – квартира, подъезд, крыша, подъезд, мостик, но в гнездо не пошел. На краю рощи у него имелся наблюдательный пункт, когда-то сплетенный им собственноручно. Из него открывался отличный вид на деревья, ограждающие парк. Когда-то именно здесь он первый раз, скорее почувствовал, чем услышал угасающий голос жены. Голос, звавший его.
Иван уже все решил для себя, но ему хотелось получить какой-то знак, подтверждение правильности своего выбора.
В своем убежище он удобно расположился, откинувшись на переплетение веток, лицом к парку. Воспоминания, прохладным ветерком, шелестели в его голове, успокаивая и умиротворяя. Вот перед ним возникла лукавая улыбка жены в тот последний день. Выходя из квартиры, она поторапливала дочь, и ее последние слова:
– Папа сейчас устал, но мы с тобой долго, долго погуляем, до самого вечера, сходим в гости к тете Кате, а когда вернемся, ты уже захочешь баиньки, а папа отдохнет и наберется сил. И когда ты заснешь, он мне расскажет, как сильно меня любит. И не только расскажет, – тогда-то она оглянулась в дверях и улыбнулась.
Эта сцена заслоняла в воспоминаниях Ивана все остальное. Он мог думать об этом дни и ночи напролет. То лето выдалось для семьи полным радости и счастья: их дом, наконец – то, сдали в эксплуатацию, после долгой затяжки, Ивана повысили, дочь пошла в садик, и жена с радостью выскочила на работу, по которой очень соскучилась за время декрета. Их отношения перешли в новую фазу влюбленности.
А потом случился весь этот кошмар, и он остался один. Совсем один среди незнакомых, потерянных людей, окруженных непонятным пустым миром. Может быть, где-то это выглядело совсем иначе, но их дом, единственный построенный и заселенный в новом микрорайоне, находился на отшибе и без случившегося бедствия, а теперь его было впору рисовать на картах мира, как необитаемую и неизведанную землю чудищ.
Возможно, он бы и сдался, понимая бессмысленность строительства, но в самые отчаянные ночи зов жены, слышимый на грани восприятия, подбадривал его, давал силу и надежду.
Вот и сегодня Иван сидел и ждал этой незримой поддержки его планов, но ничего не происходило. Лишь ветер скрипел ветками и шелестел листвой. Никаких звуков – даже из гнезда и из дома.
Странная ночь, тревожная и тихая. Мысль о завтрашнем утре не давала ему покоя. Понятно, что несколько человек его поддержат – Рустам, Женя. Но остальные? Притяженцы точно будут против. И тогда придется стрелять.
– Что ж, тогда они встретятся с землей раньше, чем планировали. Они ведь этого и добиваются? – Иван пробормотал это тихонько, уже сквозь сон, который навалился на него как – то незаметно.
Сразу после его слов сухо треснула ветка. Совсем рядом. Он вынул пистолет из кармана.
– Ваня, Ваня, это я, не надо ничего ненужного делать, да?
– Уф, слава богу. – Иван облегченно выдохнул. – Рустам, ты так больше не подкрадывайся.
Теперь он различил смутный контур человеческой фигуры и услышал тихий смех. Его друг умел очень осторожно ходить по настилам и по деревьям и частенько так развлекался. Рустам подошел и сел рядом.
– А я ведь догадался, Ваня, что ты за пистолетом пошел. Сразу понял, когда ты ушел с собрания. – он повернул голову к Ивану, пытаясь, видимо, разглядеть что-то в его лице, но темнота не давала этого сделать. – Не надо этого делать. Я постараюсь тебе помочь. Все наши, кто строит, поддержат тебя, я с ними уже поговорил. Только не надо стрельбы. Это будет конец, да? Многие и так уже готовы уйти. Ты ведь тоже что-то слышишь?
Рустам помолчал:
– А я вот слышу. Зовут меня. Оттуда, – он махнул рукой в сторону парка. – И оттуда, он показал вниз.
Иван сидел, не зная, что ответить. Все уже было решено. Надо больше людей, чтоб проложить дорогу. А значит надо заставить всю общину помогать ему. Так он и сказал другу.
– Извини, – голос Рустам стал сухим, неприятным. – Если ты начнешь стрелять, я первый выскажусь против и всех наших отговорю. Понимаешь, Ваня?
Иван молчал. Убеждать он уже устал. Хотелось достать пистолет и заставить всех поступить так, как ему нужно. Даже Рустама.
А тот еще посидел рядом, несколько раз тяжело вздохнул, поднялся:
– Что ж, значит, завтра все будут против тебя, Ваня. Извини. Здесь силой не получится, все и так взвинчены. Ничего не выйдет. Прости, – он развернулся и направился вглубь рощи.
А в голове Ивана лихорадочно скакали мысли. Он не мог допустить, чтобы Рустам завтра выступил против. Надо было его как-то переубедить, но было ясно, что друг все решил для себя и теперь уговоры бесполезны.
Иван достал пистолет. Тихонько снял с предохранителя, но щелчок все равно прозвучал отчетливо в ночи. Уходящий друг на миг замер, но потом пошел дальше.
– Что ж, прости, но иначе нельзя. Ты сам, Рустам, вынудил меня, – он тихонько шептал себе слова оправдания, целясь в спину, уже начинавшую исчезать среди листвы. И в этот момент кто-то сбоку бросился в сторону Ивана. И он дернулся, инстинктивно нажав на курок. Грохнул выстрел, не такой уж и шумный, как могло представляться.
Чья-то фигура растянулась на настиле. Оба друга бросились к ней. Рустам первым оказался рядом. Приник ухом к груди, одновременно нащупывая пульс на руке.
– Нет, нет. Только не это. Не вздумай. Слышишь, глупая ты девочка. Не смей умирать, – он все пытался нащупать пульс, то на одной, то на другой руке. Потом схватил хрупкую, обмякшую фигурку за плечи и стал трясти, надеясь непонятно на что.
Иван наклонился пониже, хотя уже знал, кого увидит. Да, на настиле лежала Женя. Она не могла позволить Ивану убить Рустама и бросилась между ними, надеясь остановить. Но палец дрогнул, и пуля попала ей прямо в левую часть груди. Где-то там, должно быть, находится сердце. Этого он не хотел.
Рустам встряхнул безжизненное тело еще несколько раз, а потом обнял, прижав к себе. Так он просидел минут десять. В это время сплошную пелену туч разорвало, и все вокруг залило светом луны, почти полной в это время.
Иван смотрел на друга, лицо которого было мокрым от слез. На тело Жени, девушки, которая любила его, Ивана, и готова была на все для него, даже на то, чтобы не позволить ему убить друга, а потом раскаиваться в этом всю жизнь. Свитер на ее груди потемнел и уже сочился кровью. На неподвижном лице застыли испуг и удивление, как будто она не могла поверить, что ее любимый человек оказался способен на такое.
Рустам же плакал и смотрел на нее взглядом пустым и отрешенным. Потом слегка наклонил голову, словно прислушиваясь. Посидел так с минуту. После чего подхватил Женю на руки, встал. Лицо его разгладилось, взгляд обрел некую осмысленность, в нем читалась решимость. Он проговорил, не поворачиваясь к Ивану:
– Ты знаешь, Ваня. А я ведь любил ее.
– Кого? – не понимая, спросил Иван.
– Ох, ну и дурак ты! Женю. Понимаешь, да? Сначала она просто мне нравилась, но потом я понял, что она от тебя без ума. Я видел, как она смотрит, что делает для тебя, как готова, казалось, на все, чтобы ты не попросил. Как она работала, как пахала не по-девичьи. Как уговаривала нас. Ты ведь не знал об этом, да? Я отчаянно хотел, чтоб так же она любила меня. Это же лучшее, чего можно желать во всем этом, – он обвел взглядом окружающие деревья, ночь, луну. – А ты, дундук, уперся в свою дорогу. Думал, что там найдешь кого-то? А искать надо было здесь. Эх, Ваня.
Он грустно покачал головой, но на губах играла легкая улыбка какого-то просветления, понимания.
– Пойду я, Ваня. Делайте вы все, что хотите, – и, сделав несколько шагов поперек настила, канул вниз в черную пустоту под деревьями вместе с телом погибшей девушки на руках.
И сразу же стало темно. Тучи залатали прореху в небе, и луна исчезла. Зазвучали встревоженные, но тихие голоса – выстрел услышали в гнезде, но, видать, не стали поднимать панику, дожидаясь утра. А он вернулся на свой пункт наблюдения.
И почти сразу услышал далекий, скорее шепот, чем крик:
– Ты идешь, Ванечка? Мы ждем. Я каждый день говорю дочке, что ты скоро придешь. А тебя все нет. Пожалуйста, поспеши. Ты же сильный, ты сможешь, – голос жены сегодня не успокаивал, не вселял надежду. Казалось, он впервые звучал отчаянно, испуганно. – Пожалуйста, мы устали ждать. Здесь так все плохо.
– Что? Что плохо? – Иван закричал, впервые ответив на слова жены, не тихими едва слышными словами, а криком в полный голос. – Что у вас там? Что случилось?
– Скорее. Здесь... – последние слова он не расслышал. Они потерялись в шуме налетевшего ветра, и сколько он не вслушивался, больше ничего уловить не смог. Сегодня все казалось реальным как никогда.
Так значит им что-то угрожает? Может произойти что-то плохое? Но как же тогда быть? Даже если под дулом пистолета заставить работать всех, хоть это и невозможно, кто-то ведь должен готовить, находить еду, даже если так – все равно строить придется больше года. Но ведь у них этого года, видимо, нет? И как же быть теперь?
Мысли его лихорадочно метались в голове, пытаясь изобрести невозможное, когда еще один голос позвал его. Добродушный, дружеский:
– Ваня, а здесь все не так и плохо. Спускайся к нам. Ты не думай ни о чем, да? Просто спустись и все увидишь сам. И не надо ничего будет строить, все сразу станет хорошо. Как у нас. Да? – казалось, он обращался теперь к кому-то другому и до Ивана долетел тихий мелодичный смех.
Женя? Иван замер. Воздух в груди застыл, дыхание остановилось. Страх окатил его с головы до ног. Женя? Откуда это все? Неужели они все там, внизу, и с ними все в порядке? Но ведь это же невозможно. Или возможно? Он не мог даже представить себе, что сейчас возможно, а что нет.
Снова вышла луна и осветила все пространство перед ним. До парка было рукой подать, если идти по земле. Иван прекрасно видел окружавшие его деревья, видел вдалеке блестевшие от росы лавочки у входа. Надо только спрыгнуть и через пять минут уже можно быть рядом с женой, рядом с дочкой. Ведь они не могут ждать, разве не слышал он этого несколько минут назад?
Но ведь на земле смерть? А почему, собственно, смерть? Кто это сказал? Кто там был и вернулся, чтоб рассказать? Ведь никто же не знал, что там? А вдруг там, наоборот, все хорошо? Вдруг там и впрямь рай – лучшая жизнь, как говорят притяженцы? Может просто надо спрыгнуть, дойти до парка и позвать жену и дочь? И все? И никаких настилов, никаких общин, никаких споров и стрельбы!
Голоса продолжали звать его спуститься, уговаривали поверить им, объясняли, что по земле до парка совсем ничего, а там он уже все сделает как надо. Иван сидел и слушал эти уговоры. Они сладостно отзывались внутри него. Дарили тепло, успокоение и надежду.
Опять достал пистолет из кармана. Покачал его перед собой на ладони. За дальним лесом слегка зарозовело, воздух вокруг стал прозрачнее, выгоняя из себя черноту ночи. Сначала он сбросит пистолет вниз, а потом спрыгнет сам, но не отсюда, ему не хотелось переломать себе ноги. Нет, он не совсем дурак. Сначала спустится на несколько метров, а уж потом соскочит на землю.
Из дома донеслись голоса. Притяженцы приступили к своим утренним службам. Иван оглянулся в задумчивости. Слова с земли все еще доносились до него, хоть и звучали намного тише. Он вытянул вперед обе руки, с пистолетом и без. Одной рукой сжимал рукоять ПМ и если сейчас он не выпустит его, то заставит всех строить эту проклятую дорогу. Вторая рука, вытянутая вперед раскрытой ладонью, тщилась ухватить что-то в воздухе, в той стороне, где был парк. Солнце уже начало греть ее, своими едва проклюнувшимся из-за деревьев лучами.
Иван сидел и думал, не зная, что же выбрать. В обоих вариантах ему виделись лишь боль, страх и неизвестность. Но был еще один вариант. Он щелкнул предохранителем и, повернув пистолет стволом к себе, заглянул ему в дуло. Не самый плохой вариант. При таком исходе его ждал покой.
Он опустил руку с пистолетом и лег на настил. Небо полностью очистилось от туч. Голубое, глубокое – он давно не рассматривал эту его глубину. Что ж, пожалуй, он так полежит немного. Полежит и подумает.
Автор: nmgvladimir
Источник: https://litbes.com/prityazhenie/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке.
#проза #рассказ @litbes #литературная беседка #дом #фантастика #главные ценности жизни #мир #жизнь #постапокалипсис Современная проза