Платья на ней не было. Ну, то есть, на ней было не платье. Понял он это гораздо позже, когда вечером, вернувшись в свою берлогу, прошëл в комнату прямо в ботинках, сел на диван, уткнулся взглядом в стену и в который уже раз начал прокручивать в голове "событие".
В общем-то, ничего особенного и не произошло, но ведь это зависит от того, с чьей колокольни смотреть.
***
Он всегда разглядывал платья и их обитательниц и отчётливо помнил, когда началось это хобби.
С той девочки, появившейся в их детсадовской группе всего на один день. Почему на один и как такое возможно, он не вникал, а просто спрятал детское впечатление в дальнюю комнату своей души и нёс еë образ сквозь буераки и пропасти взросления, надёжно укутав его покровом тайны. Иногда даже казалось, приснилась, привиделась. Но нет. Он ясно помнил лёгкость, невесомость, хрупкую беззащитность, грацию, и вообще, красоту, впервые осознанную им и заставившую содрогнуться от силы, исходившей от неё.
Она стояла рядом с воспитательницей и, волнуясь, перебирала пальчиками подол розового платья.
Магия. Лëшка, вечный задира, лупил его в тот момент по плечу, намереваясь отобрать грузовик, но когда мельком оглянулся и увидел еë, то замер вдруг и опустил занесëнную для очередного удара руку. Так они и стояли, продолжая вдвоём держать грузовик, не в силах отвести взгляда от новенькой.
Платье. Да, розовое, с какими-то бледными цветочками, с оборками на рукавах и подоле, с пояском, завязанным на бантик, оно делало еë похожей на новую куклу его сестры. Точно. Фигурка кукольная. А вот лицо - совсем нет.
Немного печальное, даже несмотря на робкую улыбку, оно казалось взрослым. Может быть взгляд делал его таким... Да, пожалуй, взгляд. Расцвеченный небесной синевой, спокойный и проницательный... Хотя, какой там проницательный - просто рентген. Робко улыбаясь, она переводила широко распахнутые глазища, рассматривая своих новых одногруппников, и, когда очередь дошла до него, он почувствовал, что стал совершенно прозрачным, и что теперь она знает о нëм всë. Но удивительнее было то, что и он теперь знал всë о ней, и их знание было вечно. Что значило это "всё" он вряд ли бы объяснил даже сейчас, потому что... ну, как перевести в слова миг озарения, узнавания, растворения. . Он почувствовал тогда, что, наверное, взлетит от переполнившего его волшебства и даже отпустил грузовик, чтобы ничего не мешало.
Весь день он не сводил с неë глаз. Хотелось подойти и потрогать розовую оборочку на еë рукаве, проверить, точно ли она из ткани, потому что, казалось, это было что-то живое, напоминающее прохладные лепестки пионов, которые так любит его мама.
На прогулке отмахнулся от товарищей, зовущих поиграть, и обосновался в песочнице, делая вид, что строит трассу для своего гоночного автомобиля. Это было стратегически верное решение, потому что песочница располагалась посередине площадки, и он видел каждый еë шаг.
Перед тихим часом она потеряла заколку, а он нашёл и, зажав еë во влажной ладошке, не сомкнул глаз, - ловил будоражащие волны, поднимавшиеся из пульсирующего кулака.
Подойти решился только в конце дня, и только потому, что нужно было отдавать пропажу.
За ней уже пришла мама, заглянула в дверь и, найдя глазами дочь, улыбнулась. Он видел, как она вспорхнула и радостно устремилась навстречу. Поколебавшись ещё несколько секунд, он расстегнул пуговицу на рубашечном кармашке, вытащил свою драгоценную находку и пошëл в раздевалку.
Они разговаривали, вернее мама слушала еë, помогая застëгивать кофточку.
Он подошёл и молча протянул заколку на раскрытой ладони.
- Нашëл, - сказала она.
Он кивнул и отважно поднял на неë глаза.
...На следующий день она не пришла. И никогда больше не пришла.
С того самого дня он начал рассматривать платья. Первую неделю только розовые, с воздушными оборками. Но быстро понял, что она может быть и в каком-то другом, и даже испугался, что мог пропустить еë.
Взрослел и искал. Подруги ревновали, замечая его пристальные взгляды, обращëнные на встречных девушек, но он ничего не мог, а главное, не хотел с собой поделать. Он ждал, но чем больше проходило времени, тем меньше он надеялся снова испытать вот это, в буквальном смысле потрясающее всë его существо чувство.
***
Сегодня оно его настигло...
Он моргнул, на секунду осознал, что разглядывает загогулину цветочного стебля на серых обоях, и снова погрузился в "событие".
Без сомнений, это было то же самое чувство, когда тебя сбивают с ног, и ты падаешь, не находя опоры, но падаешь тотально счастливым.
Цветочный стебель, вновь начавший было фокусироваться, вытолкнул из подсознания шальную мысль. А вдруг это она? Но он тут же отверг еë, столкнул в пучину, из которой она появилась. Так не бывает! Вероятность встречи в другом, тем более таком огромном городе, близка к нулю. Это другая... И всë же...
Подробности. Он беспомощно тонул в них, а когда выплывал, надеясь на глоток спокойствия, тут же оказывался под шквалом чувств, наперебой убеждавших его в том, что произошло нечто из ряда вон.
...Час-пик, центр города. Он шëл по теневой стороне в любимую кафешку, лавируя в людских потоках - попутном и встречном. Обеденный перерыв. Можно весь час ни о чëм не думать, а просто жить, плыть и наслаждаться... Хотя бы вот этим весенним ветром и лимонным солнцем противоположной стороны улицы. Он повернул голову, чтобы полюбоваться и светом, и цветом, и вдруг остановился, мгновенно образовав вокруг себя недовольный людской водоворот.
Его задевали, толкали, но он, заколдованный, стоял, не в силах пошевелиться.
В жëлтом слепящем параллельном пространстве он увидел еë.
Сейчас, сидя на диване, он понимал, что она шла в таком же людском потоке, но в тот момент он не видел никого, кроме неë.
Почему он вообще обратил на неë внимание, как умудрился разглядеть сквозь четыре ряда машин, ползущих в полуденной пробке, - загадка. Но он помнил то мгновение, когда его взгляд выхватил точку пространства, еë силуэт, и тут же картинка изменила масштаб, как будто кто-то растянул, увеличил экран его восприятия, и точка превратилась в неë, юную женщину, реальную, близкую. Казалось, можно протянуть руку и коснуться крупных завитков тëмно-каштановых волос, пружинками подпрыгивющих при каждом еë летящем шаге.
Вдохновенный профиль, полуулыбка, устремлëнный вперëд безмятежный взгляд, тонкая кисть руки, скользнувшая по лбу, чтобы убрать непослушный завиток, - всё было ему настолько давно знакомо, что точнее было бы сказать всегда.
Красивая? Да, несомненно. Но не это заставило его остолбенеть в час-пиковом водовороте. Пушкинское "полувоздушна", что-то нездешнее, неземное и вместе с тем, до спазма в лëгких, родное.
Не шла - скользила над... Как в девятнадцатом благородном танцевали, едва касаясь пола, красавицы в нежнейших бальных платьях.
... Он откинулся на спинку дивана и вдруг понял, что платья на ней не было. А был длинный серый плащ, расстëгнутые полы которого, подхваченные встречным ветром, трепетали и хлопали, как два крыла. Джинсы, кажется, чëрные. Серая, в цвет плаща, водолазка обнимала длинную шею. Одной рукой она слегка придерживала чëрный рюкзак, висевший на плече.
Вечность... и даже немного больше прошло с того момента, как он еë заметил. Из оцепенения его вывел плач идущего навстречу мальчишки, увлекаемого сердитой матерью в направлении пешеходного перехода. Он оглянулся и понял, что это его спасение.
Ещё одна долгая секунда ушла на то, чтобы снова отыскать еë в толпе, уже удаляющуюся.
И он устремился за ней.
Но человеческий поток, как будто уловив его намерение, вдруг обрëл сознание и превратился в живое существо, змею, стелившуюся по тротуару и своим упругим телом оттеснявшую его от перехода. К тому же, как только ему удалось добраться до обочины, змеиный глаз, пешеходный светофор, горевший мирным зелëным, вдруг хитро пожелтел и затем засветился агрессивным красным.
Машины, истомившиеся ожиданием, решительно заполнили покинутое людьми пространство в надежде на то, что хотя бы в этот раз им удастся выкатиться за пределы ловушки, и тем самым отрезали львиную долю его уверенности в том, что он сможет догнать.
Догнать. Целое столетие ушло бы на смену змеиного настроения. И весь этот век ему пришлось бы просто ждать, пристально глядя в красный глаз. Поэтому он, лавируя между медленно ползущими бамперами и капотами, зашагал по зебре, а потом нырнул в человеческую реку на солнечной стороне. Поплыл, выныривая иногда, чтобы отыскать еë взглядом и никак не мог.
Не то чтобы паника, нет, скорее напряжение охватило его и заставило ускориться в человеческом потоке, рассыпая налево и направо быстрое "извините".
Вот вечно так... Так... Так трудно, так невозможно достичь. Сканируя пространство на полтора десятка метров вперëд, он думал о том, что мир ощетинивается по щелчку пальцев, как только приближаешься к чему-то важному, и даже на мгновение порадовался тому, что потерял еë из виду, значит, это действительно событие.
Не нашëл... Растворилась... Была ли девочка...
Дорабатывал этот день на автопилоте, на нëм же спустился в метро, и вот теперь, не раздеваясь, сел на диван.
***
Вчера вечером она решила, что утром наденет платье. И даже надела его, но сейчас, бросив короткий взгляд в зеркало, передумала. Для платья нужны силы, настроение, вдохновение. Сегодня их у неë нет. Она секунду помедлила и вытянула с полки старенькую серую водолазку, уютную, любимую. Потом подхватила со спинки стула джинсы и улыбнулась себе в зеркале. То, что надо!
Выйдя из дома, она пошла вниз по улице, но взглянув на еë солнечную противоположную сторону, не смогла устоять перед соблазном ощутить весеннее уже такое настойчивое тепло, поэтому тут же воспользовалась подаренной услужливо переключившимся светофором возможностью.
Сегодня у неë выходной. Куча дел отодвинута в сторону, и захотелось просто погулять.
Подставив лицо солнцу и нетерпеливому прохладному ветру, она шла и наслаждалась моментом. Суетливая толпа вокруг нисколько не мешала, наоборот, оттеняла непрерывное весеннее чудо, сквозь которое шли, в котором жили эти напряжëнные человеческие лица.
Почти в самом конце улицы она толкнула узкую прозрачную дверь под надписью "Кофейня", которая вела в малюсенькое пространство с тремя столиками, наполненное умопомрачительным ароматом.
Дождалась, пока бариста, улыбчивая девушка, поставит на стойку любимый цитрусовый раф, а потом из двух свободных мест выбрала то, которое было обращено к входной двери. В узком прозрачном проëме ежесекундно появлялись и исчезали новые персонажи. Вот женщина прошла торопливой семенящей походкой..., два парня хохочут, размахивая руками..., неспешно прошагал седовласый пожилой человек с белой окладистой бородой..., девчушка ухватила маму за руку..., молодой мужчина в чëрном распахнутом пальто на ходу приподнялся на цыпочки, выискивая кого-то взглядом впереди...
Звонок. Мама просит зайти. Она встала, накинула на плечо рюкзак и, подхватив недопитый кофе, пошла обратной дорогой к метро....
***
... - А помнишь мальчишку в детском садике, в который ты пришла всего один раз?
- Того, с заколкой? Да, а почему ты вдруг вспомнила?
Мама улыбнулась,
- Папа с утра напомнил.
- Про мальчишку?!
- Неет.. Про перевод в Москву. А мне вспомнилось опять, в какой суете мы уезжали. И тот мальчик. Взгляд ангела. Он ведь влюбился в тебя.
Она всегда его помнила.
Его внимательный взгляд, от которого было не спрятаться весь тот единственный день. Она уже знала, что будет с ним дружить. Собиралась завтра принести ему единственную машинку, зачем-то живущую в еë игрушках. Но весь следующий день они готовились к отъезду, и наутро уехали.
***
Проснулся очень рано. Просто открыл глаза задолго до всех своих многочисленных будильников и больше не заснул.
Неспешно собрался и понял, что времени ещё уйма, чтобы догулять до работы пешком.
Прозрачное и уже солнечное утро. Но всë же холодно. Он поëжился и застегнул пальто на все пуговицы.
***
Проснулась. Половина седьмого. А ведь второй выходной, - можно было спать себе и спать.
Она потянулась и выглянула в окно. Волшебное утро! Светлое и какое-то хрустальное. Захотелось немедленно попробовать его на вкус.
Быстренько оделась и поскакала вниз по лестнице.
Прохожих было ещё мало. Она постояла минутку, вдыхая прохладу и думая, в какую сторону идти, но так и не решила. Идти не хотелось, а хотелось стоять и наслаждаться. Она даже закрыла глаза и рассматривала солнце сквозь веки, ставшие изнутри слепяще-рыжыми.
***
Он заметил еë издалека и возликовал! Да, подходящее слово, чтобы передать весь букет его ощущений, сравнимый, пожалуй, только с полëтом во сне!
Захватывающее дух чувство, осязаемое миллионами сладких покалываний во всём, почти потерявшем вес теле, заставило его ускорить шаг практически до бега, чтобы успеть, чтобы снова не исчезла!
***
Она услышала чьи-то быстрые шаги и открыла глаза. Оранжевые блики не сразу рассеялись, поэтому она увидела его, стремительно приближающегося, в апельсиновом ореоле.
***
- Нашëл, - выдохнул он и отважно протянул ей руку.
1 июня 2023
👍 Буду рада получить от вас одобрение, если понравился рассказ 😘
👆 Не забудьте подписаться на канал, если понравился автор 😉