На мегаполис опустилась ночь. Проснулись страсти, задремали предрассудки.
Сираил шагал по длинному проспекту, и щурился. Кислотные огни рекламных вывесок ослепляли, какофония незнакомых звуков, сплетенная из гудков автомобилей, смеха, скрипов, ругани и воя ветра, напоминала пьяный оркестр. Пропуская сквозь себя шум, он двигался легко и беззвучно, как человек, окрыленный идеей. Ему впервые за тысячи лет пришел в голову стоящий план.
Чтобы больше походить на людей, Сираил сложил чёрные крылья за спиной. Они заскользили по асфальту длинным кожаным шлейфом и стёрли лужу. В тёмном небе раздался грохот, напоминающий звук упавшей на кафельный пол кастрюли. Между туч пробежал тусклый всполох. Но дождь иссяк, оставив после себя напитанный озоном воздух.
Приходу Темных Ангелов всегда предшествовала гроза с пиротехническими эффектами и барабанным громом. Так Небесные служители сообщали людям: «Опасность! Держитесь друг друга и Бога». Но люди… о люди… въедливые в мелочах, они так легко забывали о важном. Истинные дети.
На влажном асфальте заплясали алые буквы. Сираил прочел светящуюся вывеску магазина: «Взрослые шалости». Буквы украшали рога, вилы и хвост. Темный Ангел не нашёл связи между сельским бытом и месседжем. На Земле ему многому предстояло научиться. Благо в учебе, как и в мучениях, он научился проявлять чертовское терпение.
Замедлив шаг у церкви, Сираил по традиции наложил на себя перевёрнутый крест и вздрогнул от рева вынырнувших из-за угла двухколесных чудовищ. В хлестком звуке померещился ЕГО голос. Ангел тихо рассмеялся, но в груди неприятно заскребло. Отыскав обшарпанный переулок, провонявший мочой, он услышал тихий стон и ускорил шаг.
***
Люди звали Айвера, когда им было страшно. Когда земля уходила из-под ног и жизнь становилась подобна танцу на разбитом стекле. Звали не разумом, не волей, но той невесомой частью, которую нельзя вырезать из сердца и положить на ладонь.
Ангел ступал по усыпанной огнями улице. Ресницы подрагивали от движения век, влажные зрачки отражали буквы неоновых вывесок.
Айвер шёл на зов, доносившийся тихой песней, и любовался теми, кто встречался на пути. Он не замечал фигурки прохожих в вызывающих нарядах, не отвечал на горящие взгляды женщин, увидевших в толпе прекрасного юношу. Айвер восхищался тем, что было превыше людских тел, – он благоговел перед их светом.
«Ещё немного…»
Свернув с шумной улицы в мрачный переулок, он вошёл в подъезд исписанного граффити дома и склонил голову.
Каменный мешок освещался восхитительным огнем. Он трепетал и мерцал.
— Не бойся, —прошептал ангел и опустился на колено. — Ничего не бойся, никогда. Ты безгранично любима…
Слова утонули в резком хохоте. Смеху вторило многоголосое эхо. Стены дрогнули и с перекрытий полетела пыль. Скрипнул каркас перил, металл покрылся паутиной ржавчины. Айвер встал между трепещущей душой и тёмной фигурой.
Сираил поймал строгий взгляд ангела и остановился у порога. На этот праздник смерти он пришёл впритирку, но не почувствовал себя опоздавшим.
Среди шприцев и разбитых бутылок он увидел девушку. Русые волосы выглядели так, словно она мыла ими стены. Вены на руках выгорели от яда. Из-под грязной рубашки выглядывал выпуклый, тугой живот.
Жадно сглотнув, Сираил выписал рукой вензель и обратился к ангелу:
— Эй, нимбоносный! Как ангел хранитель, ты не слишком заботился о девчушке, верно? Или там, — он посмотрел вверх, — запустили старый протокол? Сейчас припомню, как он звучал… «Путь к истинной вере через страдания».
Айвер приподнял брови и осторожно положил ладонь на бледный лоб девушки:
— Слушай мой голос, Лиза. Все хорошо. Что бы ни случилось, помни: ты любима Богом.
Судорожно вздохнув, девушка приоткрыла опухшие глаза.
Сираил поморщился и скрестил руки:
– Оставь ее, Айвер. Мне в голову пришла идейка… сам знаешь, что это значит. – Поймав вопрошающий взгляд, он повел головой: — Брось. Идеи посылает ОН. Так что… ступай… девка не умрет, обещаю. И ныне, и присно тебе не придётся о ней беспокоиться. — Прислушавшись к мыслям девушки, Темный ангел усмехнулся: –Забавно… она беременна, а все ещё считает себя одинокой. Дура.
— Мы видим то, что в нас…
Сираил не понял, кем назвал его ангел, дураком или одиноким, но оценил иронию. Большинство нимбоносных потеряли чувство юмора ещё в пору Святой инквизиции.
Девушку заколотило.
— Там… — прохрипела она, указав скрюченной рукой на Сираила, — чёрное… чёрное и холодное…
Темный ангел привалился плечом к облупленной стене и мрачно улыбнулся.
— Всмотрись, Лиза: — Айвер накрыл ее руку ладонью. — Не бойся. Ты так долго впускала в сердце эту Тьму.
— Нет… я не хочу… — Девушка сплюнула пену и схватила ртом воздух.
— Она видит меня, а значит, я вправе сказать. — Оттолкнувшись от стены, Сираил сделал несколько шагов вдоль погнутых перил и пробежался пальцами по деревянному поручню: — Внимательно слушай, детка. Вы, люди, часто сравниваете себя с сосудами, думаете, вас можно опустошить или наполнить. Отчасти это так. Я наполню тебя жизнью, и дам смысл… видишь ли, твой ребёнок умирает, и ты отходишь вместе с ним. Но… я помогу тебе выбраться, а взамен… прошу подарить мне плоть. — Он указал на спелый живот и предугадал мысли девушки. –– Нет, я не жру детей. Я… хочу стать человеком. – Откровение прозвучало, выстрадано. Обхватив себя, Сираил вздёрнул подбородок.
Девушка расширила глаза и посмотрела на ангела. Айвер твёрдо произнес:
– Лиза… внутри каждого человека живет пламя. Ты можешь погаснуть. Можешь устроить пожарище и погубить других. А можешь… обогреть нуждающихся. Решать тебе. Сейчас твоей душе нужно покаяние и очищение.
Сираил спрятал гнев за ядовитым смехом:
— Айвер, что ты знаешь о пламени? Я прикуривал от адского котла, пока ты чах в келье над свечкой. Каяться легко, когда состоишь из эфира. – Темный ангел встряхнул крыльями и шагнул к Лизе. – Детка, умереть или выжить – решай сама… никто из нас не вправе сделать за человека выбор, вообрази, какая у тебя власть на Земле и поверь, ТАМ уже никто ни о чем не спросит… Чувствую, тебе нужно ещё немного пострадать и подумать. Чтобы заполнить паузу, зачитаю отрывок из любимой поэмы нимбоносных. Он подмигнул Айверу и с придыханием заговорил:
Тебе принес я в умиленье
Молитву тихую любви,
Земное первое мученье
И слезы первые мои.
Эхо усилило его голос, воздух приятно завибрировал.
О! выслушай – из сожаленья!
Меня добру и небесам
Ты возвратить могла бы словом.
ТВОЕЙ ЛЮБВИ святым покровом
Одетый, я предстал бы там….
– Хотя ты любить не умеешь, и я предстал бы исключительно голым… нда…
Не о такой матери мечтают, но тому, кто в прошлом нарушил все заповеди блаженства, выбирать не приходилось. Сираил звонко щелкнул пальцами:
– Ну что, детка, живем? Только не вздумай отдать меня в театральную школу. Я хочу жизнь прожить, а не проиграть.
Чело Айвера вспыхнуло тысячей звезд.
–– Зачем тебе плоть? –– Его глаза превратились в бездонные небесные сапфиры.
Грязные стены растворились в свечении. Темный Ангел заслонился крыльями:
–– Провались!
–– Зачем. Тебе. Плоть?
–– Сам знаешь. –– Сираил оскалился. Он мог поднять огненную бурю и обрушить на собеседника, но не посмел. –– Это власть! У людей есть выбор!
– ЗАЧЕМ?
– Хочу измениться! –– Этого Темный ангел не сказал. Из груди вырвался крик. Он рухнул на колени и уперся руками в грязный пол. Рядом бесформенными тряпками упали крылья.
Свет иссяк. Сираил вскинул голову. Ему померещилось, что ангел улыбнулся. Хотя с чего бы нимбоносному веселиться? В чем подвох? Он отметил краешком сознания, что нерожденного ребенка в чреве девушки Айвер ни о чем не спросил.
Темный ангел с сомнением посмотрел на девушку.
— Я… я… буду… я… — Лиза беззвучно зашевелила губами и запрокинула голову.
***
Сираил уперся взглядом в глухую темень.
Ш-ш-ш…
С монотонным звуком в грудь вошла огненная смесь. Попытался мотнуть головой – не вышло. Ни задержать дыхание, ни встать – тело застыло каменным рустом.
Я в аду, и меня пытают… снова.
Сираил оценил изощрённость пытки. Неужели в преисподней появились креативные черти и подобрали удачную замену котлам?
Ш-ш-ш… — в грудь вошел новый поток лавы. По шкале болевых ощущений из 100 он дал бы 99, но о сделанном не пожалел. Кто он такой, чтобы веками шагать стреноженным и не поддаваться искушениям? Пусть черти режут, сшивают или накачивают огнём. Они не услышат роптания.
Сквозь гудение и шум до слуха Сираила донёсся мужской голос:
— Вот Лиза, твой малыш.
Девушка ответила всхлипом и зашептала:
—Какой крохотный… а когда… когда можно будет его подержать?
– Послушай, — незнакомец тяжело вздохнул, — ребёнок родился недоношенным и слепым. Амавроз подтвердил офтальмолог. И тебя саму мы еле вытащили… не торопись, нужно отдохнуть и крепко подумать, лучше…
– Доктор…
– Не перебивай. В тебе играют гормоны и вообще… в таком состоянии нужно о своем здоровье позаботиться. Вернись в клинику, пройди курс до конца, очисти организм. А ребенка… лучше… оставить в роддоме. Напишешь заявление на отказ. Я помогу.
— И меня лишат… лишат…
— Родительских прав. Малыша отправят в дом малютки. Там он будет под наблюдением специалистов. Я уверен, у него целый букет болезней, не все мы можем выявить сразу. Лиза, ты просто не справишься.
Внутри Сираила забился крохотный метроном.
— Не могу… — голос Лизы задрожал, — он такой беспомощный… ему больно, я чувствую.
— Лиза…
— Нет! Он выбрал меня, а я его. Не могу объяснить как, но я это чувствую. Не смотрите так, я не под дозой. Бедный… ему хуже, чем мне. Доктор, дайте шанс, я все сделаю, я…
Девушка разрыдалась.
Темному ангелу передалось волнение Лизы. На грани слышимости он разобрал слова, отозвавшиеся чудесной музыкой: «Я люблю тебя!» Они вырвались из материнского сердца и наполнили Сираила тёплом.
Глаза защипало, из уголков потекла жидкость. Слёзы? Темный ангел сглотнул и прислушался к своим ощущениям. Я, кажется, тоже… Воспоминания одно за другим стали ускользать, как волны при отливе — небеса каждой рождённой душе даровали временное забвение. Он расслабился и улыбнулся.
Автор: Hugo
Источник: https://litbes.com/concourse/fight-club-4-15/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке.
#проза #рассказ @litbes #литературная беседка #ангелы #любовь #мистика #главные ценности жизни #мир #жизнь Современная проза