Приветствую вас, уважаемые читатели канала!
Жестокость. Это слово, вероятно, произнесет большинство поляков, спросивших о своей первой ассоциации с событиями на Волыни, которые историки называют Волыно-Галицким преступлением 1943-1945 годов.
Описания тщательно продуманных мучений, которым подвергались жертвы, являются неотъемлемой частью истории антипольских чисток, проводимых членами Организации националистов-бандеровцев (ОУН-Б) и повстанческой армии (УПА).
Поляков из села Паросьле связали и зарубили топорами, жителей Воли-Островецкой водили небольшими группами за амбар и убивали одного за другим тупыми орудиями... Узнав эти и подобные факты, они присутствуют в воображении каждого поляка, кто хотя бы поверхностно знаком с этой темой, влияя не только на историческую оценку событий, но и на отношение к современным отношениям между двумя народами.
Для того, чтобы поспешить обвинить Советский Союз, поляки используют следующие факты.
Вот как видит события на Волыни активист ОУН Адриан Ортынский, описанный в романе Оксаны Забужко «Музей заброшенных тайн» : «Наследие Польши — это ее двадцать лет правления нами (1919-1939 г.) с презрительной уверенностью, что «русины» не люди, а «свиньи», она закалила нас, как хороший топор, научила отвечать симметрично теми же словами. Когда наша военная сила, перелившись через берега, начала стекать в корыто мести, а имения польских колонистов на Волыни и Подолии были подожжены, она оказалась среди нас, еще одна сила, следуя по траектории слепая месть».
Месть «польским колонистам» вполне понятный поступок собравшихся в ОУН националистов, вполне крестьянский элемент мести.
Вспоминая о погромах помещичьих судов, происходивших на Волыне после большевистского переворота, известная в Польше писательница Зофья Коссак-Щуцкая так представила поведение русинов: на шум погрома, на призыв родственников и друзей, они как прирученный волк, не в силах сдержать внезапно пробуждающиеся инстинкты своей натуры, явно или тайно шли в стан врагов.
Гипотезу, объясняющую события на Волыни крестьянским восстанием, поддержал в том числе и львовский политолог Богдан Гудь. По его мнению, таков был генезис антипольских протестов 1943 г.: «Галицко-волынские крестьяне, наученные опытом советского межвоенного периода, хотели полностью уничтожить польское присутствие. Ибо они не ограничивались мародерством и поджогами обыкновенно не щадили ни взрослых, ни «цыплят», так чтобы возвращаться было некуда и не к кому».
Другой автор, Богдан Гук, пишет, что власти довоенной Польши, в отличии от СССР, «стремились уничтожить жившую там часть галицко-волынской нации». Поэтому Вторую Польскую республику можно классифицировать «как один из вариантов тоталитарного государства». Кроме того: «Нет другой страны в Европе, которая, как Республика Польша, выиграла бы без каких-либо ограничений от двух величайших европейских геноцидов – еврейского и галицко-волынского народа».
По словам Гука: «В первые дни 1943 года волынские крестьяне начали видеть голод, но также и призрак возвращения Польши, помнили и отождествляли себя с крепостным правом, католической дегуманизацией и Советско-польской войной 1919-1921 г. где они выступили на стороне Советской власти».
По словам автора: «Поляков убивали не из-за их польскости, а из-за польского государства, которое так или иначе сопровождало их физическое присутствие в регионе, оно несло смертельную угрозу для местного населения в будущем».
Одним словом, польские историки подчеркивают, что если бы не короткий межвоенный период большевистского присутствия в регионе, не было бы и столь значимых последствий для бывших польских колонистов.
Если вам понравилась статья, подписывайтесь на канал, чтоб однажды, снова найти его в этом море информации. Хорошего вам дня и крепкого здоровья! Комментарии всегда открыты для всех.
Полную версию статьи в польском изложении вы можете почитать на сайте histmag.