Место действия: один университет с дореволюционной историей
Время действия: конец 80-х годов прошлого века
Действующие лица:
Научный руководитель – тетя Катя. Доктор, профессор. Сейчас нежно любимая мной женщина 85 лет.
Заведующий кафедрой – известный археолог, академик
Дедушка – просто дедушка. Папин папа.
Товарищ дедушки – силовик в отставке с большими связями на Востоке
Председатель дипломной комиссии – тогда доктор наук, профессор.
Автор всего этого безобразия – выпускник в состоянии защиты диплома
История сколь поучительная, столь и забавная. К началу пятого курса практически любой студент уже знает тему своего диплома, кто будет его научным руководителем и так далее. Тему своего диплома я знал, а вот с научным руководителем были определенные проблемы. Вернее, не совсем так. Моим научным руководителем видел себя наш заведующий кафедрой. Проблема была в том, что он ведущий специалист страны по своей тематике, но эта его тематика никак не пересекается с моей – разные периоды, разные страны. По каким-то своим, мне не известным причинам, он очень хотел видеть меня своим дипломником. Я совсем не видел себя в его тематике. Больше того, все время обучения был у него в экспедиции один раз на две недели, и то потому, что это обязательная практика. Он был непонятно настойчив, я – молод и глуп. Но при нашем последнем разговоре я, как мне казалось, вполне обоснованно объяснил, что копаю античность, что курсовые у меня также по этой тематике, и в самом конце позволил себе цитату Александра Сергеевича «вреден Север для меня». В ответ он лишь загадочно улыбнулся и больше не приставал ко мне с научным руководством. Я же в итоге договорился с тетей Катей о том, что она будет моим научным руководителем.
К зиме диплом был не только написан, но и вылизан. Последняя сессия успешно сдана, и я с чистой совестью ушел на преддипломную практику в один академический институт. В Университет не ходил – не видел смысла и необходимости. Появился только за неделю до предзащиты, и то для того, чтобы узнать точно, когда она состоится. На этаже, в коридоре, недалеко от кафедры столкнулся с несколькими одногруппниками, которые при виде меня сделали загадочные лица и выдали:
«Ну ты, блин, даешь! Что за тему себе выбрал?» - «Какую тему? Какая была, такая и осталась» - «Иди приказ посмотри».
Ничего не понимая, неторопливо направился к кафедральному стенду и, отыскав на нем Приказ с утвержденными темами дипломных работ и научных руководителей, с большим удивлением прочитал, что диплом я, оказывается, пишу по теме
«Место южных регионов и пустыни Негев во внешнеполитической концепции Давида Бен-Гуриона».
Минут пять я стоял как пыльным мешком огретый, а потом направился на кафедру. Однако все мои претензии были отбиты самым простым образом:
«Ни ты, ни твой научный руководитель официально заявление на тему диплома не писали, поэтому мы выбрали для тебя тему, какую посчитали нужной, и, заметь, никакого Севера. Нет, конечно, ты можешь пойти к ректору, но сам понимаешь, вряд ли ради тебя будут переписывать приказ».
Ну и так далее. Сказано все это было в абсолютно интеллигентной манере, с легкой улыбкой на губах. Возможно, если бы не эта улыбка, я устроил бы грандиозный скандал с весьма печальными для себя последствиями - что, наверное, он и ждал. Но я сказал – Хорошо!
Теперь представьте себе ситуацию: Бен-Гурион - это чистый XX век. А археология – это то, что старше 100 лет. То есть только дата его рождения попадала в эти сроки. Надо было что-то придумывать. Единственное, что хоть как-то намекало на археологию, так это сама пустыня Негев. Плюс к этому надо очень четко понимать, что литературы по Израилю в те времена в свободном доступе было мало. Нет, примерно понятно, что упор надо было делать на археологическую ценность данных регионов, традиции и тому подобное. Но конкретика! Посоветоваться было не с кем. Тетя Катя, написав рецензию на диплом (еще тот старый), успешно убыла в экспедицию и вытащить ее оттуда не представлялось возможным. Хотя побеспокоить ее придется, так как рецензию надо переписывать.
С другой стороны, это был вызов! Но как студенту-пятикурснику бороться с академиком? Пришлось подключать тяжелую артиллерию – звонить деду и просить познакомить с кем-нибудь, знакомым с данной проблематикой. Тем более, он из старых силовиков, занимавшихся решением вопросов за пределами СССР. Дедушка вежливо посмеялся в трубку и обещал перезвонить. И действительно, уже вечером я сидел на кухне у одного из его знакомых и описывал ситуацию. Мудрый дедушкин товарищ не преминул прочитать мне мораль по поводу ветра и ситуаций, которые бывают, если против него начинать совершать определенные действия. На следующий день меня допустили в закрытый фонд библиотеки, где я и ознакомился с несколькими машинописными переводами речей этого самого Бен-Гуриона. Работать с документами и источниками в университете учат хорошо, так что я очень быстро нашел отправную точку для своего диплома. Бен-Гурион писал:
«Государство Израиль будут оценивать ни по его благосостоянию или военной мощи, ни по его технологиям, но по его моральной значимости и человеческим ценностям. Мы должны предпринять еще более потрясающие и согласованные усилия с тем, чтобы стать, по меньшей мере, такими же, как все прочие народы».
Дальше было дело техники – подтянуть археологические раскопки под современные политические концепции. Как ни странно, но получилась вполне себе крепкая обзорная работа по истории раскопок в Израиле вообще, и в пустыне Негев в частности. Во всяком случае, дедушкиному товарищу она понравилась. А вот на предзащите меня растерзали практически в клочья. Нет, в итоге допустили, но с массой оговорок.
Оставшееся время до защиты я потратил на то, чтобы отправить диплом тете Кате и получить от нее отзыв. Договориться с рецензентом. И дальше терпеливо ждать самой защиты. Но как потом оказалось, дедов товарищ проникся ситуацией гораздо больше, чем предполагалось. За день до защиты он опять пригласил меня в гости и вручил:
- рецензию, подписанную известным академиком-востоковедом;
- рецензию, подписанную начальником профильного сектора МИД;
- рецензию, подписанную начальником Департамента археологических исследований Министерства образования и культуры Израиля (!).
После этого мудро заметил, что на каждую хитрую пещеру есть спелеолог с картой.
И вот он - день защиты. Меня поставили первым. Уж не знаю почему, толи чтобы комиссия размялась, толи чтобы выпустила пар, но факт остается фактом – я шел первым. Тут надо еще напомнить один момент: председатель комиссии - всегда человек из другой организации. И мне здесь тоже повезло. Правда, это я понял чуть-чуть позже. А так, ну сидит доктор наук, профессор, ну и что? Там в комиссии даже академик с член-корром присутствуют.
Перед тем, как выйти к кафедре для доклада, я передал рецензии секретарю комиссии, а она уже председателю. Пока я «отыгрывал обязательную программу», эти бумаги ходили по рукам, вызывая нездоровый ажиотаж среди членов комиссии. Рецензент стандартно высказал, что работа имеет условное отношение к археологии, и многие вещи в ней притянуты за уши, но учитывая «заслуги», можно ее принять. Я вежливо поблагодарил рецензента, но при этом заметил, что к сожалению, замечания специалиста по нурагической Сардинии не могут быть приняты во внимание, так как это, хотя и примерно тот же регион, но все же не он. А высказанные замечания, что в дипломной работе не хватает археологического материала, нельзя считать существенными, так как сама тема дипломной работы подразумевает скорее рассмотрение методических и общественно-значимых последствий проведенных раскопок. В общем, нахамил в не очень изящной форме. А дальше взял слово председатель комиссии и заявил буквально следующее:
«Что, мол, к сожалению, в комиссии нет специалистов по данной проблематики, но уровень внешних рецензий таков, что не доверять ему нельзя, а, следовательно, фактический материал подан в блестящей манере, и если кто-то хочет задавать вопросы, то он просит, чтобы эти вопросы носили конкретный характер».
Вопрос поступил только один – откуда я взял материалы для диплома? На что я честно ответил - в библиотеке в закрытом секторе. После этого меня отпустили, и я пошел курить на подоконник, пока будут защищаться остальные однокурсники. Ни тревог, ни волнений, как-то был уверен, что свою четверку я должен получить.
Когда прошли все намеченные на этот день защиты, и нас пригласили в аудиторию, я опять-таки не волновался. Но, как оказалось, я недооценил ситуацию. Председатель комиссии начал с меня, заявив, что такой блестящей работы он давно не видел, что оценка “отлично“ не полностью отражает степень проработанности проблемы, и рекомендация в аспирантуру - лишь малая часть того, что можно дать дополнительными бонусами к этой защите. И если я вдруг по каким-то причинам передумаю поступать в аспирантуру тут, то он с удовольствием возьмет меня к себе.
Я до сих пор не знаю, как точно описать свое состояние в тот момент, правда не знаю. Но вот мои одногруппники выглядели точно обалдевшими – такого не ожидал никто!
После защиты наш завкафедрой отозвал меня в сторонку и просто сказал – везунчик! И добавил, что в аспирантуре, он надеется, я все же выберу правильную тематику. Поблагодарив его за все, я ушел со своими отмечать диплом.
В аспирантуру я не пошел. Принципиально. Но это совсем другая история.
С заведующим кафедрой мы помирились спустя почти двадцать лет.
Председатель комиссии оказался учеником того самого академика-востоковеда.