Там у них другие мерки, нам так сразу не понять… (В.С.Высоцкий)
Через четверть часа под навесом уже стоял и работал телевизор с японской системой NTSC, принесенный из столовой команды. Картинка была четкая, до начала блока новостей на канале NHK оставалось более часа.
История появления этого телевизора на борту была интересна. По выходу в первый, еще майский рейс из Ванино на переходе сломался стоящий в кают-компании телевизор «Рубин». Отремонтировать его я не смог из-за отсутствия необходимых деталей. В Корсакове, где мы принимали на буксировку первый объект, схода на берег не было, и я отложил ремонт на потом, когда появится возможность. Проблема решилась самым неожиданным образом в первый заход в Сасебо. Город был незнаком, и я с двумя мотористами, заблудившись, ухитрился очутиться в пригороде, довольно далеко от центра и причала, у которого нам было необходимо находиться к половине пятого пополудни. Спросить дорогу было не у кого. По улице проезжали редкие автомобили, а уж совсем нечастые прохожие на вопрос на английском «Как пройти к порту?» отгораживались фразой «ва-каранаимастэ» - «непонятно» и спешили по своим японским делам дальше. Сориентировавшись по солнцу, определили направление, в котором нам следует идти и, изнывая от жары, двинулись. Уже через пару кварталов увидев стоящий на длинных ножках у края тротуара телевизор, я скомандовал «Стоп!».
Технику, приготовленную к утилизации, еще рабочую, но уже не новую, у японцев принято выставлять на улицу, откуда ее забирали специальные машины. За утилизацию её потом приходил счёт, который законопослушные граждане исправно оплачивали. На Хоккайдо и Хонсю, наиболее часто посещаемых русскими моряками островах, взять без спроса выставленную у дороги стиральную машину, музыкальный центр, холодильник или пылесос, считалось правилом хорошего тона. Японцы избавлялись от оплаты утилизации, русские моряки получали за бесплатно необходимую в хозяйстве вещь.
- Аната! (хозяин), – сначала негромко позвал я. Подождал. Ответа не последовало. Повысил громкость на четверть и повторил. Потом еще на четверть. Дошёл до стопроцентной. К моей, изрядно луженой глотке, добавились еще две, не менее луженые, мотористские. Спели во весь голос, сначала на повышение, а затем на понижение частоты воспроизведения. Кураж наложился на выпитые недавно в баре по глотку «Белой лошади». Мы входили в раж. Попробовали поочередное вступление в арию вызова хозяина. Враспев начинал соло первый, затем повторяли «аната» в дуэте и в заключение это уже было трио. Не знаю, как звучало это со стороны, но, на мой взгляд, более, чем достойно.
Наши усилия были вознаграждены. Дверь дома, наконец, открылась, и перед нами появился хозяин – средних лет японец с изумленным лицом. И тут нам повезло снова – на очень приличном английском, с хорошим произношением буквы «Л», он спросил:
- Джентльмены, чем я могу помочь вам?
Объяснение причины заняло меньше минуты. Удача нас не оставляла - владелец телевизора, мгновенно сориентировавшись, сказал:
- Забирайте целиком. Он рабочий. А если вам нужен на запчасти – у меня есть еще. Если вы заберете и его, то я отвезу вас к причалу.
В итоге, за час до прибытия рейдового катера, мы сидели на лавочке у причала, пили пиво, которым нас угостил добродушный японец, отметивший наш незначительный перегар и свою выгоду в избавлении от необходимости платить немалый утилизационный сбор и рассуждали о пользе изучения иностранных языков… Рядом стояли два, довольно пожилых, телевизора.
Уже вечером, в столовой команды, экипаж смотрел японские развлекательные программы, «Рубин» в кают-компании был отремонтирован, а я сидел в радиорубке с паяльником в руке и разбирал второй телевизор-донор на запчасти.
В ожидании остальных участников аварийной партии начистили с боцманом картошки, лука, нарезали должным образом и включили на прогрев конфорку камбузной плиты. Готовить решили немного, еще оставались большие запасы вчерашних подарков, всего этого более, чем хватало для организации сытного ужина.
Из машинного отделения, наконец, появились второй механик, чиф и электромех. Перекачка топлива из днищевых в бортовые танки была завершена. Наступившие сумерки не позволяли проверить эффективность этого действия, оставалось дожидаться светлого времени суток. Приготовление ужина на уже разогретой плите не заняло много времени и вскоре мы впятером сидели, поглощая приготовленную и сэкономленную со вчера снедь, ожидая новостной программы. Старпом принес еще бутылочку сакэ. Усталость вместе с потреблённым приятной тяжестью разливались по всему телу, наполняя руки и ноги. Глаза сами по себе начали закрываться и только желание увидеть себя на центральном канале японского телевидения, удерживала меня за столом. Дождался окончания ужина, сложил посуду на противень – сегодня была моя с боцманом очередь мыть посуду, но на камбуз не пошел – боялся пропустить блок новостей, и не напрасно. Сопровождаемый скороговоркой сюжет начался видом Цусимы, снятым с большой высоты, затем ускоренно прокрутили пролет с юга острова до бухты Асо, со стоящим вдали нашим пароходом, а затем крупным планом показали нас – загорелых, приветственно машущих оператору.
Сюжет сменился другой новостью, интерес к телевизору угас и мы все одновременно закурили. Электромеханик со всеобщего молчаливого одобрения выключил телевизор и повернулся к чифу. То же самое сделали остальные. Старпом выдержал не более минуты: «Хорошо, но только одну, больше не выпросите!»
- Чиф, так больше и не надо, завтра народ приедет – не до того будет. У нас все в работе, у боцмана – тоже, а начальнику осталось только корму пройти. Да и люди все взрослые, ответственность понимают, – рассудительно проговорил второй механик, – так, что не переживай.
- Я минут на десять, посуду помою и вернусь, – сказал я, – без меня не начинайте.
- Пойдем вместе, помогу, – поднялся со своего места боцман и двинулся за мной в сторону камбуза.
Нас ждали. Сакэ было разлито по рюмкам, оставшиеся японские деликатесы были готовы к употреблению.
- Парни, - сказал старпом, – я хочу поднять тост за вас – русских моряков. Спасибо вам за то, что в это время вы рядом.
Звякнули сдвинутые рюмки, крякнули на выдохе – сакэ было значительно крепче предыдущего. Дружно потянулись к закуске.
- Парни, я – пас, больше не буду, не обижайтесь: мне завтра хоть и на маленькой, но на глубине поутру работать. Доктора этого не одобряют, – сказал я, – если вы не против, то я перекуриваю – и спать.
Выкурив свою заключительную в этот день сигарету, я умостился на матрас и, проваливаясь в сон, слышал негромкий и неторопливый разговор, понемногу затихающий и убаюкивающий.
Проснулся с первыми лучами, выспавшийся и хорошо отдохнувший. Умывшись в каюте, осмотрел поверхность воды по правому борту с высоты мостика – радужной пленки не заметил. Включив приемник с передатчиком, прослушал часовую повестку на телеграфном вызывном канале. За ночь вторые радисты разобрали корреспонденцию, поэтому список вызываемых судов был короток, в числе вызываемых на радиотелефон наш ледокол не значился. Спустился на камбуз, чтобы приготовить завтрак для еще спящих товарищей. Любимая моя яичница – глазунья с маленькими кусочками слегка поджаренного хлеба – с тостами и с расплавленным сыром. Именно ею я намеревался попотчевать своих коллег. Надо сказать, что она удалась на славу. Когда принес противень на корму, все уже проснулись, а старпом с боцманом даже успели умыться. Совершенно неожиданно начали меня расспрашивать, как и до какого состояния надо обжаривать хлеб и какой толщины должны быть ломтики сыра, чтобы так расплавились. Завтрак, определенно, всем понравился.
До первого сеанса связи было еще больше сорока минут. Посовещавшись со старпомом, решили, что лучше с утра закончить обследование кормы, чтобы было о чем докладывать в пароходство. Оставив меня нырять под надзором Семёныча, чиф лично пошел вдоль правого борта, пристально всматриваясь в поверхность воды.
Привычно натянув в воде на толстые носки одну за другой ласты, по очереди сброшенные мне боцманом с палубы, промыв морской водой маску, приблизился к корме и ушел под воду. В кормовом подзоре еще было сумрачно, солнце осветит его достаточно ярко только в полдень, поэтому пришлось несколько раз нырять, чтобы глаза привыкли к темноте. Корма, нависающая над головой, давила и внушала опасность. Наконец, я решил зайти в подзор со стороны левого борта и увидел то, ради чего нужно было нырять: на винте левого борта отсутствовала одна лопасть. Два других винта – центральный и правый были невредимы. На выдохе вышел из воды и услышал конец фразы боцмана: «…тебя зовет!»
- Семёныч, ты с кем тут разговариваешь? Я же под водой тебя не слышу! Что случилось?
- Чиф тебя зовет, вылезай! В радиорубке ждет уже.
- Чиф, что случилось, у меня же часы на руке, еще десять минут до связи, – я входил в радиорубку, причесываясь на ходу.
- Я с мачты наш сейнер увидел, вооон за тем мысом на берегу лежит, – старпом показал рукой в направлении ближайшего мыса у нас за кормой. – И проверил по правому борту – за ночь пленку унесло, больше не появляется. Включайся!
Нажав кнопку передатчика и щелкнув тумблером приемника, я по привычке закурил. Ожидание прогрева ламп надо было чем-то заполнять. Чиф от сигареты отказался. Ровно в восемь он уже разговаривал с Крыловым, ожидавшим нашего звонка. Известие о потере лопасти одного из винтов настроения ему не добавило. Зато новости об обнаруженном буксируемом объекте и отсутствии утечки топлива компенсировали недобрую весть.
- В полдень японцы обещают вернуть экипаж на борт. С ними вместе приедет представитель посольства из Токио. И к вечеру дает прибытие спасатель Ирбис, – говорил начальник службы безопасности мореплавания Сахалинского пароходства. - Как только капитан будет на борту, жду сразу на связь со мной!
Старпом, стоя в дверях, ждал, когда я закончу заполнять журнал. Подняв глаза, удивленно спросил:
– Что-то еще? Частный телефон сейчас не дадут, надо подождать хотя бы перерыва на обед.
- Да нет, не телефон. Там у нас сакэ осталось, много. Надо сейчас поровну раздать, да еще, думаю, Палычу занести пару бутылок. Ты как на это смотришь?
- Глазами смотрю. Правильное решение. Только предупреди всех, чтобы языками не лязгали лишнего. Не дай Бог помполит начнет разнюхивать – нам еще и связь с японскими милитаристами пришьёт. Дед-то, все-таки, военным был.
Спустились на корму, свернули свои матрасы. Пустые три бутылки, стоявшие под столом, затопили у борта, наполнив водой. Когда из машинного отделения поднялись механики, старпом раздал оставшееся сакэ. Затем в кормовой бочке сожгли яркие обёртки от японской снеди. Второй механик, глядя на эти манипуляции усмехнулся:
- Грамотно работаешь, начальник, правильно. Мелочей не упускаешь, именно на них и попадаются.
Окончание следует.
Novosea Company. Редактировал Bond Voyage.
Все главы повести и другие рассказы автора читайте здесь.
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк, написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
==========================
Желающим приобрести авантюрный роман "Одиссея капитан-лейтенанта Трёшникова" обращаться kornetmorskoj@gmail.com
В центре повествования — офицер подводник Дмитрий Трешников, который волею судеб попал служить военным советником в Анголу, а далее окунулся в гущу невероятных событий на Африканском континенте. Не раз ему грозила смертельная опасность, он оказался в плену у террористов, сражался с современными пиратами. Благодаря мужеству и природной смекалке он сумел преодолеть многие преграды и с честью вернулся на Родину, где встретил свою любовь и вступил на путь новых приключений.
==================================================