Солнце удивлённо пекло в мою беззащитную макушку. Толстые голуби сыто курлыкали. Пластиковый стол маленького уличного кафе радовал белой скатертью.
На столе парил американо с корицей. Крепкий, как забористое ругательство. Другого не признаю. Почему не эспрессо? Да там на два человеческих глотка и один мой, кофефила по призванию, кофемана по жизни, кофелюба по убеждениям.
А рядом на тарелочке с ажурной бумажной ( и где только нашли?)
салфеточкой , призывно алея румяной вишенкой располагалось оно.. Пирожное.
Я не успела его откусить, ощутить нежность теста и кисловатую терпкость начинки. Не успела оценить свежесть, достаточно ли сахара, не засохли ли вишенки.
Слезы подступили резко, но так ожидаемо. Не проглотив ни кусочка, знала, что это самое вкусное пирожное в моей жизни.
Пирожное, которое купил мне сын. С первой зарплаты, подрабатывал на летних каникулах.
Официантка настороженно скользнула взглядом, но подойти не решилась. Голуби нетерпеливо прохаживались практически у самых ног в ожидании крошек.Мой пятнадцатилетний деть плюхнулся рядом, завязал ноги сорок пятого размера в немыслимый для любого ортопеда узел, откусил разом половину шавермы и пробасил:
- Чего разнюнилась? Ешь давай!
Всем добра!