Вы почти наверняка знаете (или хотя бы слышали) имена самых известных художников-импрессионистов - Клода Моне, Эдгара Дега, Огюста Ренуара... Но немногие в курсе, что в их дружной (хотя на самом деле не очень) компании были и женщины! Более того, работы импрессионисток не уступают по качеству картинам их коллег-мужчин, хотя все-таки немного от них отличаются.
Как вы понимаете, у художниц в 19м веке, да и большую часть истории, было гораздо больше социальных и карьерных барьеров. Они, например, не могли так же свободно посещать кафе и бары, где у художников завязывались важные знакомства, проходили дискуссии и происходил обмен идеями. В академической среде все - в основном, конечно, мужчины - были уверены, что женщины не способны усваивать сложную информацию, поэтому их обучали хуже, чем их коллег-мужчин. Ну и, конечно же, считалось, что успешная художественная карьера - это дело не женское, ведь главное предназначение женщин - это материнство и создание домашнего уюта.
В истории искусства имена женщин часто умалчивались и терялись, и не потому, что они были менее талантливы и способны, а потому что считалось, что их нельзя ставить в один ряд с мужчинами. С импрессионизмом сложилась похожая история.
Но даже при этом всем несколько импрессионисток смогли добиться успеха еще при жизни. Их имена - Берта Моризо, Мери Кэссэт, Ева Гонсалес и Мари Бракемон. Само собой, критики часто в своих обзорах их объединяли, и не по стилю или технике, а просто потому, что они женщины. Один из них, критик Суассон, писал так: “Можно понять, что у женщин нет оригинальности мысли, что литература и музыка не имеют женского характера; но, несомненно, женщины умеют наблюдать, и то, что они видят, совершенно отличается от того, что видят мужчины, и того искусства, которое они вкладывают в свои жесты, в свой внешний вид, в украшение своего окружения, достаточно, чтобы дать представление об инстинктивном, особом гении, присущем каждому из них”. Если закрыть глаза на ужасный сексизм этой цитаты, что, конечно, очень непросто, то тут даже можно увидеть похвалу - для 19-го века уже что-то.
В силу своих социальных ограничений спектр тем, на которые женщины могли писать картины, был сильно ограничен. Например, сцены на улице или в кафе, которые мы очень часто видим у мужчин-импрессионистов, а также обнаженную натуру они почти не писали. Чаще художницы концентрировались именно на сценах домашней жизни, потому что они составляли основную часть их жизненного опыта. И, с одной стороны, импрессионизм ведь показал, что как раз-таки бытовые сцены достойны быть изображенными, и что они ничем не хуже масштабных исторических полотен. А с другой, он как будто тоже ограничивал женщин рамками “домашних” тем. Но даже несмотря на эти рамки они показывали высокий уровень мастерства - в таких картинах было что-то очень личное и интимное, но без намека на эротизм, который был почти всегда свойственен мужчинам-художникам.
Из-за большого социального давления сама возможность начать карьеру в искусстве обычно появлялась у тех, кому больше повезло с семьей. Например, Берта Моризо родилась в богатом буржуазном семействе с большой художественной традицией - она даже приходилось внучатой племянницей знаменитому французскому художнику Фрагонару, поэтому им с сестрой с детства давали живописные уроки. Они обе стали художницами, правда, сестра оставила карьеру после замужества, а вот Берта решила продолжать, и семья приняла ее решение! Это очень необычная ситуация для 19-го века - чаще всего девушек уговаривали и даже заставляли как можно скорее выйти замуж и оставить любые попытки строить карьеру. Замуж Берта вышла, но только в возрасте 33х лет, и не за кого попало, а за Эжена Мане, брата знаменитого художника Эдуарда Мане, и через 4 года у них родилась единственная дочка, Жюли, которая тоже потом стала художницей. Муж карьере Берты тоже не мешал, и они продолжала рисовать до самой смерти.
Ее самая известная картина называется “Колыбель”, и это очень яркий пример того, что тогда подразумевали под “женскими темами” в искусстве. Мы видим здесь молодую женщину, склонившуюся над колыбелькой с прозрачным светлым балдахином, в которой спит маленькая девочка. Сначала можно подумать, что художница изобразила себя, но, на самом деле, картина написана за шесть лет до того, как Берта стала матерью. Это портрет ее сестры Эдмы со своей дочерью Бланш. Это самое первое изображение материнства в творчестве художницы - потом оно станет одной из ее любимых тем. Она показывает высокий уровень композиционного мастерства. Нежный взгляд матери в сторону ребенка, ее согнутая левая рука, которая локтем касается так же согнутого детского локотка, и закрытые глазки девочки образуют диагональ, которая подчеркивается изгибом шторки на заднем плане. Эта диагональ как бы символизирует связь матери и ребенка. Второй рукой Эдма как бы натягивает балдахин между зрителем и дочкой, что создает ощущение особой интимности сцены и отражает стремление матери защитить свое дитя. Эта картина была выставлена на первой выставке импрессионистов 1874-го года, и, хоть она не вызвала ажиотажа, но получила комплименты от многих известных критиков. А сейчас она выставляется в Лувре - одном из главных музеев мира.
А если вы хотите больше узнать о том, с чего начинался импрессионизм, почему он важен для истории искусств и из-за чего импрессионисты ссорились между собой, слушайте этот эпизод подкаста "Васнецов и Аленушка":
