Посвящается моей любимой тёте Куликовой (Истоминой) Анне Ивановне. Мы все называли ее Няней. Имена в моем рассказе настоящие, события пишу я по памяти так, как много лет назад рассказывала мне моя Няня.
- Анька, Рыжая! Включай быстрее радио! Война началась! - взволнованным голосом крикнул в распахнутое окно сосед напротив, Сережка. Он был старше Ани лет на пять. Он получил повестку на следующий день.
Аня недавно закончила медицинское училище и работала в ясельной группе с малышами.
Закончила училище с отличием. На фотографии эта хрупкая маленькая девочка сидит на почетном месте среди преподавателей. И вовсе она не рыжая, не знаю, почему так звал ее сосед.
-Мама, война! - крикнула Аня. Татьяна Алексеевна нервно вытирала мокрые руки об фартук. Включили радио. Оттуда громко и четко говорил Левитан.
- Анька...- Татьяна Алексеевна крепко обняла дочь.
Ее забрали на третий день. Она была старшей и единственной дочерью. Дома осталась мама Татьяна Алексеевна с годовалым Володей (моим папой), 12-летним Борисом и 14-летним Александром. Папа Ани (мой дедушка) Иван Абрамович, работал машинистом паровоза на ст.Кочетовка.
Аня вместе со знакомыми девчонками по медучилищу сначала отправили в госпиталь, который открыли в 50 школе (сейчас-школа 18). Иногда девчонок отпускали в город. До дома было далековато, успевали дойти только до горсада. А однажды так вымотались за день, что решили прилечь прямо на лавочках в горсаду. Да так и уснули. А Нина (я помню эту женщину, жила от нас неподалеку) взяла и разулась и аккуратненько так башмаки свои поставила у лавки. А когда проснулись, то ахнули - у Нины украли обувь. Пришлось возвращаться в госпиталь босиком.
Расформировали Аню медсестрой военно-санитарного поезда 1150.
Наверное здесь из 20 летней хохотушки- Аньки, по-соседски Рыжей, она стала Анной Ивановной. Где только не колесил их санитарный поезд, объездил всю нашу страну и страны Европы. Сколько раненых прошло через ее руки.
Однажды везли раненых военнопленных немцев. Они же медики, обязаны оказывать всем помощь. А в соседнем вагоне были наши раненые ребята. Те, кто ходячие, рвались к немцам убить их. Пришлось закрыть все вагоны. Конечно, было страшно заходить к врагам, а тем более делать перевязки и уколы. Но Аня об этом не думала, она же медсестра, значит обязана помочь всем - и своим, и чужим. А немцы глазами благодарили, по-немецки жалобно бормотали себе под нос , как бы извиняясь, или Ане это просто казалось.
- Schwester Ania! - звали они, единственное, что Аня запомнила.
Очень страшно было под Сталинградом, просто море трупов, очень много раненых.
Однажды их санитарный поезд попал под бомбёжку. Поезд шел без раненых. Аня крепко уснула после долгих бессонных ночей. Раненых отправили в госпиталь, приготовились к новой партии бойцов: продезинфецировали инструменты, выстирали бинты, ведь перевязочного материала не хватало, приходилось стирать вручную.
Аня проснулась от того, что кто то трясет ее за плечи.
- Анька, вставай, говорю! Горим!
Аня впопыхах схватила документы, одела гимнастёрку и выскочила из вагона. Вагон отцепили, он полностью сгорел.
Эта фотография была, как раз таки в той стопе документов, которые Аня успела спасти от огня.
А потом четыре года войны. Долгожданная Победа! Но Аня вернулась только в декабре 1945 года. Ведь началась война с Японией и санитарный поезд 1150 отправился туда для эвакуации наших бойцов.
Вернулась Аня домой в декабре. Дома не было террасы, нечем было топить печь. Татьяна Алексеевна нагрела воды, намазала голову Ане керосином. И в окно кто то постучал.
- Рыжая??? Живая???
А это сосед напротив Сережка.
- Ой, осторожно! Я вшей привезла!
- Это неважно! Главное, что живая!
🙏🙏🙏🙏🙏🙏🙏🙏🙏🙏🙏🙏🙏🙏