Мы поднимаем «птичек» в воздух на винты,
И эшелоны в небе занимаем.
И с каждым километром высоты
Глаза на правду нашим открываем.
Нас нет физически у «птичек» на бортах.
Мы, управляя ими, в землю закопались.
Но, если сбил наш борт треклятый супостат,
То нам, как правило, немедля доставалось.
Команда в ночь могла прийти любая.
Хоть сбросить бомбу, хоть скоординировать арту.
Но, если помните, то существует слово: «Надо».
Кто, если не мы? Давай начистоту.
Кто, кроме нас, шторма помех преодолевая,
Способен долететь на цель сквозь бурю РЭБ?
Кому доверить эти спецзадания,
Когда любой другой радар ослеп?
Кто кроме нас имеет эти знания,
Что позволяют переломить исход войны?
Кто сможет выполнить подобные задания,
Но сам при этом не подставит головы?
Я всех прошу: не вздумайте кичиться.
Никто других родов не умаляет роль.
И «штурм», и лётчик, и артиллеристы
Нам помогали неприятеля делить на ноль.
И всё же… РЭР и беспилотник –
Как ангелы-хранители для всех.
В прямой атаке все засады вскроют,
И разведданными спасут, даря успех.
Мы, повинуясь указаниям,
Не ходим в наступление на стан.
Мы, исполняя предписания,
Всенощно бдим, втыкая в свой экран.
Сырой блиндаж, экран и станция с антенной:
Вот наши меч, кольчуга, булава, щиты.
Мы не сидим в тылах, накрывшись пледом.
Нас всех учили быть с врагом всегда на «ты».
Для нас моторы – это наши ноги.
Радары РЭР – как ухо, нос и глаз.
Теплом души мы грели батареи перед боем.
А вы, друзья, поднимете за нас.
Поднявши тост, во здравие шепните
Нам пару ласковых: мы слышим сквозь боя.
Во имя павших землю окропите:
Не каждому дано пройти сквозь шквал огня.
Поверьте: когда ждут – мы это знаем.
За сотни вёрст мы чуем и улыбку, и хулу.
И в дождь, безлунной ночью вылетая,
И в зной, боекомплект монтируя к крылу.
А если тех, кому вернуться улыбнётся,
Вдруг спросят тихо: «Как там, на войне?»,
Внезапно небо громом содрогнётся,
И взгляд померкнет, бликанув в слезе.
Кому – медали, ордена и слава.
Кому – забвение, предательство и рок.
Кого-то дома ждут родные мамы,
А для кого-то дом – родной окоп.
Когда же спросят нас с тобою наши дети,
Задав простой вопрос наивным голоском:
«Скажи, отец! Ты кто на этом свете?»,
Ответ я дам им наградным листком.
Мы – те, кто будучи слепыми от рождения,
Радарам внемля, зрит за горизонт,
И для ударов нашей артиллерии
В эфир координаты шлёт в поток.
Но можем мы. А это значит,
Что то же самое умеет супостат.
И нам не надо матом удивляться,
Когда чужая шлёт «дары» арта.
Мы – те, кто, получив своё призвание,
Детей своих оберегает сон.
Для нас нет разницы: родной, чужой, приёмный…
Для нас любая жизнь ценней имён.
Мы – те, кто в трудную минуту
Не убоялись, встав на рубежи.
Спина к спине, плечом друг к другу,
Стояли насмерть; брали блиндажи.
Мы – те, кто шёл вперёд, не зная ранги,
И на профессии свои смотрел сквозь мглу.
Мы – те, кто встав на фронте перед вами,
От недругов порой терпел хулу.
Мы – те, кто, получив сигнал на выдвижение,
В последний раз проверив пулемёт,
Идут в закат. Мы – спецподразделение.
Пока все спят, мы бдим ночами напролёт.
Мы – те, кто под грифом «двухсотый»,
Лёжа в «цинке», сползали с бортов.
Мы – те, кто остался на поле
Ныне, присно и в веки веков.
Мы – те, кто под беспамятным надгробием
В броске на небеса застыл без сил.
И, своим челом прервав междоусобие,
Своею кровью землю окропил.
Мы – те, кому медали и награды
И почести даруют лишь вослед.
Но ни одна медаль не лечит раны.
Ничто не лечит, кроме долгих лет.
Нам время – лучший лекарь ран.
И блекнут краски год от года…
Но не забыть ни мне, ни нам
Дорогу от Зари до Львова.
Когда-нибудь всё это позатихнет.
Забудется война, как грёбанный кошмар.
Девчонка, утерев слезу, парнишку приобнимет,
И музыканты обновят репертуар.
Настигнет кара всех предателей изменных.
Герои по заслугам удостоятся наград.
Отпустят по домам военнопленных.
И я забуду, как начинался этот хренов ад…