В вековом исканьи света,
В тине пошлости и зла
Доля русского поэта
Бесконечно тяжела.
1898
Я ж делал всё, чтоб братьям помешать
Себя — губить, друг друга — истреблять...
1926
Жизнь Максимилиана Волошина (1877–1932) прошла в непрерывном поиске истины и счастья. Вера в добро и любовь к людям позволили ему избежать гибели во время гражданской войны, скрывая от преследований и красных, и белых, спасти собственный дом и библиотеку, имения соседей и выполнить множество других спасательных и спасительных действий.
Равнина вод колышется широко,
Обведена серебряной каймой.
Мутится мыс, зубчатою стеной
Ступив на зыбь расплавленного тока.
Туманный день раскрыл златое око,
И бледный луч, расплесканный волной,
Скользит, дробясь над мутной глубиной,
То колос дня от пажитей востока.
В волокнах льна златится бледный круг
Жемчужных туч, и солнце, как паук,
Дрожит в сетях алмазной паутины.
Вверх обрати ладони тонких рук
К истоку дня! Стань лилией долины,
Стань стеблем ржи, дитя огня и глины!
1907
Максимилиан Александрович Волошин-Кириенко родился 16 мая 1877 г. в Киеве в семье юриста Александра Максимовича (1838–1881) и переводчицы Елены Оттобальдовны (1850–1923). В детстве мальчик жил в Киеве, Севастополе и Таганроге, с четырех лет — в Москве: на Большой Грузинской, Долгоруковской, в Ваганькове, Волконском переулке, летом — в Троекурове на р. Сетуни, в с. Матвейково Звенигородского уезда. С раннего детства любил читать книги, декламировать стихи, рассматривать иллюстрации, отличался четкостью и взрослостью суждений, склонностью к мистике. Его домашний учитель студент Никандр Туркин (1863–1919) стал затем один из первых отечественных кинорежиссеров.
Карадаг
Преградой волнам и ветрам
Стена размытого вулкана,
Как воздымающийся храм,
Встаёт из сизого тумана.
По зыбям меркнущих равнин,
Томимым неуёмной дрожью,
Направь ладью к её подножью
Пустынным вечером — один.
И над живыми зеркалами
Возникнет тёмная гора,
Как разметавшееся пламя
Окаменелого костра.
Из недр изверженным порывом,
Трагическим и горделивым,
Взметнулись вихри древних сил —
Так в буре складок, в свисте крыл,
В водоворотах снов и бреда,
Прорвавшись сквозь упор веков,
Клубится мрамор всех ветров —
Самофракийская Победа!
14 июня 1918
Учеба в московских и феодосийской гимназиях (в 1893 г. вместе с матерью он уезжает в Коктебель) оказалась тяжелым испытанием. Несмотря на начитанность, аналитический ум и способности, учился Волошин плохо. Но с 1890 г. писал стихи. Круг его чтения необычайно широк — от античности и Шекспира до Фламмариона.
В 1897 г. он поступает на юридический факультет Московского университета, но дважды исключается за участие в студенческих выступлениях. Он сидит в тюрьмах в Харькове и Москве, потом отправляется на строительство железной дороги Ташкент — Оренбург. В 1899–1901 г. совершает три больших путешествия по Европе (Краков, Вена, Италия от озера Комо до Бриндизи, Швейцария, Париж, Берлин, Австро-Венгрия, Афины, Константинополь, Испания, Андорра, о. Майорка). «Дело» оставлено без последствий, но поэт решает ехать учиться в Европу и слушает лекции в Сорбонне, Лувре, занимается в Париже живописью. С 1907 г., после покупки собственного дома, его жизнь протекает между Европой и Коктебелем, с нечастыми поездками в Москву и Петербург.
Как нет изобретателя, который,
Чертя машину, ею не мечтал
Облагодетельствовать человека,
Так нет машины, не принесшей в мир
Тягчайшей нищеты
И новых видов рабства.
…..
Машина — победила человека:
Был нужен раб, чтоб вытирать ей пот,
Чтоб умащать промежности елеем,
Кормить углем и принимать помет.
И стали ей тогда необходимы;
Кишащий сгусток мускулов и воль,
Воспитанных в голодной дисциплине,
И жадный хам, продешевивший дух
За радости комфорта и мещанства.
….
1922
Жестокости 9 января 1905 г. и первой русской революции убедили его в неизмеримой ценности человеческой жизни. В Петербурге он примыкает к символистам и вскоре становится одним из самых ярких деятелей литературной жизни начала ХХ века, осуществляя связи между Европой и Россией. Особенно ему нравится Париж.
Дождь
В дождь Париж расцветает,
Точно серая роза…
Шелестит, опьяняет
Влажной лаской наркоза.
А по окнам танцуя
Всё быстрее, быстрее,
И смеясь и ликуя,
Вьются серые феи…
Тянут тысячи пальцев
Нити серого шёлка,
И касается пяльцев
Торопливо иголка.
На синеющем лаке
Разбегаются блики…
В проносящемся мраке
Замутились их лики…
Сколько глазок несхожих!
И несутся в смятенье,
И целуют прохожих,
И ласкают растенья…
И на груды сокровищ,
Разлитых по камням,
Смотрят морды чудовищ
С высоты Notre-Dame…
1904
В 1909 г. Волошин и поэтесса В.В. Дмитриева в журнале «Аполлон» публикуют стихи таинственной испанки Черубины де Габриак. После разоблачения разражается скандал, и Волошин даже стреляется на дуэли с Николаем Гумилевым. Никто не пострадал, но добрые отношения не восстановились.
Обманите меня… но совсем, навсегда…
Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда…
Чтоб поверить обману свободно, без дум,
Чтоб за кем-то идти в темноте наобум…
И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,
Кто ведет лабиринтом неведомых зал,
Чье дыханье порою горит на щеке,
Кто сжимает мне руку так крепко в руке…
А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман…
Обманите и сами поверьте в обман.
1911
В 1914 г. Волошин предчувствует надвигающуюся беду и едет в Дорнах (Швейцария) на строительство Гётеанума (см. “GeograpH” № 1 (56) 2022). Военный Париж 1915–1916 гг. оказывает на него глубокое впечатление, как и вся трагедия Первой мировой войны.
Газеты
Я пробегаю жадным взглядом
Вестей горючих письмена,
Чтоб душу, влажную от сна,
С утра ожечь ползучим ядом.
В строках кровавого листа
Кишат смертельные трихины,
Проникновенны, лезвиины,
Неистребимы, как мечта.
Бродила мщенья, дрожжи гнева,
Вникают в мысль, гниют в сердцах,
Туманят дух, цветут в бойцах
Огнями дьявольского сева.
Ложь заволакивает мозг
Тягучей дрёмой хлороформа
И зыбкой полуправды форма
Течёт и лепится, как воск.
И, гнилостной пронизан дрожью,
Томлюсь и чувствую в тиши,
Как, обезболенному ложью,
Мне вырезают часть души.
Не знать, не слышать и не видеть…
Застыть, как соль… уйти в снега…
Дозволь не разлюбить врага
И брата не возненавидеть!
1915
В 1918 г. Волошин укрывал в своем доме в Коктебеле представителей обоих враждующих армий.
И не смолкает грохот битв
По всем просторам южной степи
Средь золотых великолепий
Конями вытоптанных жнитв.
И там, и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
— «Кто не за нас — тот против нас!
Нет безразличных: правда с нами!»
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
1919
Ему пришлось временно уезжать в Симферополь, укрываясь от угрозы расстрела, потому что стихотворения с осуждением зверств гражданской войны широко расходились в списках.
Благонадежность, шпионаж, цензура,
Проскрипции, доносы и террор —
Вот достижения
И гений революций!
13 апреля 1922
В голодные 1920–1921 гг. он спасал писателей, художников, ученых. В 1924 г. основал в своем имении дом творчества поэтов и писателей (Дом творчества Литфонда СССР, в настоящее время не существует). Несмотря на назначенную осенью 1931 г. пенсию, стихи Волошина в СССР не издавались с 1928 по 1961 г.
Умер поэт-гуманист 11 августа 1932 г. от астмы, воспаления легких и последствий перенесённого в 1929 г. инсульта. Он похоронен на горе Кучук-Енишар в любимом Коктебеле.
Его душевные качества удивляли и восхищали современников, продолжают восхищать и нас. Максимилиан Волошин навсегда остался в отечественной поэзии не только как литератор и художник, но и как Человек.
Ветшают дни, проходит человек.
Но небо и земля — извечно те же.
Поэтому живи текущим днем.
Благослови свой синий окоем.
Будь прост, как ветр, неистощим, как море,
И памятью насыщен, как земля.
Люби далекий парус корабля
И песню волн, шумящих на просторе.
Весь трепет жизни всех веков и рас
Живет в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас.
1926
При подготовке текста использованы:
Максимилиан Волошин. Стихотворения. СПб.: Азбука, Азбука-классика, 2022. 224 с.