«Цепь с совершенно одинаковыми звеньями» (с)
Дик понимает, что Паола влюбилась, когда ловит её выпивающей в одиночестве: «Значит, ей тоже нелегко приходится».
Он говорит ей: "Вот я и поймал тебя на месте преступления. Пьянствуешь тайком? Плохой признак. Не думал я в тот день, когда с тобою повенчался, что женюсь на безнадежной алкоголичке».
Паола нисколько не кривит душой, она вполне честна с Диком, когда выказывает свою излишнюю заботу об Ивэне - она собственноручно собирает и расставляет цветы для его комнаты. А когда узнаёт, что он задерживается и приедет позже, говорит: «И это после всех моих трудов! Теперь вся сирень завянет!".
Дик почувствовал, как в нем поднялась теплая волна радости. Он узнал в этом свою прямодушную, честную Паолу. Чего бы игра ни стоила и чем бы она ни кончилась, он был уверен, что Паола будет вести ее в открытую, без низких уловок. Она всегда была такая: слишком прозрачная и чистая, чтобы прибегать к обману».
Определённым намёком на то, что висящее на стене ружьё выстрелит, служит охота на белок. Когда Ивэн уезжает по делам, и Паола с Диком остаются в доме одни, Дик приглашает жену поохотиться на белок. Раньше это занятие было для них способом отвлечься и провести время друг с другом. Но в этот раз «Дик, наблюдая за вылезшей из норы особенно крупной белкой и давая ей прокрасться по открытому месту в сторону хлебов, говорил себе: «Нет, видно, сегодня никакого разговора не выйдет. И мы не будем, как раньше, целовать и ласкать друг друга, лежа в траве».
Дик понимает, что его предали, и Паола потеряла голову из-за страсти, когда становится свидетелем немой сцены в своём саду: «Паола и Грэхем остановились, и он только хотел предложить ей руку и тоже отвести в комнаты, как она вдруг прижалась к нему в неудержимом порыве. Из чисто мужской осторожности он сначала слегка отклонился, но она обхватила его шею рукой и притянула к себе для поцелуя. Это была внезапная: и неудержимая вспышка страсти. Через мгновение Паола, взяв его под руку, уже входила в дом, и до Дика донесся ее веселый и непринужденный смех.
Если бы Грэхем поцеловал ее, это еще куда ни шло, размышлял он. Но Паола сама поцеловала Грэхема. Значит - любовь, страсть. Он сам теперь убедился; и когда эта картина вновь встала перед его глазами, сердце опять сжалось и удушье подступило к горлу. Сделав огромное усилие, он наконец овладел собой и встал на ноги».
Джек Лондон описывает ощущения Дика через мысль о том, что он жуёт своё сердце: «Сердце стучало, словно хотело выскочить из груди, он ловил губами воздух. А проклятое сердце металось, билось в горле, душило его. Ему казалось, что оно уже во рту, он жует его и глотает вместе с освежающим воздухом».
Здесь необходимо обратить внимание на совершенно потрясающий язык Джека Лондона. Точность формулировок, яркость описаний, то, как он передаёт мысли или порывы людей через окружающую действительность – всё это заслуживает отдельного внимания. Воспринимая текст сознание читателя сливается с ним в единое целое. Вот как автор описывает состояние Дика после увиденной сцены с Паолой и Ивэном в саду: «Среди тишины откуда-то с гор, где пасся скот, донеслось одинокое позванивание колокольчика. Легкий ветерок внезапно дохнул Дику в лицо струей благовонного тепла. Ночь была напоена легким душистым запахом зреющих хлебов и сена. Жеребцы опять затопали, и Дик, глубоко вздохнув, почувствовал, что никогда, кажется, еще так не любил всего этого; он поднял глаза и обвел взором весь звездный горизонт, местами заслоненный горными вершинами».
Паола рассказывает о Дике Грэхему как о человеке слишком нормальном для этого сумасшедшего мира:« Я не видела человека, до такой степени в себе уверенного, - горячо подхватила Паола. - Но и не видела никого, кто бы имел на это больше прав, чем Дик. Я ведь знаю его. Он гений, хоть и не в обычном смысле этого слова, потому что такая уравновешенность, близость к норме, как у него, ни с какой гениальностью несовместимы. Подобные люди встречаются реже, чем настоящие гении, и они выше.
…Элвиса Линкольна и Дика роднит исключительная уравновешенность и близость к норме. Вот я, с позволения сказать, - гений, потому что делаю все, не зная, как я это делаю. Просто делаю. Так же вот я добиваюсь каких-то результатов и в музыке. Хоть убейте меня, а я вам не смогу объяснить, почему все это у меня выходит, - как я ныряю, или прыгаю в воду, или делаю полтора оборота. Дик же, напротив, ничего не начнет, пока не уяснит себе, как он это будет делать. Он все делает обдуманно и хладнокровно. Он весь, во всех отношениях - чудо, хотя ни в какой отдельной области ничего чудесного не совершил. О, я знаю его. Никогда не был он чемпионом какого-либо атлетического спорта, никаких рекордов не ставил; но и посредственностью не был. Он таков в любой области - интеллектуальной и духовной. Он - как цепь с совершенно одинаковыми звеньями: нет ни одного слишком тяжелого или слишком легкого».
В тоже время для Паолы Дик превращается именно в цепь, которая держит её в этом доме, рядом с ним. Ей хорошо с ним настолько, что она не в состоянии куда-то уйти без него.
И Дик действительно такой, каким она его описывает. Когда он понимает, что его жена влюблена в другого, то он не кричит и не устраивает ей истерик. Наоборот, он просит её определиться в том, чего она хочет, и принимает вполне взвешенные решения на основе того, что она ему говорит. Удивительно то, что такой продуманный человек не смог предугадать внезапное увлечение своей жены и друга. Ведь Ивэн во многом похож на самого Дика, это сразу же подмечает Паола. Возможно, что поэтому она не может выбрать между двумя похожими людьми - они оба ей очень дороги.
Паола любит двух мужчин и не может выбрать, кого из них больше.
На решении вопроса настаивает Ивэн: «Так не может больше продолжаться. Мы должны что-то предпринять немедленно».
- Вы должны решить, - настаивал Грэхем. Теперь, когда они обсуждали, как им быть, на их лицах не было выражения счастья по случаю великого чувства, посланного им судьбой.
- Но я не хочу, чтобы вы уезжали, - говорила Паола. - Я сама не знаю, чего я хочу. Не сердитесь на меня. Я думаю не о себе. Я последнее дело. Но я должна думать о Дике и должна думать о вас. Я… я так не привыкла быть в подобном положении, - добавила она с вымученной улыбкой.
- Это положение нужно выяснить, любовь моя. Дик ведь не слепой.
- А что он мог увидеть? Разве было что-нибудь? - спросила она. - Ничего, кроме того единственного поцелуя в ущелье, а этого он видеть не мог. Ну, припомните еще что-нибудь!
- Очень хотел бы, но… увы!.. - отвечал он, подхватывая ее шутливый тон, и затем, сразу сдержавшись, продолжал: - Я с ума схожу от любви к вам. Вот и все. И я не знаю, насколько вы сходите с ума, да и сходите ли…
При этом он как бы случайно опустил руку на ее пальцы, лежавшие на клавишах, но она тихонько потянула руку.
- Вот видите, - сказал он жалобно, - а хотели, чтобы я вернулся.
- Да, хотела, чтобы вы вернулись, - произнесла она, глядя ему прямо в глаза своим открытым взглядом.
- Да, я хотела, чтобы вы вернулись, - повторила она тише, точно говоря сама с собой.
- Но я вовсе не уверен, - воскликнул он нетерпеливо, - что вы любите меня!
- Да, я люблю вас, Ивэн, но… - Она смолкла, как бы обдумывая то, что хотела сказать.
- Что «но»? - настойчиво допрашивал он. - Говорите же!
- Но я люблю и Дика. Правда, нелепо?
Он не ответил на ее улыбку, и она залюбовалась вспыхнувшим в его глазах мальчишеским упрямством. Слова так и просились с его языка, но он промолчал, а она старалась угадать их и огорчилась, что он их не сказал.
- Как-нибудь все уладится, - убежденно заявила она. - Должно уладиться. Дик говорит, что все в конце концов улаживается. Все меняется. То, что стоит на месте, мертво, а ведь никто из нас еще не мертв. Верно?
- Я не упрекаю вас за то, что вы любите… продолжаете любить Дика, - нетерпеливо ответил Ивэн. - Я вообще не понимаю, что вы могли найти во мне по сравнению с ним. Я говорю это совершенно искренне. По-моему, он замечательный человек. Большое сердце…
Она вознаградила его улыбкой и кивком.
- Но если вы продолжаете любить Дика, при чем же тут я?
- Так вас я ведь тоже люблю!
- Этого не может быть! - воскликнул он, быстро отошел от рояля и, сделав несколько шагов по комнате, остановился перед картиной Кейта на противоположной стене, как будто никогда ее не видел.
Она ждала, спокойно улыбаясь и с радостью наблюдая его волнение.
- Вы не можете любить двух мужчин одновременно, - бросил он ей с другого конца комнаты.
- А все-таки это так, Ивэн. Вот я и стараюсь во всем этом разобраться. Я только не могу понять, кого люблю больше. Дика я знаю давно, а вы… вы…
- А я - случайный знакомый, - гневно прервал он ее, возвращаясь к ней тем же быстрым шагом.
- Нет, нет, Ивэн, совсем не то! Вы мне открыли меня самое. Я люблю вас не меньше Дика. Я люблю вас сильнее. Я… я не знаю…»
На следующий день после откровенного разговора Дика и Паолы, когда он говорит ей, что придётся выбирать между ним и Ивэном, они все вместе собираются поохотиться в лесах и совершить поездку к реке Сакраменто. Паола собирается, проверяет ружьё, звонит мужу в его рабочий кабинет и говорит, что она всё решила: «Я люблю тебя. Никогда я так сильно не любила тебя, как вот в эти минуты. После двенадцати лет я наконец теряю голову. И так было с первой же минуты, только я не понимала этого. Сейчас я решила, раз и навсегда».
И буквально через пару минут раздаётся выстрел. Когда Дик прибегает во флигель Паолы, то видит, что она ещё дышит, хотя находится без сознания - пуля прошла насквозь с левой стороны. Он бросился к телефону.
Приехавший доктор осматривает Паолу и говорит, что трогать её нельзя, и сделать в целом ничего невозможно. Лучшее, что можно осуществить – это дать обезболивающий укол, после которого Паола уснёт и уже не проснётся.
Что же говорит Паола своим двум мужчинам, когда приходит в сознание?
Она просит Ивэна спеть песню «Тропою цыган», затем Дика прочитать стихотворение. Затем она говорит Дику: «Я люблю тебя больше. И я горда тем, что была твоей так долго, долго. Мне очень жалко, что у нас не было детей, Багряное Облако…», однако вслед за этим устремляет последний взгляд, полный любви, на Ивэна, так что Дику приходится отвернуться, чтобы не видеть этого.
А её последние слова: «Оба хорошие, оба хорошие… Прощайте, мои хорошие. Прощай, Багряное Облако» ещё больше запутывают читателя.
С кем же осталось сердце Паолы? Кто оказался тем последним, кого она любила больше и до самого конца? Автор не рассказывает нам об этом – заканчивается тем, что Паола засыпает сном вечным, а двум её избранникам предстоит мучиться всю оставшуюся жизнь, гадая, кого бы она выбрала, если бы не случился роковой выстрел.
Несомненно одно, Дик, эта цепь с ровными звеньями, даже видя раненную жену, думает о том, «как искусно Паола все это разыграла. Последний дуэт с Грэхемом был прощанием – и вместе с тем средством отвести подозрение. Так же Паола поступила с ним. Диком. Она простилась и с ним, и последние сказанные ею по телефону слова были обещанием, что никогда не будет у нее другого мужчины, кроме Дика».
Затем, когда Ивэн, понимает, что он не имеет права находится при умирающей, и делает попытку уйти, Дик останавливает его словами: «Прошу вас, Ивэн, останьтесь. Она очень хорошо к вам относилась и если откроет глаза, то будет рада вас увидеть».
Боже, как это великодушно!
Был бы он прав, если бы выгнал всех и Ивена в том числе, закрылся с умирающей Паолой на руках, а потом не выходил бы из дома год, оплакивая её смерть? Что бы произошло тогда с Ивэном, который не успел бы попрощаться с Паолой и всю свою оставшуюся жизнь винил бы себя в её смерти? Ведь Ивэн уже пережил смерть своей жены. Сумеет ли он справится ещё раз с подобным горем?
Со смертью Паолы история заканчивается. Оставшиеся герои книги теперь принадлежат сами себе и могут заниматься своими делами самостоятельно – мы о них ничего не узнаем. Да, откровенно говоря, нам это и не нужно.
Несчастный Ивэн, который бросает жребий и ставит на свои отношения с замужней женщиной; слишком нормальный Дик, который привык в борьбе отстаивать себя и своё; Паола, истинная женщина, которая не может сделать выбор и решает просто умереть, чтобы не мучить ни себя, ни других – идеальные герои, которым нет места в нашей реальности.
Случись такая история в нашей жизни, она явно имела бы другое продолжение и совершенно непредсказуемый финал. Мир, который выстраивает Лондон, слишком совершенен. Он так идеален, что Паола даже не опускается до физической измены своему мужу.
Банальный секс, о котором заявляет Джек Лондон, описывая свою книгу, в идеальном мире становится чем-то невозможным; ведь вся описанная история происходит на другом уровне осознанности.
Однако идеальные люди, какими нам рисует главных героев автор, не влюбляются в друзей своих супругов, не совершают самоубийств, им чужды всякие слишком человеческие чувства и мысли. А это значит, что Лондон показывает нам то, как за красивым -идеальным фасадом находится обычная неидеальная человеческая сущность. А именно на стыке таких курьёзов и случается адюльтер.