Вы заметили, как изменилась риторика Евгения Пригожина? В первых обращениях глава «Вагнера» был спокоен, сдержан, слегка ироничен. Его компания занималась своей обычной работой: воевала.
Сегодня Пригожин взбешён, он не скрывает ненависти, презрения, боли.
В первую очередь – боли. Боли от того, что гибнуть его парни. Гибнут бездарно и бессмысленно. Бессмысленно не потому, что бойцам ставят неправильные задачи. Я не военный и не стратег. Фантазировать на тему: как нужно воевать не готов и не имею права. И допускаю, что стратегия ведения СВО логична и, вероятно, идеально просчитана. Но, если возможно избежать безвозвратных потерь, а этой возможностью преднамеренно не дают воспользоваться, то гибель людей неоправданна и бессмысленна. Основатель ЧВК «Вагнер» это прекрасно понимает. И мне кажется, прекрасно понимает причину, почему люди в высоких кабинетах не ценят жизнь тех, кто сегодня идёт под пули.
Причина проста. Существует две России.
Одна каждую секунду рискует своей жизнью в новых регионах РФ. И не важно, что ими двигало при выборе своего пути: патриотизм, возможность получить свободу, искупив своё преступление кровью, профессия военного выбранная в детстве и на всю жизнь или высокая зарплата. Под пулями и даже деньги теряют свою магическую силу. Хотя бы потому, что деньги мёртвым не нужны.
Эта Россия делает простое, понятно и очень важное дело для своей страны. Она защищает. Защищает даже тех, кто, наскоро прилепив подгузники, смотались за рубеж в стремлении пересидеть опасные времена в тихой заводи чужого благополучия.
И есть другая Россия. Та, в которой до сих пор молятся на бабосы, а рисковать готовы только виртуальными жизнями в компьютерных стрелялках. Им, что называется, «по барабану» всё, что выходит за узкий мирок их дома, источника получения дохода и привычных развлечений.
Этим господам очень рекомендую посмотреть в лицо Евгению Пригожину. Военные действия на Украине рано или поздно закончатся. Люди с такими лицами вернутся домой. Вернутся и спросят. Не о том, почему вас не было в окопах. И не о том, почему вы пили виски, когда они ногами месили украинский чернозём. Они спросят о том, почему вы позволили умереть тем, кто мог остаться живым? Почему зарабатывали на чужой смерти деньги? Почему строили на равнодушии карьеру? Почему не помогали, хотя бы тем, чем могли? Почему жили в другом мире, в другом измерении и другой жизни, в той, где кроме вас вообще ничего не существует?
Один наш, не очень умный, но крайней полезный блоггер, брал интервью у Скота Риттера. В ходе интервью задал вопрос о психологических срывах людей, вернувшихся к мирной жизни из зоны боевых действий. Риттер высказал интересную мысль. Со второй мировой и из Вьетнама военные возвращались в сытую, довольную Америку, которая привыкал жить в комфорте и веселье. Америка готова была формально признать заслуги тех, кто воевал, но не готова была их понять и им помочь. Тогда на границе мирной жизни столкнулись две разные Америки.
Этого не случилось в СССР после Великой Отечественной. Потому, что солдаты вернулись с фронта в страну, которая вместе с ними воевала. Вся. И женщины, и дети. А когда одна боль встречается с другой болью, некогда разбираться: кому было больнее. И те, и другие жалели друг друга. И те, и другие вместе восстанавливали страну. Боль была общей. И дело было общим.
Сегодня мы получим Америку в России. Молодёжь из ночных клубов и пожиратели курятины KFC столкнутся с теми, кто мёрз в окопах и не всегда имел даже сухпаёк. Им сложно будет понять друг друга. И последствия могут быть самыми тяжелыми, даже в случае нашей безоговорочной победы.
Двум Россиям пора становиться одной. Пока не стало поздно.