Продолжение воспоминаний графа Мориолля
(Александр Николай Леон Карл граф де Мориолль находился на службе у великого князя Константина Павловича с 1810 года (воспитатель сына великого князя Павла Александрова) до самой его смерти в 1831 году)
Я уже упоминал о том, что великий князь Константин был его любимым сыном, которому он старался внушить свои чувства и дать то же направление, какое было у него самого. Однажды, когда великий князь должен был пройти перед ним на каком-то параде, император приказал сыну бросить ему в лицо самое грубое ругательство, которое он только может придумать.
Как ни старался великий князь уклониться от исполнения этого необыкновенного приказания, все было напрасно, оставалось только повиноваться. И вот, проходя во главе войск перед императором, он приветствовал его самым грубым, самым непристойным ругательством, какое только мог найти в русском языке.
Все подумали, что великий князь сошел с ума и погубил себя. Но каково же было общее изумление, когда император расцеловал его и похвалил за послушание.
В другой раз император, заметив, что у сына начинаются нелады с женою, отвел его в сторону и сказал:
- С твоей женской взбалмошностью твои дела пойдут плохо, и ты кончишь какой-нибудь интригой. Если ты когда-нибудь заведешь связь, с кем бы это ни было, то ты скажешь мне об этом откровенно: у меня на этот счет свои планы.
Великий князь дал обещание ничего не скрывать от отца, но не успел его осуществить: его связь с г-жой Фридрихс (Жозефина), от которой родился сын, началась долго спустя после смерти императора. Вспомнив свое обещание, великий князь пожелал, чтобы мальчик носил имя покойного императора (Павел Константинович Александров).
Вот еще удивительный рассказ, который великий князь повторял мне несколько раз. Среди лиц, которые были приставлены для его воспитания, был один помощник воспитателя, впавший потом в буйное умопомешательство.
Прикованный к болезненному ложу, он постоянно просил к себе своего бывшего воспитанника, и великий князь навестил его. При виде его больной успокоился и пришел в сознание. Великий князь присел к нему на кровать, стал его утешать и спросил, чего он хочет. Больной попросил, чтобы великий князь остался с ним наедине.
В это время строился Михайловский дворец (здесь замок). Это было как раз рядом с тем местом, где лежал больной, так что он мог видеть из окна производившиеся строительные работы.
- Посмотрите на стены дворца, - сказал он великому князю: - какого они цвета?
- Такого же, как везде, - отвечал Константин Павлович.
- Ошибаетесь, - возразил больной: - они имеют цвет крови. Не пройдет двух лет, как тот, кто строил этот дворец, обагрит его своею кровью.
Великий князь принял эти слова за бред расстроенного воображения и не придал им никакого значения. Трагическая кончина Павла в этом замке известна всем.
Переговоры в Тильзите давали великому князю (Константину Павловичу) возможность часто встречаться с Наполеоном. Он не любил его, но преклонялся перед его дарованиями. Тот, со своей стороны, относился к нему с уважением и питал к нему своего рода дружбу. Он называл его всегда не иначе, как "молодой человек" (28 лет), и в разговоре с ним принимал фамильярно-шутливый тон.
Однажды великий князь сопровождал своего брата (здесь император Александр I) на смотр войск. По окончании смотра присутствовавший на нем Наполеон просил великого князя показать ему упражнение улан, в форме которых он в этот день был. Великий князь стал маневрировать, затем, пустив лошадь в карьер, с пикой наперевес, бросился на Наполеона и осадил лошадь всего за два шага от него, как это делают поляки и турки.
Не ожидавший такого маневра Наполеон не мог скрыть своего испуга, сильно побледнел, подбородок его задрожал, и, чтобы скрыть свой страх, он, повернув лошадь, ускакал галопом.
После заключения мира (1807) Наполеон пригласил великого князя к себе. Испросив разрешение брата (здесь император Александр Павлович), Константин Павлович отправился к Бонапарту, у которого в это время никого не было. Поблагодарив с жаром великого князя за то, что он последовал его приглашению, Наполеон передал ему великолепную шпагу и сказал:
- Примите, молодой человека, это в знак привязанности и уважения, которое я питаю к вам и как к другу, и как к недругу. В то же время это вам дань признательности за вашу заботливость о раненых и пленных французах.
Наполеон так очаровал великого князя, что, рассказывая мне об этом случае, он сам сознался:
- Если бы в этот момент этот человек приказал мне выпрыгнуть из окна, я не поколебался бы ни одной минуты. Но едва я вышел из его комнаты, как моя экзальтация пропала, и я понял, как легко великие люди могут делать фанатиками тех, кому они хотят вскружить голову.
Особенно старался завязать знакомство с великим князем Мюрат. Он постоянно надоедал ему предложением разных услуг и всегда ссылался на Наполеона, который будто бы "готов был лететь навстречу всем желаниям" великого князя. Наскучив этими приставаниями, Константин Павлович решил при первом удобном случае показать всю смешную сторону такой угодливости. Случай не замедлил представиться.
Однажды, когда великий князь был с Талейраном, Савари, Бертье и Мюратом, последний опять стал предлагать свои услуги, уверяя, что Наполеон ждет только малейшего знака великого князя, чтобы доказать ему свою готовность служить.
- Отлично, - сказал великий князь: - я воспользуюсь вашим предложением и попрошу вас доставить мне одно большое удовольствие. Но я хочу быть обязанным в этом случае только вам одному. Вы ведь состоите губернатором Парижа, не так ли? Так отберите мне двенадцать самых красивых и, конечно, здоровых девиц и пришлите их мне. Только предварительно убедитесь сами, что они все здоровы.
Такое поручение сильно смутило Мюрата, который с этого времени не смел уже надоедать великому князю своими предложениями.
В битве при Требии (1799) французский батальон, прикрывавший отступление, был отрезан и положил оружие. Подъехал великий князь и спросил нумер полка. Те сказали, но по традиции, которую не могла даже заглушить революция, назвали полк "Овернским"
(в постреволюционной французской пехоте преемственность полков была утрачена вследствии "амальгамы": когда вместо старых полков соединяли один батальон старого режима с двумя новонабранными, такая единица до учреждения империи называлась полубригадой. Можно подумать, что в плен из всей полубригады попал именно старый батальон ранее бывший в составе Овернского полка (спасибо за примечание Федоров Дмитрий).
- Овернский полк, - воскликнул великий князь, - был самым знаменитым во французской армии. Вы заслуживаете уважения в виду вашей прежней славы. Я позабочусь о вас.
Великий князь распорядился этим пленным отрядом по-своему. Ограничившись лишь честным словом офицеров, он приставил к ним караул только для виду, отвел им хорошее помещение и выказывал о них особенную заботливость вплоть до момента обмена пленных.
Во время Тильзитского смотра великий князь Константин, следуя в свите Наполеона перед фронтом французских войск, был неожиданно изумлен громкими криками: "Здравствует великий князь Константин!" Наполеон приказал узнать о причине таких криков. Несколько офицеров и солдат выступили из рядов, окружили великого князя и, выражая ему свою благодарность, напомнили ему, что они из отряда овернцев, который был у него в плену в Италии.
Наполеон похвалил этот энтузиазм и громко сказал великому князю:
- Благодарю вас от имени французской армии. Она должна бояться вашей храбрости и уважать ваше великодушие.
Великий князь говорил мне, что это был лучший момент в его жизни.
К Эрфуртскому съезду Наполеон выписал из Парижа лучших артистов "Французской Комедии (Comédie-Française)". Не были забыты и знаменитые m-llе Марс и Левер. Несколько генералов Наполеона, которые были знакомы с великим князем, решили дать ему ужин с участием этих и других артисток, но те решительно отказались от приглашения, если на ужине будет Савари (?).
Ужин отличался большим оживлением и затянулся за полночь. Кроме великого князя, все обильно поклонялись Бахусу. На другой день великий князь встретился с Наполеоном, которому обиженный Савари успел уже рассказать обо всем, конечно, значительно приукрасив дело.
- Ну-с, "молодой человек", до меня дошли кое-какие вести о вас. Вчера вы устроили кутеж, и мне известны все его участники. Должно быть, было весело, да и болтали много.
Великий князь, обиженный таким замечанием, холодно и с достоинством отвечал императору: - Не думаю, чтобы ваше величество в подобных случаях подвергали своих подданных упрекам. Точно так же и мой государь не стал бы упрекать меня за это.
После реставрации великий князь обедал однажды у короля (Людовик XVIII). Были только ближайшие родственники короля. После обеда король спросил великого князя, свободен ли он, и, получив положительный ответ, пригласил его к себе поболтать. Разговор зашел о Наполеоне. Принцесса Ангулемская (Мария Тереза Французская) и брат короля (Карл X) находили в нем одно лишь дурное.
Король попросил высказаться и великого князя. С обычной прямотой он высказал свое удивление перед этим человеком, не скрывая, однако, и его недостатков. Тогда король, сидя за столом бывшего императора, сказал:
- Наполеон сделал очень много для славы Франции. Если мне удастся сделать ее счастливою, то это будет только благодаря документам, которые он оставил. Я хотел бы, чтобы у меня была такая же голова, как у того, чье кресло я теперь занимаю. Но я чувствую, что мне до него далеко.
Великий князь очень удивился, слыша от короля такие слова.
