«Русский народ, а в особенности образованный класс населения, воспитанный на уважении к религии, привык с чрезвычайным почтением относиться к своим архипастырям и не умел делать различия между ними. Однако же такое различие было и общий состав иерархов являл собою чрезвычайное разнообразие типов. Между ними были люди высокой религиозной настроенности, признанные святые, как митр. Московский Макарий (Невский), были люди удивительной чистоты душевной и смирения, как митр. Киевский Флавиан, этот подлинный, тонко воспитанный барин в самом высоком значении этого слова, были архипастыри, поражавшие своей любвеобильностью и кротостью, как митрополит С.-Петербургский и Ладожский Питирим, были крупные государственные деятели широких размахов, прямодушные, не знавшие компромиссов с совестью, как убитый митр. Варшавский Георгий, были истинные врачи душ и подлинные учители жизни, общение с которыми растворяло душу умилением и возносило к Богу, делая его чище и лучше... О каждом из этих иерархов можно было бы написать толстые книги, отмечая особенности их духовного склада и указывая путь, которым они шли, приближаясь к Богу или рассказывая о том деле, какое они делали во славу Божию, чуждые честолюбивых стремлений, далекие от славы мирской.
Но, увы, все они и им подобные составляли к сожалению, лишь исключение на общем фоне тех иерархов, господствующим типом которых являлись честолюбцы, стремившиеся к земным почестям и людской славе. Между ними тоже встречались добрые люди, но их доброта никого не согревала; были люди умные, но от их ума никому не было пользы; были и любвеобильные, но их любовь отталкивала, ибо искали ответной любви и пускалась в оборот ради собственной славы. Иерархия этого типа предпочитали внешние дела духовному созиданию, занимались политикою, в лучшем случае, благотворительностью, рекламируя себя и воздвигая себе посмертные памятники, но душам своих пасомых ничего не давали, ибо сами ничего не имели. Мало этого, они нередко даже похищали духовные приобретения своих пасомых, понижая их религиозную настроенность, и с каким-то непонятным недоброжелательством относились к религиозно-просветительной деятельности светских лиц, считая таковую монополией духовенства.
Вот почему, когда на книжном рынке появились издания С. А. Нилуса, большинство иерархов отнеслось к ним отрицательно, а архиепископ Арсений Новгородский (Стадницкий) в ответ на мою просьбу поддержать книги и помочь их распространению в епархии, в приделах которой тогда проживал С. А. Нилус, не только отказался исполнить мою просьбу, но и объяснил почему, сказав, что «Нилус вмешивается не в свое дело»... (По сути своей архипастыри отвергли самый главный исторический документ эпохи, угрожающий бытию в мире христианства: Протоколы сионских мудрецов... что в значительной мере облегчило иудейству его победы над Христианским миром)».