В марте Абакумов сообщил, что вопрос с Берзиным решился. Эдуарда Петровича доставили в Москву самолетом ВВС, он сделал доклад о развитии Дальнего Востока СССР, который был обсужден и одобрен на заседании Политбюро. «Дальстрой» был окончательно подчинен напрямую Совнаркому, и Берзин получил полный карт-бланш на свои поселенческие эксперименты. На территориях действия «Дальстроя» был организован Северо-восточный край, включающий Колыму, Камчатку, Чукотку и Якутию.
Обратно в Магадан Берзина, уже вместе с семьей, также доставили самолетом.
- Конечно, теперь Фриновскому будет сложно преследовать Берзина, - заявил Виктор. – Но вот есть мнение, что через родных воздействовать с него станется. Вообще, я поражаюсь, что это за отморозок.
- Но в Магадане они будут для Фриновского вне досягаемости. Берзин получил там права практически как царский наместник. Ему непосредственно подчиняются все местные силовики, все назначения будут с ним согласовываться.
- Ему сказали, что деньги для Гехтман переданы?
- Она сама ему об этом сообщила еще по телеграфу, усмехнулся Виктор. – Кстати, говорят, что первым же делом, когда прилетел в Москву, Эдуард Петрович спросил про тебя. Его успокоили, что ты в безопасности. Что интересно, он пытался осторожно прощупать почву на предмет того, что ты необычный товарищ и твои знания можно использовать на благо страны. Но люди, которые занимались его делом не в курсе того, что существуют попаданцы. Так что он просил, после того, как для тебя исчезнет опасность, направить тебя к нему в Магадан.
Впрочем, я уже понял, что в Магадан я больше не попаду. В мае в части начались учения, в которых я, как и обещалось, принял активное участие. Тут нужно упомянуть об одном интересном моменте. Я ведь никогда не ездил верхом, а для офицеров РККА верховая езда была обязательна. Заниматься со мною отдельно было некому, но, на мое счастье, Аня, происходившая из крестьян, была с лошадьми на «ты». Так что я имел полную возможность не нарываясь на насмешки офицеров научиться сносно ездить верхом.
При этом, от обязанностей летописца будущего меня никто не освобождал. Виктор то и дело передавал машинописные записки, в которых были просьбы уточнить те или другие моменты в общей исторической канве. Это говорило о том, что моя информация внимательно изучается, а, значит, востребована. Это радовало, но, с другой стороны, нагрузка была достаточно большой, я даже похудел. Но мне это, честно говоря, полезно, тогда как синяки под глазами от недосыпа отнести к полезным для моей внешности приобретениям не представлялось возможным.
Все лето мы провели в лагерях, а в августе получило подтверждение мое первое важное предсказание – конфликт у озера Хасан. Впервые я узнал о нем из газет. Но информация была крайне скудной, а вот приехавший 10 августа мрачнее тучи Абакумов своей информацией просто ошарашил. Оказалось, что провокация в действительности была организована с нашей стороны. Впрочем, японцы прекрасно были предупреждены о ней от сбежавшего к ним начальника Дальневосточного УНКВД Люшкова.
- Собственно же организацией провокации занимался… кто бы мог подумать, твой давний доброжелатель Фриновский, – сообщил Виктор. – Он выехал на Дальний Восток якобы для расследования действий Люшкова.
- Но зачем им это было нужно?
- Это атака на наркомат обороны. Нужно сказать, что мы пропустили в этой атаке уже много ударов. Поскольку не разгадали ее. – Абакумов поежился. – Началось все с маршала Егорова. Его прихватили еще на показаниях по делу Тухачевского в прошлом году, а в марте арестовали. В том же стиле, как хотели взять и твоего Берзина.
Но самое плохое было в том, что Егоров пошел на сотрудничество с Ежовым, который дал ему гарантии безопасности. И дал показания на маршала Буденного. Понятно, что слово свое ежовцы нарушили и, получив необходимую информацию, попытались избавиться от Егорова, вставив его в расстрельный список из 139 человек, которые реально этого заслуживали.
- Но Егорова спас товарищ Сталин, он вычеркнул маршала из списка, - сожаление явно было видно в словах Виктора. – Не знал товарищ Сталин, что Егоров предатель. На показаниях Егорова месяц назад Ежов попытался арестовать Буденного.
- Слыхал я, что Семена Михайловича пытались арестовать, а он разогнал чекистов шашкой. Байка или нет?
- Байка, - невесело усмехнулся Абакумов. – Охрана отбила, ему ведь охрана положена, как командующему МВО, хотя с товарища Буденного сталось бы и самому шашкой помахать.
С Буденным у ежовцев вышел прокол, также, как и с Шапошниковым, которого тоже защитила охрана, положенная начальнику Генштаба. Но вот по другому маршалу – Блюхеру, удар, кажется, получился.
Благодаря моему предупреждению, руководство СССР знало о приближающемся конфликте и предупредило командование на Дальнем Востоке. Впрочем, информация о готовящемся инциденте была и из других источников, так что моей заслуги тут мало. Проблема была в том, что японцы прекрасно знали, какими силами прикрыл маршал Блюхер сопки Заозерная и Безымянная. Несмотря на то, что сил было выделено больше, чем в моей реальности, сопки были заняты стрелковым батальоном каждая и еще один батальон был в резерве, но и японцы задействовали большие силы, так что общий итог не изменился. Нашим частям пришлось развертываться и снабжаться для того, чтобы отбить сопки по единственной плохой дороге, что и привело к большим проблемам в боях и потерям. Единственно радует, что при штурме высот японцы понесли в этот раз гораздо большие потери, так что итоговые потери были примерно равными.
- А тут еще, как на зло, товарищ Блюхер действительно сильно запустил наши военные дела на Дальнем Востоке, – посетовал Абакумов. – И японцы еще подкинули полученную от Люшкова информацию о его сепаратизме. Так что товарищу Сталину пришлось согласиться на его снятие с должности. И люди Ежова сейчас во всю «копают» под него.
Часть вторая. О пользе Стругацких. Подглавка 16
Высказать свое "фи" или "вау" вы можете на главной странице книги, там же есть ссылка на полную версию книги.