Драма.
Сегодня я еду на кладбище, механически бросаю в сумку бутылку с водой, дорога будет долгой, перчатки для работы, на случай если нужно будет убрать мусор. Ах да, огромная пачка влажных салфеток. Уже вышла из дома, но вернулась за валерьянкой, мало ли.
Трясусь в автобусе, не поднимая глаз. День для этого дела я выбрала серый и люди рядом такие же серые. И я серая и внутри и снаружи. Та смерть подкосила меня, доказала, что ничего после человека не останется. Только память. Если ты заслужил её при жизни. И своими поездками на кладбище я пыталась показать ушедшему, что заслужил, большего заслужил, но всё что я могу сейчас сделать - приехать на кладбище. Еще немного серой дороги пешком под серыми тучами и я на месте.
Серый день принёс огромную неожиданность.
Огромную.
Кричащую.
Орущую.
Неожиданность.
Я подходила к своей могиле. Хм. Могила то была не моя, я просто навещала её, но какую-то часть меня там похоронили.
Так вот. Я подходила к своей могиле. И тут на меня набросился ворон. Огромный, черный до синих бликов на крыльях, очень злой на меня и бескомпромиссный.
Что я сделала этой птице? За что?
Ещё пара шагов и все встало на свои места.
На могильном холме возвышалось воронье гнездо, на нетвердых шеях оттуда, как цветы, поднимались головы воронят.
Бл&ть.
Или как их зовут?
Короче, вы поняли. Маленькие вороны в своем доме.
А дом маленьких ворон на моей могиле. Ну то есть могила не моя, но что-то мое там захоронено.
Не дойдя до места, я села на корточки и зарыдала, не от скорби, а от бессилия. Ну как так, я пришла показать человеку, что он заслужил памяти, а тут Вы дядя-птица. Вы и ваши дети. Вы рушите мои планы, вы рушите мой серый день.
Вы даже не даете посмотреть мне на мою могилу. Ну то есть не на мою, но что-то моё там захоронено.
Я рыдала, под серыми тучами, в сером дне, на серой земле. Подняла глаза от животного чувства, что на меня кто-то смотрит. На соседнем кресте сидел тот самый дядя-птица, ворон, который атаковал меня, защищая своих детей-ворон-цветов. И смотрел на меня абсолютно человечьим взглядом.
Взглядом, который сообщал мне громко и ясно, что я беспросветная дура.
Даже на могиле, на моей могиле, ну, то есть она не моя, но что-то мое там захоронено, выросли не цветы, а дети. Так есть ли смысл... А нет, смысл же не в том... Да, ладно, дядя-птица, я все поняла.
Небольшой сеанс разговоров глазами.
Я встаю.
Улыбаюсь серым тучам, серому дню, серой дороге, машу рукой своей могиле, вороньим детям на ней.
Спасибо, дядя-птица, я все поняла.
На основе рельных событий.