Из воспоминаний К. Добровольского
В спиритических сеансах я признаю по большей частью шарлатанство, иногда, быть может, наши мускулы невольно подчинены желаемому решению задуманной нашей мысли; а потому и получаются желаемые ответы, однако нельзя не признать в спиритизме особенной, неведомой силы.
Лучшим доказательством тому могут служить мои спиритические сеансы в Севастополе. Во время осады этого города, я некоторое время исправлял должность бригадного адъютанта, а потому имел в своем распоряжении несколько более свободного времени, чем в строю, и, встретив в Алексапольском полку товарища по гимназии барона Эльснера, занялся с ним спиритизмом.
Оба мы были в Севастополе первый раз в нашей жизни, и о Южной, главной части города не имели ни малейшего понятия. Полки наши находились на Корабельной части города, которая была отрезана от Южной небольшой бухтой у 4-го бастиона.
Мостик через бухту эту можно было назвать, наподобие венецианского "pont des soupirs", ибо редко кому удавалось целым и невредимым перейти его, так как французы были не далее от него, как в 400 метрах, и метко обстреливали мостик. Но возвращаюсь к спиритизму.
Орудием для наших спиритических сеансов служила тарелка с четырьмя сургучными пятнышками, расположенными крестообразно; тарелка помещалась на листе бумаги с алфавитом, прописанным по окружности; тарелка двигалась, приближалась пятнышками то к той, то к другой букве, останавливаясь каждый раз, и таким образом составлялись слова.
Мы наслышались, что в то время в Севастополе было много неприятельских шпионов, и так как этот вопрос нас сильно интересовал, а потому впервые спросили: правда ли, что в Севастополе много шпионов, и кто стоит во главе их?
После нескольких сеансов, которые иногда доставляли и неопределенные ответы, получилось в общем сведение, что действительно в городе шпионов много, и во главе их стоит француз Жибие (Gibier), живущий в доме Дехтерева.
На вопрос, где находится дом Дехтерева? получился ответ: на Большой Морской. Отправились мы с Эльснером на Южную сторону. Было 5 часов утра. Очутились мы на широкой улице; первый встреченный человек, это была баба, гнавшая пару коров.
- Матушка! где тут Большая Морская улица?
- Эта самая и есть.
- А не знаете ли дом Дехтерева?
- У самого 4-го бастиона.
Нам, не бывшим никогда в Севастополе, это показалось крайне удивительным. У 4-го бастиона мы нашли дом Дехтерева, но изрешеченный неприятельскими снарядами, без крыши почти: в нем десяток солдат. Само собой здесь шпион не мог жить. Дальнейшие наши сеансы обнаружили, что сам-то Дехтерев не живет в своем доме, а в доме полковника Баредаки на Екатерининской улице.
Каково было наше удивление, когда действительно нашлась и эта улица и тот дом, на фронтоне коего была вывешена вывеска с нарисованной офицерской фуражкой, и с надписью на голубом фоне золотыми буквами: "Заведение Дехтерева". Входим в заведение.
Нас встречает миловидный молодой человек, лет около 30-ти, с маленькой бородкой, и предлагает свои услуги. Мы заказали фуражки, чтобы иметь предлог ходить туда и следить за предполагаемым шпионом. В следующих сеансах мы задались вопросом: не сам ли М. Gibier нас встречал? И получили ответ утвердительный.
На вопрос, почему он так хорошо говорит по-русски? получился ответ: что он обучался 8 лет в Петербурге в шляпочном заведении. О результате наших сеансов мы передали начальнику 11-й пехотной дивизии, генералу Павлову (Прокофий Яковлевич), который доложил о сказанном начальнику гарнизона графу Остен-Сакену, но Дмитрий Ерофеевич посмеялся над Павловым, сказав: как можно таким ребячествам верить?
В назначенный мастером день, мы отправились на Южную сторону за фуражками, и, не доходя еще до Екатерининской улицы, встретили нашего молодца под конвоем 15 солдат, ведущих его.
- Кого вы ведете, ребята?
- Шпиона, ваше благородие.
- Где его поймали?
- На 6-м бастионе ваше благородие.
- Куда же ведете его?
- Не могим знать.
Что сталось с нашим Gibier, мы не узнали, убедились лишь в том, что труды наши были не безрезультатны.
