Андрей Назаров не знал, что делать с деньгами, когда стал зарабатывать.
В 2008 году знаменитый хоккеист, тогда тренер «Трактора» Андрей Назаров дал большое интервью «СЭ» в рамках рубрики «Разговор по пятницам». В отрывке ниже — рассказы про тафгаев и начало карьеры форварда.
— Кому из тафгаев не было равных по силе удара?
— Кошуру. Меня потрясли его костяшки на руках — гладкие и прямые, словно коврик для компьютерной мыши. Все об шлемы разбил.
— Среди тафгаев много чудаков?
— Да все мы в этой жизни чудаки. Помню, в «Сан-Хосе» несколько лет работал Тодд Юэн. Сильный боец — хотя и грязный. На льду бил по всему, что шевелилось. Приходил в раздевалку — и преображался. Сочинял сказки для детей. Одна его книжка называлась «Лягушка и Собачонка». Пользовалась в Штатах большим успехом. Смешная такая сказка, с его же, юэновскими, иллюстрациями... А затем выходил этот милейший парень на хоккейную полянку — и с безумными глазами летел на соперника. Стремился сделать из него собачонку, ну или лягушку. Колоритный товарищ.
— С Саймоном в России пообщались?
— Мы и в Америке не разговаривали. У «полицейских» это не принято. Наоборот, ты должен в себе злость копить — иначе как потом его лупить? Что хочешь придумывай, только разозлись!
— А с Веро и Перро?
— Тоже нет — что мне с ними общаться? Перед недавней игрой в Чехове пытался своим игрокам внушить: ничего страшного вас не ждет. Среди всей чеховской ватаги единственный «убийца» — Саймон. Что Веро, что Перро этот — обыкновенные бойцы, среднего веса. Большого вреда не принесут никому.
— Что в вашем понимании «убийца»?
— Парень, который с одного удара причинит достаточно проблем здоровью.
— Много таких?
— В России, кроме Саймона, вовсе нет. Вот Гренье, например, «полуубийца». Он себя в НХЛ так и не зарекомендовал, хотя неплохо поработал в АХЛ.
— Вас за Гренье бранили. Говорили, что привезли клоуна из АХЛ, который кататься толком не умеет.
— Кто такое говорил — сам клоун. Нельзя человека ругать до тех пор, пока на него не посмотрел. У одного тренера ты ничего не сделаешь, приходит другой — и ты в порядке. Со мной такое было — появлялся тренер и ставил меня в первую тройку. Если ты суперзвезда, заиграешь у любого. Если обычный игрок — твоя судьба в руках тренера. Найти своего тренера — самое большое счастье.
— Много было «ваших» тренеров?
— Неплохо в «Динамо» поработали с Воробьевым, стали чемпионами. Саттер в «Калгари» и Кинэн в «Бостоне». На год мелькнул с «Сан-Хосе» хороший парень, так при нем я в первой тройке играл с Ноланом. Четыре тренера за 15 лет.
— Одному игроку Петр Воробьев давал книги с выделенными карандашиком местами. Потом проверял — заучил тот или нет.
— Мне Петр Ильич ничего не подчеркивал. Гнал в спортзал — и оттуда не выпускал, за что сейчас хочу ему сказать спасибо. В 17 лет мне и нужна была такая школа — когда тренируешься из последних сил, по три раза в день. Кстати, у Воробьева еще была возможность заставлять так работать. До сих пор помню график: с утра играем в баскетбол, следом зарядка. Потом начинается основная часть, утренняя тренировка. После сна дневная тренировка. Вечером — дополнительное занятие. Сейчас примени такую систему — тебя со света сживут!
— Тарасовская система?
— Вот именно. Потому Воробьев и давал результаты. В жизни игроков не было ничего, кроме льда и спортзала. В команде пятьдесят человек. Кто-то сломался или загрустил — пошел вон. Возьмем другого.
— Часто лежали под штангой и думали: «Скоро сдохну»?
— Чтоб «сдохну» — такого не было. Но приходилось тяжело. Денег не было вообще, а в голове вертится: спортзал — твой единственный шанс вырваться из того, что окружает. И мы вырывались. Кто как мог.
— Четверо динамовцев тогда скидывались и покупали гнилой «форд» — ездить на базу. Вас среди них не было?
— Мне скидываться было нечем. Зарплаты хватало только взять такси, доехать до «Макдоналдса», сожрать булку и вернуться. Нормально себя почувствовал лишь в Америке. Поначалу даже не понял — куда девать все эти деньги? Но ничего, сообразил быстро.
— Резиночкой купюры перетягивали?
— В трусы прятал.
— Кто-то из наших энхаэловцев действительно снимал все деньги со счета, банкам по российской привычке не доверял, — перетягивал резиночкой и держал дома под матрасом.
— Это, наверное, были люди совсем старого поколения.