© «Работая над реактивными приборами, я имел мирные и высокие цели – завоевать Вселенную для блага человечества, завоевать пространство и энергию, испускаемую Солнцем!».
Сейчас даже представить невозможно, что кто-то будет лить бензин через слуховые трубы Циолковского, растапливать печь его научными трудами, а инструменты ученого прикарманит в личную коллекцию.
А во время оккупации Калуги немецкими солдатами дом Константина Эдуардовича подвергся тяжелым испытаниям. В это время уже был открыт музей и многие экспонаты были уничтожены и не подлежали восстановлению.
Об отчаянии родственников Циолковского, о спасении экспонатов сотрудниками музея и восстановлении разрушенной экспозиции в статье Светланы Калужской, старшего научного сотрудника нашего музея.
Память о великом ученом Константине Эдуардовиче Циолковском свято хранят в России. Его образ запечатлен в бронзе и мраморе, о нем пишут книги и снимают кинофильмы, а главное, его труды успешно претворяются в жизнь. Но навсегда одним из самых замечательных памятников останется небольшой дом у Оки, навеки сохранивший в своих стенах жизнь и быт гениального самоучки, ставшего основоположником мировой теоретической космонавтики.
Дом-музей Константина Эдуардовича Циолковского находится на окраине Калуги. Из 40 лет жизни в Калуге 29 лет жизни ученого связаны именно с этим домом. Здесь им были написаны десятки важнейших работ по воздухоплаванию, авиации, реактивному движению, космонавтике, философии и многим другим проблемам.
Собственный дом на Коровинской улице Циолковские приобрели только в 1904 году, до этого проживали на съемных квартирах. Сначала в нем была только одна жилая комната, маленькая кухня с чуланом и холодные темные сени, но покупкой все остались довольны. В 1908 году после весеннего паводка одноэтажный дом был надстроен - появились рабочий кабинет и застекленная веранда- мастерская, о которой ученый мечтал давно. Появилась небольшая комната и у супруги ученого Варвары Евграфовны. Она вспоминала о наводнении и последующей перестройке дома так: «Вода хлынула в дом сразу, и войти в него было нельзя. Ее уровень быстро достиг полутора аршин. …Мы сняли квартиру на горке … и дожидались спада воды. Константину Эдуардовичу не терпелось. Он любил свой дом. Еще не просохло в комнатах, а он уже торопился перейти туда. Вскоре была поставлена «светелка».
В 1933 году семья Циолковских переехала в новый благоустроенный дом, подаренный ученому калужанами в связи с его 75-летием (сейчас ул. Циолковского,д.1). К сожалению, Константин Эдуардович прожил в новом доме всего полтора года. 19 сентября 1935 года основоположника звездоплавания не стало.
Спустя несколько месяцев было принято решение о создании музея Циолковского. В старый дом вновь вернулись личные вещи, книги, инструменты Циолковского, которые передали жена ученого, Варвара Евграфовна, и его дочери Любовь и Мария. 19 сентября 1936 года музей ученого открылся для посетителей. За первые четыре часа работы он принял небывалое количество гостей – 1050 человек. Уже тогда личность ученого и его научная деятельность привлекали внимание не только людей науки, но и военнослужащих, рабочих, учащихся. На первом этаже была развернута научно-техническая экспозиция. На втором этаже была представлена обстановка рабочей комнаты ученого и его личные вещи. В мастерской обращали на себя внимание посетителей инструменты, гофрировальные валы, станки ученого, а также модели дирижаблей его конструкции. Помогал наладить работу музея известный популяризатор науки Борис Никитович Воробьев, хорошо знавший ученого и его семью. Он же позднее стал хранителем научного архива ученого.
Вероломное нападение гитлеровской Германии на нашу страну прервало мирную жизнь миллионов советских людей. Война принесла разорение, грабежи населения на захваченных территориях, а также осквернение и уничтожение многих исторических и культурных памятников. Среди таких почитаемых памятников, где бережно сохранялась история страны и память о ее гениальных представителях, был и Мемориальный Дом-музей К.Э. Циолковского.
В начале сентября 1941 года Б.Н. Воробьев, который тогда занимался эвакуацией из Москвы научного архива К.Э. Циолковского, успел написать директору музея П.С. Рыжичкину письмо с рядом рекомендаций. В случае необходимости он требовал соглашаться на эвакуацию куда-нибудь в Поволжье, Казань, а еще лучше, в Омск, где мягче климат, дешевле жизнь и легче с жильем: «Экспонаты совершенно необходимо упаковать в ящики для хранения от поломки с надписями на каждом из них адреса отправителя и пункта назначения». Вскоре пришло распоряжение готовиться к эвакуации. Все экспонаты и имущество музея были тщательно упакованы в ящики, но ожидаемый транспорт так и не пришел.
Фашисты оккупировали Калугу 12 октября 1941. «Откровенно говоря, я никогда не ожидала увидеть немцев в своем родном городе», - писала позднее в своих воспоминаниях Любовь Константиновна Циолковская. Она очень беспокоилась за музей, за сохранность экспонатов. Так как экспонаты вывезти в тыл не удалось, часть из них Рыжичкин и сторож музея Вакалюк, рискуя собственной жизнью, спрятали на чердаке дома Рыжичкина, жившего неподалеку. Но спрятать удалось не все. Самый большой ящик так и остался в одной из комнат музея. Первые «посетители» нагрянули уже на следующий день, 13 октября. Стали ломать двери, чтобы прорваться в дом. Находящийся внутри директор открыл им. Пройдя по комнатам, солдаты порылись в вещах из ящика, и, взяв микроскоп и новый комплект покрышек и камер для велосипеда, ушли. 18 октября прибыла группа солдат-связистов, которая обосновалась в музее почти на два месяца.
Прежде всего они стали оборудовать комнату для своих начальников. Для этого из «траурной комнаты» (в ней находились траурные венки, посмертная маска и другие предметы, связанные с увековечиванием памяти ученого) все предметы были выкинуты во двор, а комнату заняли офицеры. В самой большой комнате первого этажа, где когда-то рассказывалось о жизни и научной деятельности Циолковского, о претворении его идей в жизнь, расположились солдаты. Здесь, среди уникальных моделей летательных аппаратов, они спали, играли в карты и пьянствовали. Повсюду валялись осколки стекла от разбитых физических приборов. С какой-то варварской дикостью они разбили четыре скульптурных бюста ученого, которые ранее экспонировались в музее.
Немцы сильно мерзли, поэтому печь на кухне топилась круглые сутки. В ней были сожжены все музейные витрины, ворота, скамейки, а также деревянные вещи, которые находились в комнатах. В печах сгорели многие мемориальные предметы: деревянная кровать с поднимающимся изголовьем, сделанная руками самого Циолковского, валы для гофрирования жести и книжный шкаф с полным собранием его печатных трудов, книгами и журналами на иностранных языках. Погибли уникальные детали пишущей машины системы Циолковского, восстановить которые оказалось невозможно. Слуховые трубы Циолковского (их было несколько), немцами использовались в качестве воронок для переливания бензина. А те, которые не пригодились, были варварски растоптаны, смяты, исковерканы до неузнаваемости. Попыталась спасти музейные предметы от уничтожения 70-летняя мать директора музея, А.А. Иванова. Смелая женщина пришла к оккупантам и предложила отдать свои дрова, но не трогать музейные предметы. С ней даже не стали разговаривать и выгнали на улицу. Вещи продолжали бросать в печь.
На втором этаже, в рабочем кабинете Циолковского, был устроен склад продуктов. Здесь хранились мука, крупы. В курятник превратилась знаменитая мастерская ученого. Здесь держали около двух десятков кур. которых воровали в соседних домах. Рубили им головы прямо на рабочем столе ученого. Фашисты уничтожили три уникальных модели дирижаблей конструкции Циолковского. Оставшиеся две двухметровые модели стали молчаливыми свидетелями прошлого. Они могли рассказать многое, например о том, как их превратили в мишени, жестоко пронзали штыками и расстреливали из автоматов. Эти следы до сих пор напоминают гостям музея о том страшном времени. Единственным уцелевшим предметом стал дубовый столярный верстак, которым Циолковский очень дорожил. Верстак был привезен ученым из Боровска и прослужил ему много лет. Но верстак разломать было не просто, он так и остался целым и крепким. Его и сейчас можно увидеть в музее.
Не удалось сохранить аэродинамическую трубу или «воздуходувку», как называл ее ученый. Она была сделана руками Циолковского на собственные средства и стала одной из первых аэродинамических труб в России, предназначенных для испытания в создаваемом искусственном потоке воздуха моделей различных летательных аппаратов. В настоящее время макет ее экспонируется в Государственном музее истории космонавтики им. К.Э. Циолковского. Он воссоздан по схемам и описаниям, оставленным ученым.
Фашисты покинули этот дом 12 декабря, захватив слесарные инструменты, точило, керосиновую лампу, оставив после себя разбитое разоренное здание, в котором не было даже части сеней - они также пошли на отопление дома. Весь двор и сад музея были загажены.
Из воспоминаний Л.К. Циолковской о последних днях немецкой оккупации: «Фашисты жгли дома и целые улицы, не давая выносить даже вещи… Вчера взрывали снаряды – начались пожары вокруг. Сгорел театр. Взрывы были такие страшные, что наш дом дрожал, и повыскочили стекла и рамы. Я даже собирала узел, думая бежать. Сегодня Леша (младший внук ученого, ему тогда было 13 лет- авт.) уже разговаривал с Красной Армией. Неужели кошмар кончился?»
Да, в конце декабря началось стремительное наступление Красной Армии. Лишь это спасло музей от полного разрушения. Освобождала Калугу славная 50-я армия под командованием генерала И.В. Болдина. В декабрьский мороз 1941 года бойцы 50-й армии преодолели покрытую льдом Оку. В своей книге воспоминаний «Страницы жизни» Болдин написал о запомнившемся ему эпизоде того самого боя. «Над подразделением, приготовившемся форсировать Оку, поднимается рослый солдат и охрипшим на морозе голосом кричит: - За Калугу! За Циолковского!
Солдат успел добежать только до берега… Его похоронили в нескольких метрах от реки, которую он так и не успел преодолеть. Но подразделение, увлеченное им, реку одолело, и Калуга была освобождена...». Сам генерал Болдин вместе с офицерами штаба ночью пересек реку и въехал в город. Они побывали в домике Циолковского и на его могиле. «Небо озаряли вспышки орудийных выстрелов. Это зенитчики вели огонь по фашистским самолетам. А мы в торжественном молчании стоим у праха великого ученого. Но пора в путь. Молча прощаемся с могилой Константина Эдуардовича». В газете «Правда» была напечатана статья военного корреспондента Ильинского о том, что увидели воины 50-й армии, побывавшие в Доме-музее Циолковского после ухода фашистов. «Трудно поверить, - писал он, - что здесь жили люди, а не свиньи…».
10 января 1942 года комиссия в составе директора музея, сотрудников и соседей, бывших свидетелями бесчинств оккупантов, составила Акт о надругательстве немецко-фашистских оккупантов над памятью К.Э. Циолковского и об ущербе, причиненном музею. Там же была указана стоимость уничтоженного, разрушенного, разграбленного и поврежденного имущества – 29270 рублей. Но это лишь в денежном выражении. Действительный же ущерб не поддавался никакому исчислению в рублях.
После освобождения Калуги началось восстановление музея. В одном из писем от 13 февраля 1942 года Рыжичкин сообщал Воробьеву: «На днях было заседание бюро горкома ВКП(б), где постановили немедленно восстановить музей, так что если не задержат с материалами, то к 1-му апреля открою музей. В январе в музей приезжали представители газеты «Правда», фотографировали искалеченные, в беспорядке валяющиеся экспонаты…
Семья Циолковских жива. Любовь Константиновна никуда не уехала, хотя горисполком и предлагал ей эвакуироваться. Она очень много тяжелого пережила во время немецкой оккупации. Пришлось ей поголодать, притом же немцы пожгли ей дрова, жили у них в доме и безобразничали. Она у меня очень плакала в музее, т.к. ей было очень тяжело смотреть на разрушенный музей».
Город сделал практически невозможное. И уже 8 марта 1942 года музей принял первых посетителей. Ими стали воины Красной Армии. Под Книгу отзывов посетителей музея сотрудники музея тогда приспособили обычный школьный дневник. Одной из первых записей, сделанных в такой Книге отзывов, стала запись военного корреспондента, впоследствии известного детского писателя Льва Кассиля: «В этом домике, известном всему культурному миру, я был еще при жизни Константина Эдуардовича, знакомство… с которым… считаю одной из лучших страниц моей жизни. С тревогой подходил сегодня, на обратном пути с фронта, к дому на берегу Оки. Здесь каждый сохранившийся предмет, каждый восстановленный уголок всегда будет напоминать человечеству о величественных дерзаниях мысли, обращенной к грядущему.
Дом Толстого в Ясной Поляне, музей Чайковского в Клину, домик в Калуге, выстоявший под огнем фашистов – все эти скромные обители великих людей нашей земли… навсегда останутся в истории».
Среди документов, которые рассматривались на Нюрнбергском процессе, была представлена Нота Народного Комиссара иностранных дел В.М. Молотова о чудовищных злодеяниях, зверствах и насилиях немецко-фашистских захватчиков в оккупированных советских районах и об ответственности германского правительства и командования за эти преступления. В ней рассказывается и о преступлениях на калужской земле: «Оккупанты разграбили и сожгли дом-музей А.С. Пушкина в поселке Полотняный Завод. В Калуге гитлеровцы старательно уничтожили экспонаты дома-музея, в котором жил и творил знаменитый русский ученый К.Э. Циолковский, чьи заслуги в области аэронавтики пользуются всемирной известностью. По портретам Циолковского фашистские вандалы стреляли из револьверов. Ценнейшие модели дирижаблей, чертежи, приборы были растоптаны. В одной из комнат музея был устроен курятник, мебель сожжена».
Восстанавливать порушенную экспозицию музея помогали самые разные люди. Дочери ученого приняли активное участие в пополнении музея книгами и журналами взамен утраченных. Об этом Любовь Константиновна сообщала Б.Н. Воробьеву: «Один шкаф остался… В нем капелька книг. Уцелела также полка у стены в кабинете… Я, конечно, стремлюсь пополнить этот пробел и готовлю туда новые книги. А вот пометки отца на книгах уже не возобновить…». В ноябре 1942 года музей получил письмо от старшины Б. Никитина. Он писал: «Посылаю Вам 4 фотоснимка К.Э. Циолковского. Это мой ответ на разгром немецко-фашистскими варварами Дома-музея нашего знаменитого земляка». Старшина Б. Никитин». А однажды в музее появился пожилой москвич. Он выложил на стол две, до крайности затертые брошюрки Циолковского, изданные в Калуге. Гость рассказал, что в декабре 1941 года, когда город освобождали от фашистов, он с группой бойцов помогал приводить в порядок территорию усадьбы дома-музея. Вот тогда он извлек из-под груды мусора эти брошюрки и, бережно расправив, взял их с собой. Они всю войну пролежали в его походном рюкзаке, чтобы спустя годы вернуться в Калугу в дом ученого.
Прошли годы. Благодаря Главному конструктору ракетно-космических систем С.П. Королеву, в музее появились первые космические экспонаты. Десятки тысяч гостей приезжали в музей, чтобы прикоснуться к величественно-простой жизни великого ученого. Но страшная память о войне до сих пор осталась в восстановленных экспонатах, расстрелянных металлических дирижаблях, за реставрацию которых не взялись даже специалисты, в памяти калужан. А еще навсегда останется благодарность тем, кто много лет назад спас уникальный музей.
Светлана Калужская.
Старший научный сотрудник.