К хорошим словам, которые сейчас говорят о Вячеславе Зайцеве, сложно что-то добавить. Наш Красный Диор был крайне значим для индустрии, и не только как кутюрье, чьими работами я как стилист восхищалась, но интегрировать их в повседневность для своих клиентов не имела возможности. В какой-то момент именно его замечания мне показали, как можно относиться к женщинам и особенной красоте каждой из них. Я до сих пор вспоминаю, как по-доброму и внимательно он относился к участникам в первых сезонах "Модного приговора", и этот период мне нравился почему-то гораздо больше, чем более поздние сезоны с Александром Васильевым, которого я тоже безмерно уважаю и безумно люблю, но всё же он больше художник и коллекционер, всегда живущий в своем любимом, дореволюционном времени.
Когда его провожали в последний путь, мне вспомнилась одна курьезная история, которая, может быть, будет интересна тем, кто занимается творчеством и старается осмыслить свой собственный путь. Равно как и любителям, которые интересуются творчеством чужим, любят рассматривать образы, которые создают стилисты и дизайнеры, и иногда замечает различия в соблюдении стандартов индустрии, которые почему-то нарушает один художники и которые совершенно безразличны для другого.
Когда я начинала практиковать, в 2009-2010 году, я была подписана на одного московского стилиста, очень молодого парня, всего лишь на пару лет старше меня, который со своими друзьями мотался на все модные вечеринки и показы, на которые только можно было достать проходку. Он регулярно сталкивался и с Александром Васильевым, Вячеславом Зайцевым, да и со многими интересными для изучающих стиль людей, которых региональный стилист мог видеть только в вылизанной светской хронике глянцевой прессе. Этот парень писал про них буквально как про собственных соседей. Так я узнала, что у Александра Васильева был на тот момент бульдог - "тот ещё невротик", потому что ни одна собака не вынесет такой активной светской жизни, а какие-то красотки могли сидеть в первом ряду в меховых шапках или в тюрбанах, потому что вроде как не помыли голову.
Это были нападки очень ядовитые, как я сейчас понимаю, но те ребята как на которых я была подписана, были вчерашние студенты, а писали со всем цинизмом и максимализмом, присущих возрасту. Отработав по несколько сезонов на европейских неделях моды, они нападали на русский гламур как на замшелое провинциальное болото, отрицая, но не имея возможности глобально на него повлиять.
После одной из тусовок, тот парень-стилист, на которого я была подписана, а с каким-то возмущенным смехом написал что ли они с друзьями подошли поздоровайся с Вячеславом Михайловичем, а тот вперил взгляд в одного из них и спросил, не хочет ли тот поработать у него на показе. Тот опешил и отказался, а они потом этот случай обсуждали, и решили, что это было подводкой к какому-то наверняка непристойному предложению. Парень, которому Зайцев предложил поработать подиумной моделью, был намного выше стандартов: 205 см. Я не знаю, как сейчас, но на тот момент такие ребята в индустрии считались профнепригодными, потому что и здесь есть калибровка. Как раз в то лето двое из моих друзей уехали в Москву с нижегородскими портфолио и обходили агентства, чтобы куда-то устроиться, но выяснилось, что одному из них не светит в принципе, потому что он тоже был слишком высокий, 195см.
Стилист, у которого был реальный опыт работы моделью за границей, и его компания, действительно могли рассудить, что Вячеслав Михайлович предложил поработать не всерьез, потому что стандарты знали и на них опирались. Ну, и когда тебе двадцать с небольшим, действительно быть настороже и почаще огрызаться - это иногда спасительная тактика, так что не сложилось, и ладно.
Но меня этот случай прямо зацепил. Я пошла смотреть фото с показов Зайцева и увидела, что у него в каждом было 1-2 моделей, часто мужских, которые действительно даже на глаз были существенно выше стандартов. Иногда они ходили по подиуму явно непрофессионально, но, видимо, рост был важнее мастерства. Что за дела? Ответа у меня не было.
Потом я наткнулась на интервью, в котором Вячеслав Михайлович рассказывал о выезде со своим показом за границу в советское время и сетовал, что его собственных моделей не выпустили: "Мне дали моделей на месте, но у меня же всё сшито по моим стандартам! Мои модели существенно выше стандартных, и всё пришлось перешивать." - я цитирую неточно, интервью сейчас не найти. Но смысл был в том, что Зайцев выбирал моделей не просто высоких, а очень высоких, очень давно. И работал с ними всегда, когда только мог.
Разгадку я нашла, когда сама начала преподавать основы стиля и подняла записи со своих первых курсов. В повседневной практике с обычными людьми на это внимания не обращаешь - просто балансируешь индивдиуальные особенности комплекции на том материале в магазинах, что доступен. Я ведь не художник. Но дизайнер или иллюстратор причину драматического непонимания между моделями, стилистами Вячеславом Михайловичем сразу понял бы: у слишком высоких, по меркам индустрии людей, совершенно иные пропорции.
Избыточный рост - это не только худоба и длинные ноги. Это ещё и маленькая относительно роста голова. Первое, что вы видите, это корпус. И наоборот: дюмовочка, чей рост 150-155 см, это сначала лицо, а потом уже всё остальное.
Вы очень хорошо поймете этот принцип, когда присмотритесь к героям мультфильмов. За счет разницы пропорций нам показывают, как герои взрослеют, потому что если рисовать детей и подростков в тех же пропорциях, что и взрослых, это будут лилипуты, или феи, пигмеи, инопланетяне, но не те же люди, только в другом возрасте. Так же нам показывают разницу в комплекции, которая угадывается вне зависимости от масштаба и планов, строят фигуры супергероев и т.д.
Так вот, в искусствоведении и литературоведении, например, можно говорить об особом типе личности, который интересовал творца. Вспомните героев школьной программы, и вы безошибочно выделите, кто "человек Достоевского" или "человек Лермонтова", да и типичного героя русской литературы от американской, например, вы без труда отличите. И в живописи то же самое. И... в дизайне, разумеется, тоже.
Если говорить о "человеке Зайцева", то это, конечно, полубог-супергерой. Сама по себе пропорция с маленькой головой и высоким ростом, разумеется, чисто архитектурно дает возможность расположить на таком теле много затейливых элементов: и объёмов, и драпировок, и декора, и рисунка. Но, что важнее, в такой пропорции модели перестают быть людьми. Модели Зайцева - это персонифицированая Россия. Не люди, а абстракция. Идеальное представление о красоте, силе, преображении, которые и не должны выходить в повседневность в чистом виде -- как и божественные сущности, они должны лишь оставлять след, но не переноситься дословно.
Именно поэтому Вячеслав Михайлович действительно мог странно и пристально посмотреть на неуклюжего студента, слишком высокого и неловкого, чтобы работать на подиуме постоянно, и предложить ему поработать в его доме моды. Именно поэтому его могли не понимать - секреты мастерства и сам творец не всегда осознает дословно. Но всё же я была очень рада, когда случайно получилось их разгадать. Быть на расстоянии и никогда не общаться, но всё же понять того, кто вызывает искреннюю симпатию по-человечески и восхищение как творец, это огромное счастье.
Светлая память Вячеславу Михайловичу.
Благодарю вас за подписку на мой канал. Своими лайками, подписками и репостами вы помогаете ему расти. Чем больше наше сообщество, тем больше интересных материалов я могу для вас делать!