3 марта 1802 года из Москвы граф Салтыков (Николай Иванович) Государю доносит:
"Здешней полицией усмотрена в мебельной лавке купца Денкера и Компании, здесь в Мясницкой части стоящей, и мне предоставлена машина, посредством которой можно не только писать вдруг два письма одного содержания и одного даже почерка, но водя одним сухим пером по чьей-либо подписи, другое напишет под ту руку точно так, что писавший собственною рукою не за свою рукопись едва признать может ли.
О роде таковых я хотя и несведущ, не могу, однако не почитать их удобными к злоупотреблению со стороны неблагомыслящих людей, покушающихся подписывать векселя и прочие акты под чужую руку. Поелику же о истреблении сих машин закона и особого повеления нет, то осмеливаюсь обстоятельство cie передать на Высочайшее Вашего Императорского Величества благоусмотрение и ожидаю особого повеления".
Государь Александр Павлович 10 марта того же года отвечал:
"Граф Иван Петрович!
Описанную в донесении вашем машину, под именем пантографа вообще известную, я не нахожу никакой необходимости запрещать, тем более, что она введена уже в употребление; в последствия же подлога, к коему может она (иметь) случай, должно отнести к тем злоупотреблениям, кои из самых лучших изобретений злонамеренность извлекает и кои, однако же, не могут быть правилом к воспрещению оных.
Посему возвратите машину сию без всякого взыскания.
Впрочем, пребываю вам благосклонный Александр".