Пока отец работал в шахте, он всегда говорил:
– Вот пойду на пенсию, жить вернусь на родину.
А его родина – Центральное Черноземье. Тут весна наступает быстрее, а осень приходит позже.
Я уже публиковал на канале статью, как спустя 30 лет волей случая отец наконец-то оказался на своей родине – в той самой деревне, в которой прошло его детство. Отсюда уходил в армию, но сюда уже не вернулся. Уехал в Сибирь на заработки.
Повидать свою родину отец приехал весной, когда сады утопали в пышном цветении. Остановился погостить пару дней у двоюродного брата. В первый день был накрыт щедрый стол и звякали стаканы под тосты «За встречу!» и нескончаемые разговоры, разговоры, разговоры до самого темна. А на следующий день пошёл отец по родным местам за речку в лес. С ним увязался пятилетний внук двоюродного брата. Отец его предупредил:
– Я далеко пойду. Ты за мной успеешь?
Мальчуган уверенно кивает:
– Я тебя обгоню. Это ты за мной не успеешь.
Отец усомнился:
– Не устанешь?
Мальчуган мотает головой:
– Не, не устану. Я, знаешь, как далеко могу ходить?
Отец отвечает:
– Нет, не знаю.
Мальчуган настаивает:
– Пойдём, я тебе покажу.
Отец согласился:
– Ну, хорошо, пошли.
Как потом говорил отец, мальчугана он сравнил со своим сыном, т.е. со мной. Когда мне было пять лет, он брал меня с собой в тайгу за грибами. Ходили пешком туда и обратно. При этом я не хвостиком за отцом следовал, а собирал грибы, аккуратно складывал их в небольшой рюкзачок, который сам же и нёс домой с довольным-предовольным видом. Опираясь на прошлый опыт, отец не стал возражать против мальчугана. Впрочем, он вскоре пожалел, что взял его с собой.
Мальчуган оказался шумным непоседой; он бегал взад-вперёд и без конца тараторил, тараторил, тараторил... А отцу хотелось тишины, шагая по родным местам погрузиться в воспоминания детства. Коротко отвечая на вопросы мальчугана, отец шёл вперёд. До леса осталось ещё немного, остановился, оглянулся назад. Просёлочная дорога песочной лентой по полевому разнотравью уходила в деревню. Отец спрашивает мальчугана:
– Может, домой побежишь? Вон дом дедушки с бабушкой на краю деревни стоит. А я тут постою, посмотрю за тобой.
Но мальчуган отказывается:
– Нет, я с тобой пойду. Ну, смотри, чтобы в лесу от меня не убегал.
Отец намеревался сходить на место, где когда-то стояла лесная пасека – он там всё лето жил с котом и огромным ужом. Но за 30 лет всё заросло, дорога потерялась. В памяти вроде бы знает куда идти, а местность уже не узнать. Походил-побродил – нет, дороги не видно, даже тропки не сохранилось. Да и мальчуган присмирел – уже не бегает и не тараторит.
Решил отец на пасеку сходить как-нибудь в другой раз сходить, а сейчас надо возвращаться. На обратном пути пошёл другой дорогой в направлении того места, где когда-то на возвышенности стоял женский монастырь из кирпича. В послевоенные годы в нём располагался детский дом, в 60-е годы его закрыли. Местные жители кирпич разобрали на свои постройки, бутовые камни утащили на фундамент. Теперь о монастыре напоминали лишь рытвины да обвалившаяся яма от некогда глубоко колодца. Ходит отец, рассматривает, вспоминает детство. Внизу как на ладони раскинулась деревня, вернее – то, что от неё осталось за три десятка лет. Когда-то в ней насчитывалось более трёх-с-половиной сотен дворов, а сейчас и полсотни не наберётся.
Вздохнул тяжко отец, говорит мальчугану:
– Пошли домой.
Мальчуган жалобно просит:
– Возьми меня на ручки.
Отец оторопел:
– Тебя на руки взять? Маленький что-ли?
Мальчуган тянет руки вверх:
– Я устал.
Отец разозлился:
– Не надо было тебе ходить со мной. Сам пошёл, теперь не ной.
Мальчуган угрожает:
– Я деду с бабой расскажу. И папе с мамой расскажу.
Отец разрешает:
– Рассказывай. Пошли.
Мальчуган не сдвинулся с места:
– Я устал. Возьми меня на ручки. Меня папа всегда носит, когда я устаю.
Отец ему сурово ответил:
– Вот твой папа и пусть тебя носит. А я пошёл.
Повернулся и неспешно зашагал в деревню. Мальчуган заревел от обиды, отец обернулся и хладнокровно продолжил свой путь. Видя, что слезами чужого дядю не пронять, перестал реветь и поплёлся следом.
На крыльце двоюродный брат спрашивает отца:
– Ну, как сходили?
Отец не успел рот раскрыть, мальчуган жалуется своему деду:
– Я устал, а он меня на ручки не взял.
Брат спрашивает отца:
– Чего ж ты так? Он же маленький.
Отец парирует:
– Мой сын в его годы со мной в тайгу ходил и не ныл. А мы ходили на большое расстояние, не то что тут мы немного прогулялись. А вспомни как мы в детстве бегали? Разве нас на руках носили?
Брат закивал головой:
– Мы по другому росли. Сами по себе были. Я дочь свою ругаю, чтоб не сюсюкалась со своим дитём. Так нет же – я в воспитании ничего не понимаю, – брат махнул рукой. – Пускай сама воспитывает как хотит. Только потом пусть не воет, когда дитё на шею сядет и ноги свесит.
Больше отец не брал с собой мальчугана, да и он сам уже не изъявлял желания идти в лес с дядей, который не хочет брать его на ручки. А на пасеку отец всё же сходил года через два, но это уже другая история.
P.S.
Абзац про укроп удалён.