«Лишний свиток» — Cyberdawn

Книга

Вот взял я, да и написался. Мне предлагали выкладывать по-хитрому, но я решил: а ну на. В смысле нате, дорогие читатели.

Много писать не хочу и не буду. Но немного напишу. Это произведение — игра в переходе на гитаре. Ну и если вам подкинуть монетку в футляр от гитары после прослушивания захочется — будет очень мило. Ну а нет и нет, мы привычные.

Далее, поскольку бложик мой никто толом не читает. Я пишу постоянно, с минимальными перерывами. Сейчас на бусти (в профиле ссыла есть) я буду уточнять у читателей, что мне писать следующим. Тут, к слову, уточнять не буду😋 Да, главы там выкладываю регулярно, по мере написания.

Вот, написал и отсыпаться.

старина Киберъ Рассвет

ЗЫ. Просьба к пиратам (ну и уведомление, что воровство бесплатных текстов — то же воровство). Воруете — хоть ссылку в ворованное на профиль ставьте.

1. Даэдровы ступеньки

Убив пару часов своей ценной, никому, кроме меня, не нужной жизни, я закурил на пороге казённого заведения. Вокруг суетились мужчины, причём по выражению лиц можно было понять — заходят они внутрь или выходят.

Заходят с мрачными, напряжёнными мордами. А выходят с очевидным облегчением. Что наводит на очень подходящие этому гадюшнику мысли.

Ухмыльнувшись вспомнил осыпанного кипой бумаг жиробаса в погонах. Четверть часа он пытался читать макулатуру, после чего с запорной мордой буркнул: “Свободен!”

Ебстественно, свободен, мысленно ответил я — в гадюшнике я промолчал, как-то жить хотелось, уж не знаю с чего так. Три месяца убил, собирая бумажки. Чёртовы уроды, всколыхнулась злость — получить права пару лет назад еле удалось, полгода доказывал, что не баран. И тут по новой доказывай, всё за свой счёт, а то и домой не вернёшься. Впрочем, чёрт бы с ними, махнул я рукой, откинул окурок, шагнул на пандус и… споткнулся.

Машу ж вать, мелькнула мысль — выставить руки не успевал. Но, хоть как-то сгруппировался, упал на плечо и… покатился по лестнице! Какой, нахрен лестнице?!! — билось в бьющейся о ступени башке. И плечами стукался, и ногами, блин! Больно. И откуда…

А вот додумать не удалось — лестница закончилась какой-то твёрдой хреновиной, в которую я въехал башкой.

Болит всё, мелькнула мысль. Это, блин, кто это меня так отделал-то? И чем так воняет? И вообще — ничего не понимаю, пришёл к логичному выводу я. Болело, мать его, всё! И больная голова пыталась что-то понять. Открывать глаза было страшновато — мне так прилетело, что даже валяющегося на каком-то деревянном полу с закрытыми глазами меня вертолётило.

Но, блин, где я? И какого хрена вокруг воняет застарелым потом и нечищенным сортиром?! Я что, в тюряге? А за что?! Хотя, дурацкий вопрос, невесело ударилась в лоб изнутри мысль.

Ладно, надо оглядываться. Надеюсь… на что-то не совсем хреновое.

— Не понял, — вырвалось из пасти. — Совсем не понял, — оценил я совершенно не свойственный мне низкий и скрипучий голос. — Ну, блин, слов нет, один мат! — ошалело заключил я, посмотрев на то, из чего этот голос доносился.

Это, блин, был какой-то кромешный звиздец! Я сидел в какой-то деревянной клетушке, квадратной, полтора на полтора, навскидку. Даже не вытянешься, блин! Освещение давала масляная(!) лампа с мутным стеклом. И, вроде как, хватало, что странно. Помещение было немаленьким, забитым такими же деревянными клетками. А вот обитатели клеток (да и свой собственный вид — но его мозг милосердно попробовал игнорировать) вымели из головы мысли о “принудительном контракте”, да и о кривдосудии. Ну, точнее НАШЕМ кривдосудии. А вот где я, если не в психушке — не знаю. Но догадываюсь, хрень какая-то!

Итак, в клетках находились грязные и вонючие… разумные, в основном мужики. Но не только. Но ключевой момент — разумные. Не люди, мать их! Точнее — не все из сидящих в клетках были люди. Не меньше половины — остроухие хрены! Тощие, с кожей разных оттенков (хотя в свете масляного светильника толком и не поймёшь, но разных). И это — ладно. Я видел четырёх антропоморфных, покрытых чешуёй, но в пропорциях человека… ящеров! О кошколюдях на их фоне можно не говорить, но тоже были. И, судя по закопошившемуся соседу — воняли они посильнее прочих.

— Хер ли ты не понял, придурок?! — с подмурлыкиванием, лениво, протянул сосед. — Допрашивали тебя. Какого даэдра — сам знать должен! И с лестницы спихнули. Запихнули в клетку.

— Кхм, благодарю, — подумав, выдал я.

— Аристо что ли? Хотя вы, трахнутые данмеры, все а-р-р-ристо, — злобно прорычал он. — В общем, заткнись и дай поспать!

После чего он, обдав меня нестерпимой вонью, свернулся калачиком. Ну… так, психовать пока не будем. Потом попсихуем, если возможность будет.

Вариант раз — свихнулся окончательно. Глючу и вижу глюки, по игрушке, блин. Да и… хер бы с ним, сам себя удивил я. В глюках, может, интереснее будет.

Вот только что-то слабо верится в глюки. Во первых — болит всё очень уж реалистично. И воняет на редкость отвратно, чтоб его. Ну и на негров мне всегда было пофиг — не любил, не не любил. И свои пепельно-чёрные ладони…

Стоп! Хорош хрень думать. По пунктам: вокруг ушастые эльфы. И кошколюди. И люди рептилии. И всё что приходит в голову — игрушка про скуренные свитки. А негры есть, вон, девица губастая, грязная — но не чёрная, а коричневая, в клетке. Но даже под грязью, в неверном свете масляной лампы, видно, что она коричневая, а никак не чёрная.

А вот я — именно серо-чёрный. Даже ногти, не считая грязной полоски изумительно чёрного цвета, оценил я свои лапы. И вонючий и невежливый кошак обозвался “данмером”. А это, вроде как, тёмные эльфы в скуренных свитках.

Потрогал я… свою морду. Блин, острые, раскидистые уши. Они ещё, сука, шевелятся! И острый, почти такой же, как ухи, длинный подбородок с бородкой на конце. И щёк почти нет, вообще — неправильное лицо, но… моё, чтоб его. Так, ладно, а чего это в клетках есть куча всяких, а данмер — один? Причём с какого-то хрена — я?

Так, стоп! Хорош паниковать! Я — в клетке. Видимо — в корабле каком-то, деревянном. Меня не вертолётит — это корыто это покачивает. Орать на всю округу: “Хто я? Хто вы? На какой я планете?!” — бред, даже если всё вокруг бред.

Надо, для начала, разобраться, что со мной. А то болит всё пипец как, может, я вообще ломаный-переломанный.

Проверка, помимо зубовного скрежета от боли, показала, что цел, черножоп (жопу не видел, но сомнений почему-то нет), грязен — но, на удивление, не настолько, как прочие сидельцы. И они в каких-то набедренных повязках засратых (во всех смыслах), а я в чёрной, пусть потёртой и пованивающей, но коже. Жилетка и штаны, ну и сандалии. Всё кожаное, чёрное, не сказать? чтобы очень потёртое, но грязное. И тканевая подкладка грязная, но не столь и вонючая, ну, на жилетке. В углу конуры — деревянная кадушка с деревянной, явно вбитой, крышкой. Это, видимо, ночная ваза повышенной комфортности, мдя.

И тощий я какой, оценил я. Так-то ушастые, заметные в клетках, тоже щачлами обширными похвастаться не могут, да и пузами. Но у меня какое-то запределье скелетное. Хотя, если вспомнить игрушку — вроде как видовое у данмеров это. Так что будем считать, что норма.

Ну ладно, в общем — разобрались. Я в какой-то плавучей перевозке. Это ни хера не тюрьма. Потому что в кубе полутора метров просто сдохнешь вскоре, из-за скрюченности. Это именно перевозка куда-то.

Рабы? Ну вот чёрт знает, может, и так. Но возникает вопрос: меня “допрашивали”. Рабов, вроде как, не допрашивают, ну, теоретически.

Далее, военнопленные или преступники… тут в общем-то, похрен. В скуренных, вроде бы, никаких конвенций нет. Так что, что военнопленный, что преступник — пофиг. И вот везут, в достаточно скотских условиях — клетки в два ряда, вплотную друг к другу. И допросы, после которых…

Так, ну будем считать, что попал, потянулся я. Как-то по этому поводу психовать, после творящегося вокруг, глупо. Не тут творящегося, а там.

И в игрушку, в разгар гражданской войны с местными… Хм, а вот, наверное, нет, дошло до меня.

Дело в том, что тройка ушастых, с жёлто-золотой кожурой, были этими, альтернативами. Хер знает, не помню я, как их. Из доминиона, видимо. И в клетках. Что-то это “безоговорочное нагибание” не напоминает, хотя варианты, конечно, есть.

И что за дичь!!! — завопил бунтующий мозг, пытаясь впасть в истерику.

Пара ударов башкой о деревянные прутья вызвали: вспышки боли, несколько матерных пожеланий, но панику остановили. Блин, отличное средство, но лучше не привыкать — башка и так болит.

Так, спрашивать узников на тему “что вокруг творится?” я пока не буду, решил я. Надо немного прийти в себя и… поспать, с удивлением прислушался я к внутренним ощущениям. Ну, вариант, вообще-то, не худший. Поспать, да и попробовать с заключёнными пообщаться. А то вот окажется, что нас везут вешать или ещё что-то типа того. Так я узнаю, и не засну. И повешусь, как дурак, испсиховавшийся и невыспавшийся. Так что лучше посплю, зашебуршал я, стараясь пристроиться так, чтобы многочисленные ушибы не особо мешали.

И, несмотря на боль от ушибов и лютую вонь, всё же заснул. Снилась, правда, какая-то феерическая дичь. То есть сном-то этот бред назвать сложно: чернота и занудный, противный, скрипящий голосёнка. Вроде бы старческий, но скрежещущий, как и у меня. И вот этот голосёнка хрен знает сколько времени скрежетал: “Интересно-интересно! А это как?! Вот ведь идиоты!” — ну и прочее подобное. Это вместо приличного сна, да хоть какого-нибудь из местных долбанутых богов. Или демонов там — я как-то ни хрена не понимал, в чём между ними разница. Да и не помнил толком, если начистоту.

А проснулся я от стука, который издала деревянная решетчатая дверь, ударившись о другую такую же. В темницу проникал солнечный свет в открытый в потолке люк, к которому вела деревянная лестница. А между клетками ходили парочка дуболомов, в доспехах с явно проглядывающей римской традицией. Тыкали в двери каким-то жезлом, те открывались.

— Выбирайтесь, даэдрова сыть! — подал голос один из дуболомов.

— Мы у Морровинда, вас ждёт прекрасная новая жизнь! — заржал второй.

А я стал судорожно вспоминать. Так, Скурим, который Скайрим, вроде как на побережье. А вот в… относительно недалеко — Морровинд. И между ними остров, названия которого я не помню. Но важно другое: во время игры в Скайрим Морровинда, по сути, не было. Пустошь, засыпанная пеплом. И вряд ли нас в неё привезли: какой-то бред для казни, везти толпу народа морем, выкинуть в пепельной пустыне… Так что, похоже, мы ДО событий, происходящих в скуренных свитках. А вот сам Морровинд… блин, я и Скурим-то не помню толком! А в Мору играл чёрте когда, черте как… Ждал мода, который на скайримовский движок перенесёт Моровинд и всю историю — было бы интересно. Но не помню, блин, не черта!

А я что? Поверил, что я в игре? Ну, а что делать-то ещё? Когда ты черножопый ельф, вокруг всякие фурри и эльфы — или верить и жить, или орать: вы не настоящие! Насколько настоящие окружающие — хрен знает. Но побаливающее всё тонко намекает, что даже если вокруг глюки — всё равно бить будут больно.

Так что вылез я из клетки, потянулся. И любовался видовой несправедливостью во всей красе: мне было нормально, потянулся и стою. Кошколюди — тоже пофиг, вылезли и стоят. Ушастые других видов — довольно быстро, хоть и не сразу, размялись-отдуплились. А вот люди крючились и корчились. А этим… аргонианам, кажется, было совсем худо: стоят буквой “зю” и шипят страдальчески. Вообще, занятно — морда ящериная, а мимика есть, вполне понятная и человеческая.

— На выход, уроды! — рявкнул один из одоспешенных.

И оба имперца, ну как я понимаю, поднялись по лестнице. Ни черта не понимаю — выпустили из клеток и забили? И что-то мне не нравятся взгляды, которые на меня бросают окружающие. Судя по их виду — хотят бить, возможно даже ногами. За что — непонятно, но у меня и так много всего болит, пока мне хватит.

И сиганул я к лестнице, пока окружающие не перешли от взглядов к делу. Взобрался буквально молнией, мимоходом порадовавшись прекрасной физической форме дрищавого себя. Выскочил на палубу и замер.

Дело в том, что судно, в котором нас перевозили, было не больше двадцати метров длинной. Ну это ладно, да и объясняет клетки — хрен бы толпа внизу в этой скорлупке какие-то более-менее вменяемые помещения получила. Просто нет места. Далее, я увидел фигурно-ажурную кормовую надстройку, к которой вела лестница. И что-то у меня отбитые детали очень характерно заныли, при виде этой лестницы. Видимо, отсюда я и навернулся, а вот об эту мачту — долбанулся башкой. А жизнь на Земле — приглючилась ударенному? Да нет, не меньший, а скорее больший бред, чем очнуться в игрушке.

Но это всё промелькнуло мимо сознания в секунду. А вот на что я залип — так это вид на берег. Деревянная пристань, каменные и деревянные дома в пару этажей, это всё херня. А вот растения… таких растений нет и не могло быть на Земле. Бочкообразные, диаметром в полметра синие стебли синей травы. Зелёно-красная, причём не сезонно, листва разлапистых деревьев, с ломаными линиями веток. В общем, это было ЧУЖОЕ, не земное.

Но вот с учётом графики — очень напоминало картинки из игры. И да, пепельной пустыни нет, а значит, остров жив, и до событий Скурима сколько-то времени есть, мимоходом отметил я.

А вообще — странные у меня какие-то реакции. Неправильные. Я — вообще-то, я?

А ни хрена, по обдумыванию понял я. Тело — другое, а чёрт знает, какие отличия от нормального человека у черножопых остроухих. И довольно скудная реакция на окружающую невозможную пиздецому — вполне может быть реакцией этого тела. Что и к лучшему, наверное. В себе бы я, скорее всего, впал в бешенство. И меня бы прибили ещё в трюме.

А пока я пялился на местную флору (какая-то фауна копошилась, но не высовывалась, что, наверное, к лучшему), из трюма вылазили узники. И кучковались рядом с люком. И блин, тут имперцев в броне — четыре рыла. Странно, задумался я.

Но мои попытки понять, а что мешает заключённым ввалить люлей охране, получили ответ до того, как я додумался до чего-то толкового. Негритянка (хотя скорее метиска, да и волосы не столь “проволочно-афризированы”, насколько я знаю) хриплым, негромким, но различимым голосом пробормотала:

— А что нам мешает сбежать?

На это ближайший имперец противно ухмыльнулся и даже сделал жест в сторону борта: “мол, вали на все четыре стороны, я не против”. Но промолчал. А ответил уже знакомый мне вонючий котолюдь.

— Да беги, дуррра, — оскалился он. — Мы — в Морровинде.

— И что? — подбоченилась негритянка, выставив вперёд довольно аппетитную, хоть и грязную, грудь.

— Данмеры, — бросил кошак недобрый взгляд на непричёмистого меня, — практикуют рабство.

— В Империи Септимов?! — аж вылупила глаза темнокожая.

— А им похер, — недобро скалился кошак. — Там, — махнул он лапой в сторону причала, — нас зарегистрируют, оформят. И придётся лишь отработать долг, который на нас навесили, — фыркнул он. — А там, — махнул он лапой на просторы, — ты просто рабыня. Навсегда. И это если очень повезёт.

— А если нет?

— Жертва даэдра или аэдра, — равнодушно пробасил имперец. — Так что противиться Имперскому Правосудию — не в ваших интересах.

Вот, блин, попал, оценил я. Судя по рожам и мордам внимательно прислушивающихся заключённых — не я один так подумал. Но они хотя бы знали, куда их везут, блин.

И потопала эта толпа по мосткам на берег. Где обнаружился сбитый из грубых досок стол, за котором сидел имперец в каком-то… бабкином халате. Коричневый такой, цвета выдержанного говнеца, бесформенный балахон. И морда противная и плешивая такая. У стола стоял какой-то сундучок, подмигивающий искорками явно не отражённого света. И стояли пара обломов в стальных, сияющих на солнце имперских доспехах. Причём один из типов — котолюдь.

А в десятке метров стояла группа народу, вроде как богато, судя по пёстрым цветам, одетая. В основном — данмеры, но и не только. А я хоть примерно посмотрел, как выглядит моя раса. Черти натуральные, только рогов не хватает. Лицо — череп, обтянутый серо-чёрной кожей. Причём нечеловеческих пропорций, выступающая, длинная челюсть, сильно выступающие скулы. И здоровенные глазищи с алой радужкой.

Пока я разглядывал чертей натуральных, имперец в бабкином халате невнятно что-то пробормотал и стал тыкать в пленников. Требовал назвать имя, после чего объявлял преступление и… цену. И из расфуфыренной толпы находились покупатели. Причём не раба, как я понял. А именно “отработка долга”, хотя разница не столь велика. Кто-то в крестьяне, кто-то — в шахту. А кто-то и в бордель. Впрочем, в отличие от жалобно сморщившейся жёлтой эльфийки, негритянка философски пожала плечами. Видно, тем и занималась или не против нового опыта.

— Ты! — тыкнул в меня чин. — Да, ты! Подойди!

Эммм… и что говорить-то, вразвалочку направился я к чину. И тут к столу подошёл стражник с корабля и забормотал ему на ухо.

Морда чина принимало выражение тотального охеревания. Он перебегал взглядом с меня на бумаги, потом на стражника.

— Да вы йобнулись! — наконец рявкнул он. — Как, разрази тебя Акатош — неучтённый?! Откуда?!

— Да мы откуда знаем?! — рявкнул страж. — Появился, лядь! В плавании, в клетке!

— Прямо в клетке? — заинтересовался чин, да и я уши навострил.

— В ней! Пробовали допросить — права качал, орал… ну и упал немного. С лестницы, — сделал невинную рожу имперец.

А у меня очень зачесались кулаки и ноги. Вот прям звиздец как этому уроду ввалить захотелось! Но я с собой справился.

— Вот же даэдровщина! — оценил чин. — А мне-то что делать? По бумагам его нет! — потыкал он в список.

— Так у нас тоже нет!

— За что тебя? — брезгливо, но с интересом, обратился он ко мне.

А я насмотревшись на расфуфыренную толпу, задрал острый подбородок, сделал надменную (ну, я надеюсь) морду и процедил сквозь губу.

— Потому что мудаки! — ткнул я в покрасневшего корабельного. — И чуть не убили! Я преступлений НЕ СОВЕРШАЛ! — рявкнул я.

— А на корабле как оказался?!

— А я откуда знаю?! Проснулся там! И чуть не прибили!

— Даэдровщина… знаешь что, — задумался чин, перебирая бумаги. — Вали-ка ты.

— Это… — нахмурился корабельный.

— А что ты предлагаешь? Придумать ему преступление, капитан?

— Если капитану будет угодно, — не удержал язык я, — могу ему свернуть шею. А что? Вполне преступление.

— Да… — покраснел имперец, злобно на меня зыркая.

А тип в бабкином халате хрюкнул, а через секунду — ржал. И этот капитан глазами побегал, махнул рукой, да и сам загыгыкал.

— Вали уже, пусть тебя твой даэдра без нас крутит, — фыркнул он.

Ну ипануться, нога за ногу потопал я к берегу. Типа отпустили, хех. Но, в принципе, если у них тут нормальная бюрократия — так им за это ничего не будет. Бумаг нет, нет и человека. Уроды, конечно, что чуть меня не прибили на корабле. Но блин, тюремный автобус едет, а в нём вдруг из ниоткуда тип в костюмчике.

А как тело-то это оказалось на корабле? И вправду, что ли, местные даэдры начудили? Ну, посмотрим. Сейчас мне понять надо, что делать-то.

И для начала, решил я помыться-постираться. А то нос, отошедший от трюмной вони, отчётливо сигнализировал, что воняю я, как нечищенный сортир. А глаз отмечал на мне разводы грязищи.

Ну, вроде бы, на обнажёнку тут дурацких табу нет. Да и не смотрит никто в мою сторону вроде. Да и интересно, всё-таки.

И осмотрел себя, насколько получилось. Рожу хрен в воде рассмотришь, но в остальном: костяк, обтянутый тугими мышцами. Не столько дрищ, сколько акробат. Или расовое, или тело такое, молодец. Кожа — чёрная, с серым отливом, вот вообще не кожаный, технический цвет. Глаза — кроваво-алые, бородка клинышком. Это при лютейшем подбородке, этакий клюв выходит. И да, как это ни прискорбно признавать — я черножопый. Насколько гнида — разберемся в процессе, несколько повеселел я.

С противоположной стороны меня был чёрный писюн (одна штука) и чёрные яйцы (два штука). Их наличие радовало, но теребить первый, чтоб проверить его ТТХ, я не стал — как-то чересчур выходило.

Так что ополоснулся в солёной воде, ополоснул одёжку и вывернул, чтоб тканевая подкладка сохла. И убил, наверное, час, на набедренную повязку. Но отстирал, вроде как. Повязал на манер полотенца — на мне быстрее высохнет. И присел на траву, уперевшись спиной о прибрежное дерево.

То, что меня не колбасит от окружающего — неплохо. Но какой-то запредельной пиздецомой оно не перестаёт быть. И мне, чёрт побери, надо понять хотя бы, что делать! С тем, “кто виноват”, разобраться можно и позже. А может, и вообще не разберусь, да и хрен с ним. Делать-то что?!

И тут послышался хруст песка. Обернувшись, я увидел одного из корабельных стражей, топающего именно ко мне. Как-то я напрягся: а не хотят ли мне устроить обратный круиз “всё включено”?

— Данмер, — протянул имперец. — А как ты на корабле-то оказался? — с интересом уставился он на меня.

— Не помню, о лестницу ударился, — буркнул я.

— Ну ты злопамятный, — хмыкнул имперец. — А что с тобой было делать? — на что я пожал плечами. — Ладно, твоё барахло, — кинул он небольшой матерчатый мешочек рядом со мной. — И, всё-таки, скажи: денег не было, а на Морровинд попасть хотел? Ты же маг, все вы, данмеры, маги, — экспертно озвучил он.

— Поспорил? — предположил я.

— Поспорили, — признал имперец.

— Ну, считай что так, — прикинул я, решив что ни хрена не теряю. — Деньги закончились.

— А я говорил! — злорадно потёр руки имперец. — Ну и получил ты за дело — у нас не каботажник, лядь! А судно канцелярии наказаний! — надулся он. — Ладно, данмер, удачи тебе на родине. Пожри, — положил он рядом с кинутым мешком свёрток.

— И тебе удачи, имперец, — растерянно проговорил я вслед удаляющемуся корабельному.

Хм, сколько он на ставках-то выиграет? Впрочем, похрен: чужие деньги считать — верный признак мудака. А я, вроде как, не он.

Подтащил мешочек с “моим барахлом”. Коротенький кинжал, сантиметров десять длиной в деревянных ножнах, обтянутых кожей. Дрянная сталь, но лучше, чем ничего, оценил я. Кожаный кошель — бритва, опасная, с деревянной ручкой и камень-точило. Ножницы, причём типа щипцов, из одного куска металла. Бижутерия какая-то, причём вроде на меди: кольцо с красным камнем и серьга. Хм, какие честные корабельные стражники, оценил я.

Но никаких денег и чего-то подобного. По сути — хозяйственный нож и нессер с рыльно-брильными. Но это ровно на один нож и рыльно-брильные больше, чем у меня было. Ну и бижутерия что-то стоит, наверное. Хотя бы на еду поменять, если что.

И кусок серого хлеба, кусок вонючего (не тухлого, а видно, от природы) сыра и яблоко. Ну, совсем замечательно, решил я перекусить. Желудок на это отозвался торжествующим рёвом, я даже заозирался, ища какое-то чудище, ну и ухмыльнулся, когда до меня дошло, что это я так звучу.

Сожрал я половину пайка, настроение ощутимо поднялось. И стал я его себе целенаправленно портить: я, блин, в рабовладельческом средневековье. До кучи — с бродящими по округе натуральными демонами. Бандитами и прочими сволочами. В общем — хреново за номером раз.

Я НИ ХЕРА не знаю! Вот вообще, какие-то ущербные обрывки из игрушки, в которые непонятно, верить или нет. Морровинду я эту реально не помню, разве что Трибунал, там где Сота Сил на цепях и дохлый висел. И баба на “А” глумилась над всеми, кем могла. В итоге, по сюжету, от меня огребла. Так даже её имени не помню, блин! Это хреново за номером два.

И я, блин, не в игре. Мне никто в жопу дуть не будет, разве что зверюга какая, перед тем как её отгрызть! Если не хуже.

Нет, в принципе — положение, конечно, лучше, чем было, когда я избитый очнулся в клетке. По ощущениям. А по факту — как бы мне не лучше бы было “отрабатывать долг”. И мазохизм во мне не проснулся. Просто меня будут кормить за работу, и будет возможность получить информацию.

А так, как сейчас… да только мудацкие герой кретинских романов орут “рабы не мы!” и прочую хрень. Они никто, ни хрена не знают, не понимают! Такие оруны дохнут от хищников, бандитов, городской стражи, ещё кого, кому не лень об дураков руки марать.

И вот я без бузы в таком же положении. Правда, немного получше — я, конечно, ни хрена не знаю. Но полхрена, хоть что-то, какие-то обрывки есть. Далее, нет проблем с языком — это вообще царский подарок. Здоров, относительно, вроде не стар. Избит, конечно, но ничего не сломано, в обмороки не падаю. В общем, надо ждать, как просохну и… искать работу. Выходить из города с ножом-недомерком… не, я как-то предпочитаю на зверей любоваться снаружи, а не изнутри.

Найти работу — ну, я не знаю, воды натаскать, дров наколоть, песенку спеть голосом скрипучим. Хоть что-то. Не столько ради еды: нужна информация, а работодателя можно худо-бедно “раскачать” на информацию. Это мне ещё повезло, что данмер, тут вроде видизм цветёт и плодоносит.

И буду думать, что делать. Как-то, с одной стороны, вроде я никакой не дурацкий Избранный, Наварил или что-то такое. И лезть никуда не надо. Но есть момент с разнесением Морровинда нахрен и пепельной пустыней.

И вот это… ну не очень мне нравится. Скажем так, в Скуриме, смотря на пустоши острова, вспоминая пусть и криво нарисованное, но буйство жизни Морровинда, было обидно.

Но это — так, из серии “хорошо бы было”. И не факт, что воплотится — тут такие сволочи водятся, с которыми я связываться ТОЧНО не буду. И, вроде, ещё Обливион был. Но в него я вообще не играл, и что там было, не знал — меня рожи персонажей ещё на этапе формирования героя ужаснули, так что забил я на Обливион. Да и народ про эти свитки много гадостей говорил.

В общем, задача на момент, когда я стану архимагом всех гильдий (если вообще буду этой хернёй заниматься, да и прибьют же!), у меня есть. И что делать сейчас — понятно. Стены городишко (знать бы, как его ещё называют) не имеет. Дома на периферии имеют какие-то огороды или что-то такое. Так что вваливаюсь с широкой улыбкой и вопросом “Хозяева, воды не найдётся? А то так жрать охота, что переспать не с кем!”

Ну и пробуем работодателя разговорить. И слушать, слушать и ещё раз слушать. А то я даже не знаю, кому вопросы можно задавать. И какие.

Потрогал шмотьё — повязка уже подсохла, так что завязал я её памперсом. Все так носили, а я не хуже всех. А вот подкладка штанов и жилетки были влажными, ещё и не отожмёшь толком… Ладно, посижу, попробую вспомнить хоть что-то толковое по этому Морровинду.

Ну, какой-то Дагот тусит в центре острова. Там куча всякой пакости, пустыня и руины местных гномов, двемеров, которых нет. И, вроде бы, единственный из них, который есть, тоже в Морровинде. Распухший и заражённый чумой.

Блин, а болезней-то тут дохренища, аж передёрнуло меня. И это игровому персонажу похрен, а мне как-то нет. И вампиры эти подлючие, всех заражают и вообще сволочи. И куча всякой хищной пакости отвратного вида. Это мне, кстати, повезло со стиркой. А то были какие-то подлючие и мерзкие рыбы. И если она меня в услужливо подставленные яйцы укусит, то у меня не “полоска хп” уменьшится, блин!

Как-то грустно жить попаданцем, оценил я. Ну да ладно, кланы, гильдии, куча организаций. Причём “государственных”, как в Скуриме, вроде бы только сюжетные “Клинки”. А так — кланы-корпорации. И всё прохождение только на вступлении в эти кагалы построено, но это-то пофиг.

Главное: на Морровинде, похоже, нет просто “данмеров”. Все в какой-то тусовке, даже эти, кочевники, эйзенштейны какие-то, и то — организация-клан. Одиночка “вроде как” протагонист, но он Избранный, ему можно. Да и что-то на пребывание в каких-то гильдиях даже сюжетное было завязано.

Так что тоже надо узнавать и думать. Стремления к “пути приключений” у меня вроде как не наблюдается. Но раз уж попал — устроиться поприличнее. Да и вроде как магия есть. Интересно, что за фигня. Много всякого интересного, да и без “квеста спасения Мира” — может, и даже не хуже выйдет, чем дома, уже повеселел я.

И чуть не обгадился, судорожно сжавшись. В дереве, где была моя рожа, торчало заострённое жало. Жало крепилось к хвосту четырёхкрылого (точнее, двух — снизу и сверху были скорее гребни) птеродактиля, противно кричавшего и дёргавшегося.

— Вот же скотина какая! — искренне возмутился я, вытаскивая ножик. — И куда тебя убивать-то? — полюбопытствовал я.

Видимо — Скальный наездник, сволочь, не хуже мерзких рыб. И противный какой, чуть не убил, скотина!

Скотина, тем временем, нудно и противно орала, размахивала крыльями и дёргала надёжно застрявшим хвостом. Ну, как-то оставлять сволочь не хочется — вырвется и ещё раз жалом ткнёт, например. А я не увернусь. И этим жалом, блин, убьёт с одного удара.

Так, веретенообразное тело, острые гребни, крылья, морда и хвост. Ну, перья, явно недостаточные для птичьих, но это фигня. Вот он дёргается, а убивать его куда? Наверное — сзади в хребет, прикинул я, откатываясь и доставая нож из ножен. Шея относительно короткая, так что острые рыбьи зубы твари до меня не достанут. Хотя башка противно орущей твари за мной следила. Но явно “перекрутилась”, потеряв в подвижности. Так что подошёл я аккуратно, ухватил за спинной гребень (твёрдый и кожистый, с почти остриём на гребне — как бы не оружие таранного типа), да и треснул со всей дури ножом в основание гребня. Несколько переборщил — нож просто улетел с брызгами крови. Тварь дёрнулась, заорала напоследок, да и обмякла. Всё так же торча жалом хвоста в дереве, стекленея глазами.

— Блин, а их же дохренищща, — по пути за ножом прикидывал я. — Тогда понятно, почему все в стали — эта тварь с одного удара без неё прибьёт. Хотя вроде хитиновые доспехи есть. И стеклянные, хм. И маги… но маги, наверное, колдовство-зачарование какое-нибудь на тряпки чаруют.

Подобрал нож, ополоснул его, вернулся и… начал материться! Эта скотина, торчащая жалом в дереве, забрызгала кровищей вывернутое барахло! Что такое “не везёт”, и как с этим жить, вздохнул я, поперевшись замывать пятна крови. Замыл, да и прикинул — даже если наездника из дерева выдернуть, то торчать под деревом как-то сцыкотно. Прилетит семейство этого гада, с претензиями или благодарностями. А мне похрен: и то, и то мне не понравится.

И в воде, видимо на запах крови, появилась парочка здоровенных, зубастых угреобразных рыб. Противные такие, а зубищщи… мдя, в общем. И, наверное, присяду я у дома какого. Там вроде побезопаснее должно быть: люди ходят, а значит наездники эти не залетают. Почему — непонятно, но наверное, колдовство какое.

Добрался до казённого вида здания, перед которым аж пустая бочка стояла. Садиться на неё не стал, а использовал как сушилку для развешивания барахла. Присел у стенки, вздохнул и решил думать дальше, о делах своих скорбных.

Кстати, работорговческой суеты на поляне у пристани, которая площадь, не наблюдалось. Видно, разобрали всех, пока я копошился. И корабль явно готовится к отплытию. Ладно, к делу…

А к делу я не успел. Ко мне, неторопливо переговариваясь, двигала парочка. Знакомый, вонючий, ни хрена не толерантный кошак и какой-то ельф. Не черножопый и не жёлтый, а в остальных сортах я не разбираюсь.

Кошак, кстати, был уже в кожаной сбруе, при кинжале на поясе и с наглой мордой.

Так, если подумать — есть какие-то, аж вполне официальные гильдии воров. И мораг тонги какие-то, воры там или гопники — хрен знает. И кошак, видимо, из этих персонажей. А коллеги его выкупили. Ну, судя по всему, так выходит: пристойная одежда ни в поле, ни в шахте не нужна. В борделе вообще наоборот, хмыкнул я.

— Да давай прроверим. Может звона поднимим, — мурчал кошак спутнику, который восторга не проявлял, но пёрся с кошаком.

Дотопали до меня, остановились в паре шагов. Я лапу в мешок засунул, ножик ухватил. Но сидел расслабленно и небом и морем любовался: если что, игнор предпочтительнее выкаченной челюсти и выпученных глаз. С разумными, а припершиеся ко мне даже говорить умеют.

— Данмер! — уставившись на меня, мрявкнула кошатина.

— Ммм? — промычал я, даже не смотря на него — так, приглядывая краем глаза.

Что кошатину явно нервировало: хвост заметался, рожа перекосилась. Но, судя по всему, недовольство было как я и рассчитывал: в стиле “а не шёл бы нахрен этот черножопый?!” Только, несмотря на недовольство, парочка не сваливала. Переглянулась, и эльф сделал приглашающий жест в мой адрес, типа “сам привёл, сам и разбирайся”.

А мне с этой парочкой связываться не хотелось. Как-то не лежала у меня душа к воровским гильдиям и прочей шелупони. Ну чисто логически: там мошенники, воры и прочая подобная публика. Которые СОЗНАТЕЛЬНО преступают законы социума, себе во благо. А я же ни хрена не знаю! И мне надо будет волей-неволей ПОЛАГАТЬСЯ на окружение. А с ворами и подобной публикой это будет делать только придурок. Двух типов: первый, который считает, что “своих не обманут”. Угу, не обманут те, которые официально провозглашают “воруем-убиваем-ипём скальных наездников”.

И второй тип — который считает себя самым хитрым, мол он — всех наипёт-наебунькает, а ему ничего не будет. Угу, ничего и никогда. Трупам ничего и не бывает.

Ну а я, если и придурок, то несколько иного сорта, то и связываться с ворюгами-бандитами мне не интересно.

— Ты из какого Дома? — наконец озвучил кошак.

— С какой целью интересуешься? — равнодушно, не переводя на него прямого взгляда, заеврействовал я.

— Ты… даэдра тебя дери! — мрявкнул кот. — У тебя ни хера нет! А мы с другом, — потыкал он в ушастого, — Поможем. За скромное вознаграждение.

— Не нуждаюсь, — так же равнодушно отрезал я.

— Морровинд — опасное место, — в сторону произнёс эльф.

— Да ты что? — уже перевёл я глаза на него, в притворном удивлении. — Морровинд — и опасное?! Вот в жизни бы не подумал! И монстры тут, — начал перечислять я, под кивки парочки, — и даэдра. И нежить. Страх и ужас! А ещё воры и бандиты, — ехидно подытожил я. — И вот связываться с ними, при том что сам можешь сделать всё, что нужно… У меня где-то написано “простофиля”? — осмотрел я своё туловище.

Туловище подобных надписей не содержало. Правда, было несколько татуировок, грязно-белых. Черепа, несколько странных лиц, остроконечный, типа растительного узор.

Парочка кинула взгляд, надписи не обнаружила. Ушастый насупился и отвернулся, а вот кошак оскалился:

— Такие шустрые, как ты, недалеко уйдут от Хуула! — рявкнул он, меня успокоив.

Если бы промолчал — мог и напасть или ещё что. А так — посулил “мы тебя позже поймаем”, типа того. Ну и хрен с ним, в ответ на это весёлое предупреждение, я оскалился и показал палец. Средний, чисто рефлекторно, с желанием сделать жест максимально сволочным и раздражающим.

И вот, очевидно, это самое желание и сделало с пальцем следующую фигню. А именно, на коже появились сияющие огнём огненные прожилки, а сам средний палец охватило красноватое пламя. То есть, выглядел он как будто горит, пыхал жаром, но я просто почувствовал лёгкое тепло, не более. А вот кошак прищурился и прижал уши к башке. Ушастый же схватил его за плечо и потянул в сторону.

— Не хотели вам мешать отдыхать, почтенный данмер, — пробормотал он.

И утопали вдаль. Блин, а как моя конечность-то, озаботился я, краем глаза разглядывая палец, переставший источать жар. Палец был в порядке, как и его окрестности.

Ну, магия тут есть, сам думал про неё. И поздравляю себя. Я — волшебник, несколько истерично хихикнул я. Но взял себя в руки и задумался. Так, вот я хотел погаже фак кошаре показать, видимо, от чудесного и доброго характера. Ну хотел — и молодец, а вот желание и… ощущение. Странное, видно, мышца магическая или ещё какая колдунская требуха. Чувствуется, однако. И пошевелить ей, что ли, призадумался я. Ну реально — интересно, чёрт возьми!

А не убьюсь? Ну, если аккуратно… И попробовал. И чуть не обгадился: передо мной бултыхался торс скелета, призрачный. В призрачных рваных тряпках. Бултыхался передо мной, пырился на меня глазницами глаз. Стрёмно, блин! Но вроде не нападает, осторожно порадовался я. И стал разглядывать призрака дохлого скелета. Прозрачно-серый, только глазницы — провалы в какую-то хрень, непрозрачные. Висит, покачивается лениво, обрывками призрачных тряпок бултыхает. И череп — не человеческий. Небольшое, относительно черепа, лицо. И лютая нижняя челюсть, узкая и длинная. Дохлый данмер, однако.

— И кто ты такой? — задумчиво, не ожидая ответа, пробормотал я.

— Твой предок, придурок! — вдруг прошелестело в голове. — Хотя, вроде и не такой придурок, как тот… Но всё равно придурок! И не услышишь же меня, придурок… — послышалось сожаление в призрачном шёпоте.

В голове, помимо бормотания этого дохлого призрака раздалось очень интеллектуальное “Ээээээ”. Был этот звук долгим, задумчивым, протяжным. Полностью отражающим моё отношение к происходящему. Но где-то через минуту я перестал охреневать.

— Вообще-то, я твою дохлую персону прекрасно слышу,— осторожно произнёс я. — И сам придурок — только придурок так часто и бессмысленно будет использовать слово “придурок”. Безосновательно! — отрезал я.

— Ээээ… — послышалось у меня в башке, правда на этот раз источником был призрачный тип.

— Хорош гудеть! — возмутился я. — Ты кто-такой?

— Хорош хамить! — возмущённо задрал призрак череп, сложив кости рук на груди.

А я подумал, да и сложил руки на груди. И морду состроил противную, и нос задрал повыше. А нехрен всяким дохлым призракам!

— И слышишь… это хорошо, — продолжал шелестеть дохлятина. — Дух предков я, придурок. И ты — знаешь, что и кто это! — протянул он призрачную лапу в мою сторону.

— Сам придурок, — отрезал я. — А ты что, у меня в башке копаешься? — возмутился я.

— Естественно, я же дух-предок, — отмахнулась дохлятина.

— Слушай, душевный папаша, — призадумался я. — А ты мне поможешь? Или хотя бы расскажешь?

— Не стоило бы, — заговнилась мертвечина. — Но подохнешь же, при…

— Хорош, а то тоже начну.

— Ладно, даэдра с тобой. А как тебя называть то, “потомок”? — очень ехидно прошелестел призрак.

— А чёрт его знает… не помню, — ошарашено уставился я на него.

— И я не узнал, — признал призрак. — Проклятый Дом Скорби… Ну да ладно, разберёмся. Давай поговорим, а потом найдём твоё имя.

— Ну, давай, — осторожно произнёс я, оглядываясь.

Вроде толп зевак вокруг не наблюдалось, и на мою беседу с дохлым призраком не любовались. Так что поговорить можно. А вообще — нужно!

2. Разговор с предком

И, для начала, дохлый призрак скелета представился. Был это Анас Фир, живший несколько сотен лет (сколько точно — мертвечина сама затруднялась сказать) назад. Маг и колдун. Причём “колдун” — это ни хрена не просто обозначение магического колдунца. Это — использующий конкретную школу магии, колдовство. Призыв даэдра и предметов из этого их обливиона, как назывался “даэдраический план”. И некромаг, оживитель трупов всяческих.

Причём, мне, как обычно, повезло — в духи предков мне достался некрохрыч! Причём злостный и ехидный, сволочь такая! Хотя, по мере рассказа, я ему часть сволочизма милостиво простил — нежизнь у типа была не сахар.

— Так я и оказался в Скайриме, прид… родственничик, — заключил рассказ о некромантии Анас.

— И на кой фиг — я не понимаю, — отрезал я. — В Морровинде, вроде как, колдовство — уважаемое и не запретное направление. А норды тоже, вроде как, колдунов, а тем более некромагов, не любят.

— Да сейчаз, щщщенок! Не любят, как же! В твоей дурацкой бестолковке, — изобразил дохлятина стук призрачным кулаком мне по вместилищу ума, — есть понимание, кто такие драугры?!

— Эм… ну да, — задумался я. — И что?

— А то, не слишком умный оберегаемый, что в Скайриме было знание того, что МНЕ нужно! А в Морровинде, — передёрнул призрачный скелет призрачными плечами, — меня бы точно казнили. Не родичи, так даэдра.

— А чего это тебе такое нужно было? — всерьёз заинтересовался я.

— Возможность остаться в Нирне после смерти, конечно, — заносчиво ответствовал он.

— А нахрена? — озадачился я.

— Ты дебил? — как-то умудрился изобразить черепом лица ОЧЕНЬ раздражающее снисхождение мертвечина.

— Сам дебил! Хорош, блин, обзываться! И будьте любезны, многоуважаемый предок, ответить на вопрос, пока я вас на… много куда не послал. Я могу, — предупредил я.

— Знаю, что можешь, — признала мертвечина. — Но вопрос — дурацкий. Души попадают в Обливион!

— И во владения всяких там даэдра и аэдра… и в этот, блин, как его… ну у нордов, Вальгалла вроде…

— Совнгард, бал… ну да ладно, я тебя понял. И ты меня. Да, туда. Вот только там…

И начал он рассказывать. И как-то посмертия всякие там даэдры и прочие личности обеспечивали… ну не слишком приятные. Даже “положительные”. Причём положительные они были в плане “положить на всех болт”. А которые не положили — клали на всех не болт, а пыточные приспособления и прочие веселые предметы. В общем, максимум, что ждёт души — вечный мордобой, вечная охота и прочее подобное. Боэтия, специальный “добрый” бог-даэдра — звиздец какой-то! Аспект — “интриги, подлые убийства, заговоры”, хотя это было атрибутом, в разной степени, всех даэдраических принцев. Так вот, в его плане рекрутированные души данмеров этим занимались вечность, друг с другом, добровольно-принудительно. В общем, с чего Фир не хотел в Обливион — я понял. И проникся.

А в Морровинде всякое колдунство полезно и почитаемо. Но вот уйти из ряда “предков”, в смысле помереть и не служить — нехорошо и наказуемо принудительным “на службу”. Причём, как подметил дух — не только и не столько данмерами. Хотя, если узнают, то и ими. Но в основном — даэдрами. Пришлют Золотого Святого, а то и Лорда, тот незадачливого “уклониста” и пристукнет. Мобилизует, так сказать, принудительно.

А вот у нордов как раз была развитая ШКОЛА привязки души к мёртвому телу. Кстати, к упырям, которые вампиры, предок относился крайне отрицательно. И вообще, и в плане их нежизни — мол, вечные страдания и жажда. Драугром лучше. И учитывая, что он таки был драугром — я склонен Фиру верить. Раз пробовал, то хоть частично знает, о чём говорит.

Так вот, направился Фир в Скайрим, провёл там почти сотню лет. Изучал всякие способы драугризации, методы драконьих жрецов. И залип, как я понял, на двемерах. Этаких вроде как гномах, которые хрен знает, как выглядят, потому что исчезли.

— Но живой двемер из твоих воспоминаний — это ОЧЕНЬ интересно, — аж подпрыгивал призрак. — Жаль, что картинка дрянная, да и не помнишь ты ни скампа…

— Простите-извините, — огрызнулся я. — Кто знал-то?

— Да уж, кто знал, — прошелестел Фир.

— Слушай, а тебя там другой Мир и прочее — не удивляет? — заинтересовался я.

— Чему там удивляться, — отмахнулся призрак. — Ещё один план.

И тут до меня дошло. Именно миропонимание жителей Нирна, а не мои представления. Они живут в Мире, пусть и ограниченного одной планетой, но гораздо обширнее и неограниченнее нашего! Не в плане “везде бывали”, конечно: чёрта с два в средневековье попутешествуешь, например.

В только для них “множественность Миров” — не мечта и фантастическое допущение. А реальный факт, данный в ощущениях, уровня тяготения. Много миров есть, есть конкретные доказательства на пощупать этого.

А что они называются “планами” — так это ничего не меняет. И для Фира был… занятен новый план Обливиона. Интересна история ЕГО Мира, потому что часть деталей из игр он просто не знал, ну и сетовал, что я такой не игроман.

Для него, в моём Мире, нет ничего странного. Вот вообще! Разве что “удивительна сила пророков, при столь слабо развитой магии”. И то, что я вместо его оберегаемого — ему похрен!

— Ты, конечно, не данмер. И, возможно, даже не мер, — в ответ на мой вопрос отвечал Фир. — Но это, — тыкнул он в тулово, — родич. И привязан я к нему. И это — ты, так что какая мне разница? Вроде, даже, поразумнее того придурка…

— Ну хоть игра тебя удивила? — уточнил я.

— Чем? — ехидствовала мртвечина. — У Телванни игры-иллюзии покрасочнее, в них даже можно жить, а не пялиться на картинку.

В общем, тут даже задумываешься, кто дикарь из средневековья… Хотя что тут думать? Не я, конечно.

А Анас, тем временем, вещал о залипании в двемерских руинах. Что двемеры не только в пар и техномагию умели, но и в магию душ. Что колдуна очень заинтересовало. И провозился он в руинах до своей своевременной кончины.

— Очень несвоевременно, — сокрушался призрак. — Тело толком не подготовил, так, заготовка. И можно было гораздо лучше… ну да что уж сейчас, — призрачно вздохнул он.

В общем, обзавелись двемерские руины драугром данмера… блин, от “д” язык сломать можно. И продолжил Фир, уже в виде умертвия, изучать.

— Счастливое время, — ностальгировал он. — Ничего не отвлекает, спать не нужно.

И всё бы хорошо, если бы в двемерские руины с шутками и прибаутками не пришли приключенцы. Этот термин мертвечина, очевидно вытащившая его из моего ума, просто выплюнула. Эти милые меры ввалились в подземелье, и стали гоняться за Фиром.

— Я от них прятался, от варваров! — возмущался умертвий. — А они гнались и убили. Сволочи!

— Сволочи, — согласно покивал я. — Но, может, учёные?

— Это я — учёный! — брызгал протоплазмой и неведомым мне образом пучил глазницы Анас. — А они — варвары! И искатели на задницу приключений!

— Искали на свою, нашли на твою, — состроумствовал я.

— Не смешно! — надулась мертвечина.

В общем, поймали таки Фира-драугра, несмотря на сопротивление — расколотили тело. А дальше начиналась веселуха. Душа, естественно, цела. Но от службы даэдра она уже откосила, в мобилизационных списках не значится. Тут Фир мне выдал краткую агитку, на тему “что знают про богов данмеры”. В общую картину не посвящал, посулил сделать при случае, “потому что долго, а у тебя нет времени”. Но именно по данмерским знаниям выдал сводку.

И да, именно “знаниям”. Никакими дурацкими “верами” данмеры не страдали и не наслаждались. Они ЗНАЛИ, что есть конкретное потустороннее существо, что оно даёт и за что. С учётом его гнусного характера, конечно.

Итак, есть даэдра условно-положительные. А именно: фанатичка-Азура, изращенец-Боэтия, покровительница профессиональных убийц Мефала.

Азура, в принципе, была бы ничего — ну, такая, сносная богиня. И план у неё по рассказам хорош, некая Лунная Тень, почти рай. Вот только дамочка изволит гневаться на данмеров. Сама их внешность, в смысле, красноглазость и черножопость — следствие её проклятья. То есть, на контакт с томными ельфями идёт, на молитвы-жертвы отвечает, но к себе не пускает. Эта троица — Предтечи, или истинные боги, хотя “те ещё казлы”, с чем сложно было спорить.

А вот дальше — Дом Скорби или Дом Забот. А там все “злые”. Чем вполне честный (что большая редкость) покровитель воинов и клятв Малакат злее ассасинистой Мефалы — непонятно. Но выходило так.

Плюс “неподелённые” на предтеч и заботников даэдры, которые в, общем-то, тоже восторга не вызывали. И девятка Имперского Культа — тоже, по крайней мере, Фир в их паству не стремился.

Так вот, в списки дух развоплощённого Анаса не входил, так что оказался он в “низших планах Обливиона”. Насколько это был Каирн Душ, как у скуренных вампиров — Анас не знал.

— Эти иллюзии очень схематичны, не детальны. Но место — мерзкое. У души нет силы, каждый жалкий скамп норовит пнуть. И совершенно нечего делать! — выдал он.

Но, при этом, связь кровь-род-душа у данмеров просто пропечатана. И к Великим Домам это отношение не имеет — прямая связь по крови. И на определённый момент Анас (называть его Фиром выходит неправильным — это получается и моё фамилиё) оказался духом-хранителем новорождённого Рарила Фира, это который я.

— На этом, юный Рарил, прикрой наготу и отойдём от сего места. Беседа наша, несмотря на то, что обо многом мы не можем говорить, предстоит долгая. И хотя любопытных ушей…

— Зачем так пафосно? — заинтересовался я.

— Да потому что мне так хочется, щщщенок! — возмутился призрак.

— Ну, у старых и дохлых мудаков есть свои причуды, — согласно покивал я.

— Именно, — надулся Анас.

— Это… а чего это ты не возмущаешься? — полюбопытствовал обломанный я.

— А смысл? — философски пожал плечами призрак. — Ты — данмер. А если ты умнее гуара — то злоязык и ехиден. Это нормально.

— Да? — уточнил я, на что призрачная морда покивала. — Ну ладно, значит, буду таким, потому что данмер, — согласился я. — Слушай, в принципе, отойти — дело, наверное, правильное. Да и одеться, — пощупал я шмотьё. — Но там скальные наездники, да и ещё какие сволочи.

— Не бойся, юный Рарил. Я справлюсь с жуткими опасностями, — глумился гадкий умертвий.

— Точно? — непоглумливо уточнил я.

— Смотри, — прошелестел призрак, подлетев к бочке.

И просто выдрал из неё кусок! Своей призрачной скелетной рукой, за секунду.

— Силён, — немножко офигел я.

— Скорее — ты, да и силы тут немного, — отмахнулся Анас, но чуть ли не покраснел, довольная мертвечина.

— Ладно, отойдём, — стал одеваться я.

Отошли на берег, где я, несмотря на заверения духа предка, всё же присматривал. А то наколет меня сволочь летающая на жало, а потом призрак Анаса будет скелетными граблями перед моим призраком размахивать, на тему того, что “провтыкал, пардоньте”.

И стал Анас трындеть на тему, кто такой был Рарил перед моим вселением и как докатился до жисти такой. Итак, предки Рарила свалили с Морровинда по религиозным мотивам. Поскольку варианты посмертия даэдр всяческих их не привлекали. А вариант посмертия “живых богов”, то есть трибуны Неревара (а никак не Наварила, это я обшибся малость), вообще не предполагалось.

С этой троицей “живых богов-королей” Морровинда и Трибуналом выходила полнейшая фигня, а Анас на них ругался изоощерёнейшим образом.

— Рарил, если даже они не предали и не убили Неревара, то кто они?! — возмущался призрак.

— А я откуда знаю, старый хрыч? — бодро ответствовал я.

— Не знаешь, щщенок, — покивала мертвечина. — Так я скажу: помощники! Не больше и не меньше! И в битве сделали не больше, чем прочие герои, то есть ни хера! Всё сделал Неревар! И умер. А они — его трибуны, посыльные, глашатаи.

— А теперь — боги.

— Херня из под гуара они, а не боги! Ни черта полезного они для данмеров не делают, только запреты свои кретинские вводят! И придурок этот, Вивек… Он держит Луну над городом! Вот скажи мне, Рарил. Зачем держать луну над городом?!

— Погоди, — несколько опешил я. — Натурально, Луну?

— Да нет, не то, что в твоём Мире есть мёртвый Мир. Такое разве что у Акатоша выйдет, и то не уверен. Но здоровый, метров пятьсот диаметром, планетоид! И спутники у него есть!

— Ипануться, — офигел я. — Над городом?

— Над городом, — покивал призрак.

— Высоко? — уточнил я

— Метров пятьдесят, примерно. И да: так происходит тысячелетия, Рарил, с второй Эры. Это я отвечаю на твой следующий вопрос. Можешь ипануться ещё раз, — щедрым жестом дозволил мне умертвий.

— Ипануться, — послушно ипанулся я ещё раз. — Так, погоди, — врубился мой ум. — Ну держит — типа рекламы, наверное. Чтоб силу и мощь видели и молились побольше.

— И жертвовали. А сила уходит, чтоб этот булыжник над Вивеком держать, — капал ядом призрак скелета.

— По-мудацки выходит, — согласился я. — Так, погоди. Метры? Да и вообще…

— Дошло, — ядовито откомментировал Анас. — А на каком языке мы говорим?

— Ээээ… — задумался я. — Данмерский?

— Каймерис, если быть точным. Но да. И как ты его понимаешь, безымянный пришелец?

— Ты, небось, — подумав, выдал я. — Типа спасибо. Наверное.

— Типа пожалуйста, наверное, — хмыкнул мертвечина.

— И полный доступ к воспоминаниям, — сам себе отметил я.

— Ну да, а как ещё хранить и оберегать? Правда, то, что мы можем общаться — великая удача. Обычно дух предков — безмолвный страж. Ни хера не безмолвный, конечно, — ехидно дополнила мертвечина. — Но достучаться до носителя — невозможно. А ты слышишь, наверное, потому, что частично даэдра.

И продолжил повесть о печальной судьбе Рарила до меня. Предки владели магазинчиком магических причиндалов в каком-то имперском городке, души в позднем ребятёнке не чаяли, считая его благословением девятки. Избаловали в хлам, но к предкам парень был расположен: то ли данмерская генетика, то ли просто, несмотря на избалованность, был неплохим парнем. Но, судя по словам Анаса, неучем и придурком. И, по мере рассказа, я вынужден был с ним согласиться.

А именно, после своевременной кончины предков, отгоревав месяцок, парень начал гулять. И прогулял за три месяца немалое наследство до гроша.

— Глупо до безумия, — констатировал призрак. — Хоть и приятно, конечно.

— Минуточку, старый хрыч, — сделал стойку я. — А в этом месте поподробнее! Что это твоей дохлой персоне такого “приятного”?

— Неуважительный щщщенок, — ободрительно покивала мертвечина. — Чувства, ощущения…

В общем, выходила такая петрушка, что бытие “духом предков” у потомка — это не только и не столько избавление от ужасов Обливиона. Некоторые черножопые товарищи, точнее, их души, вполне себе “наслаждаются” в планах даэдра посмертием, хотя то ещё “наслаждение”, конечно.

Но важно вот что: дух предков — это… симбионт, вторая душа. И определённая часть чувств и ощущений оберегаемого ему доступна. И приятна, как понятно, поскольку в Обливионах, вне зависимости от планов, “не жизнь, а её жалкое подобие”.

— Хм, учту. Вкусно пожрать или там с дамой пообщаться телами — это я люблю и уважаю, — задумчиво произнёс я.

— А то я не знаю. Это ты, конечно, молодец! Но нужна воздержанность и разумный подход! А то кончишь, как Рарил!

— А то я не знаю, — вернул мертвечине его же слова я. — Ладно, вещай дальше.

В общем, прогулял Рарил всё. При этом толкового образования не имел, да и не умел ничего толком. Но расстраиваться он не умел тоже, так что занялся домушничеством. И, на удивление, удачным, хотя на тему “как я этого придурка вытаскивал, сколько сил и нервов потратил!” Анас выдал очень примечательную матерную тираду. Хотя, как я понял, у данмеров с координацией движений, ловкостью, силой всё более чем хорошо. Да и везучим парень был, помимо пыхтения дохлого хрыча.

До поры. А пора была такой: обчистив какой-то весьма зажиточный домишко, парень начал кутить. Кутил неделю и докутился до призыва богов предков, по пьяни.

— Нашёл кого, придурок! — страдал призрак. — Этого Скуумного Кота!

— А это кто это? — заинтересовался я. — Уж не Ше…

— ЗАТКНИСЬ! — чуть ли не в нос прошипела мне мертвечина, приблизившись вплотную к лицу. — Не произноси его имени. Накличешь, придурок, — через некоторое время, отлетев, дополнил он.

— Как-то да, нахрен такого накликать, — признал я. — Судя по тому, что я знаю…

— Ни хера ты не знаешь, — отрезал Анас. — И хорошо, если бы ты не узнал.

— Даже спорить не буду, — пожал плечами я.

В общем, призвал этот придурок принца-даэдра на Ше, бога безумия, шуток и вообще тёмную личность. Тот с пьяным баблбесом пообщался, выпил с ним винца и “исполнил” мечту — побывать на родине предков.

— Блин, это получается, он Рарира на тюремный корабль того? — полюбопытствовал я.

— А у кого хватит чувства юмора и безумия на такую шуточку? — хоть и еврействовала, но ответила дохлятина.

— Так и меня он тоже… того? — с ощущением сжимающихся булок озвучил я.

Потому что все эти безумия и шуточки хороши, если не с тобой. А проверять уровень вменяемости того, кого зовут “Богом Безумия”, в процессе игры им в меня… ну как-то даже не страшновато, а откровенно страшно.

— Не знаю, — отрезала мертвечина. — Но не думаю, что он — это была “шутка на один раз”, как мне видится. Сил его я вокруг не ощущал с момента переноса на корабль через Обливион. Это не гарантия, — признал он. — Кто я, и кто даэдраический принц? Но всё же, видимо, ты появился тут не из-за него.

— А из-за чего?

— Да из-за чего угодно, — хмыкнул Анас. — Волны Обливиона, Акатош чихнул, Девятка почесалась, Клавикус Вайл ответил на чьё-то желание или Морра что-то “изучил” не то. Или боги твоего плана пошутили — и этого исключать нельзя. Но мне думается — просто волнение Обливиона.

— Случайная флуктуация.

— И так можно сказать. Хорошая у вас наука. Ограниченная, но хорошая, — признала мертвечина. — А люди — кретины!

— А тут как будто лучше, — огрызнулся я.

— Естественно! — аж развёл руками призрак. — Магия, Рарил! Мудрые — не только мудры, но и сильны.

— И прогресса у вас из-за них не будет!

— Не у “вас”, а у “нас”. Хотя тут даэдра голову сломит, — задумчиво прошелестел он. — И он нам нужен, твой “прогресс”? — ехидно уточнил он.

— А чёрт знает, — подумав, признал я. — Мудаков от него меньше не становится, скорее больше. И на жизнь они влияют всё сильнее…

— Вот-вот. Ну да Обливион с ним, с твоим планом. Что думаешь делать, Рарил?

— Задать тебе несколько вопросов, — начал я, на что призрачная черепушка кивнула. — И думал к кому нибудь наняться…

— Я про дальнейшие планы на будущее, — невежливо перебил меня Анас.

— Хамло, — откомментировал я хамское призрачное поведение. — Не знаю. Лезть в какие-то там заварушки и авантюры — не хочу. Раньше, по молодости, мог. Но в молодости мы все такие. А сейчас — комфорт, удовольствия. А ещё узнавать про мир, да и магия — вещь интересная.

— Магия — интересная, — согласился собеседник. — И желания не юноши, но мужа. Хотя знания — вещь, которая на дороге не валяется. А комфорт — требует силы и денег.

— Да ты что? Вот я думал, они на дороге валяются — бери, кто хочет, — огрызнулся я. — А оказывается — нет.

— Глупости думал, — отрезал дохлятина.

— В общем, что примерно хочу — понятно. Может, узнаем, от чего Морровинд таким, как в игре, стал. И тут не знаю…

— А чего не знаешь? — заинтересовался призрак.

— А ты не знаешь, чего я думаю?

— Нет. Только память и обращённые ко мне мысли. С тех пор, как ты узнал обо мне, — уточнил он. — Если ты хочешь — могу отвечать на мысли, которые ты запомнишь, после твоего сна — примерно тогда я могу прочесть память, — ехидно предложил дух.

— Как-то это излишне эксцентрично, — прикинул я. — Хотя что-то в этом есть. А не знаю я — что делать, Анас. Если предотвратить будет посильно и без чрезмерного риска — то помешать этому опепелению. А если нет — перебраться с Морровинда.

— Совсем зрелый муж. А сколько тебе лет, Рарил?

— Да немного, — отмахнулся я.

— Ну да ладно, на твои планы у нас лет двести есть…

— Шопля?! — несколько удивился я.

— Ну да, примерно, может больше. А чего это ты такой удивлённый? — уточнил призрак.

Но я немного обтекал, слегка щёлкал клювом, и к полноценной беседе был неспособен: две сотни лет, блин!

Но призрак без ответа быть не пожелал и заподпрыгивал, помигав. Судя по всему — обратился к моей памяти. А после этого я любовался небывалым зрелищем. Я бы сказал, что и невозможным, но я его наблюдал. А отрицание объективной реальности — не наш путь.

Так вот, череп лица Анаса был преисполнен тотального, всеобъемлющего ахуя. Который вылился в жалкий писк-шелест.

— Шопля?!

— Это мои слова, вообще-то, — уточнил я.

— Младенец. Я дух-хранитель у младенца безмоз…

— Но-но!

— Что ты мне тут… Ладно. Не совсем младенец. Не мер, а значит — другой. И даэдра, если разобраться, — явно сам себя успокаивал призрак.

— Так, ты мне уточни — что за две сотни лет? — возмутился я.

— Срок жизни данмера — три сотни лет, — ровно прошелестел призрак. — Телу — шестьдесят. Юноша, подросток, если твоими терминами.

— Это я и вправду почти младенцем выхожу, вашими мерками, — под кивки призрака отметил я. — Всё настолько плохо?

— Нет, не настолько. Ты очень шустрый — но у вас и времени толком нет. Даже норды и сиро-норды живут по полтора, а то и два века. А вы в три раза меньше… Ладо, даэдра и точка. Не младенец.

— Успокоил.

— Обращайся.

— Воздержусь.

— Тогда — не обращайся.

— В общем, пока ты тут херел над моей молодостью, а я — над тем, сколько мне жить осталось, ты наш разговор не забыл? — уточнил я.

— Не забыл. Нормальные планы, всецело одобряю. Удивительно, конечно, — смерил он меня взглядом глазниц. — А что ты собираешься делать теперь, сейчас?

Ну и выдал я план — наняться, подзаработать денежки…

— Глупо. Как любовника — не наймут, разве что потребуют чего-то членовредительского, сам не обрадуешься.

— Да я, вообще-то, огород там вскопать…

— Бред, — отрезал призрак. — Первое — тебе надо в магическую гильдию.

— Обоснуй, — обозвался я.

— Смотри: для данмера путь мага — оптимален. Учитывая твои цели. Род Фир из Дома Телванни, но твои родители его покинули. А значит — надо учиться магии, чтобы вернуться.

— А возвращаться обязательно?

— Нет, но тогда надо самостоятельно стать силой. А для этого…

— Учиться, логично. А вне Дома или родов будут учить только в Магической Гильдии.

— Есть Мораг Тонг, гильдия воров…

— Нахрен, не хочу связываться с убийцами и ворюгами.

— Как будто их среди магов мало… Но в общем — я так и понял по твоим воспоминаниям.

— Ты знаешь, Анас, есть у меня ощущение, что ни хера меня не ждут с распростёртыми объятиями в этой гильдии.

— А как же! — противно захихикал призрачный скелет. — Нужны деньги, какие-никакие умения. Хотя бы немного. Колдовству я смогу тебя обучить, да и не учат ему толком в Гильдии. А вот иллюзии, разрушение… много направлений, которыми я в своё время пренебрёг, ради своего пути.

— И деньги нужны, — прикидывал я.

— Деньги всегда нужны, — согласился дух. — Поэтому — надо наняться.

— Как я и собирался…

— Но не землекопом же, даэдра тебя… хотя не надо, и мне достанется. В общем — наймёшься охранником к торговцам.

— Охренительная идея, — озвучил я. — Вот только меня скальный наездник…

— Дались тебе эти наездники, — отмахнулся мертвечина. — Вон, взгляни.

С этими словами он указал на ветви рощи чуть в стороне. А там три дохлые крылатые сволочи застряли в ветвях.

— Ты? — уточнил я, на что последовал кивок. — А я и не заметил.

— Да там делать-то было нечего. Хотя всё делать мне — глупо.

— И лень, — отметил я.

— И это тоже, но даже не в том дело. Я оперирую твоей силой. Сам я, как это ни прискорбно, беспомощен. И не слишком эффективно — то, что до меня доходит, я использую очень эффективно, — задрал провал носа дух предков. — Но доходит очень мало, где-то десятая часть.

— И чему я научусь? И за сколько?

— Ну мелочи типа огненный стрелы или огненного касания — за час. Для демонстрации торгашу — хватит. А наглости и ехидства в тебе хватает на архимага: настоящий данмер.

— Вот просто — взять и колдовать? — усомнился я.

— А чего сложного? — пожал плечами умертвий.

И стали мы пробовать. И, к моему изумлению, у меня стало получаться. А главное — я, блин, понял, что это за ихняя магия.

Так вот, маг не магичит. Как это ни парадоксально звучит, но именно так. У души есть связь с обливионом, а в этом самом обливионе есть планы. Подозреваю — бесконечное количество, ну да не суть. И маг ЧЕРПАЕТ из соответствующего плана то, чего ему нужно. И проявляет это в Нирне, да и не только — в том плане, где он есть. Кроме исходного, но там свои погремушки. Например, школа разрушения оперирует стихийными проявлениями. Огонь там, вода всяческая. И таких плане магу лучше не появляться, потому что он там помрёт нахрен.

С другой стороны, по смыслу и в плане простейших проявлений — довольно просто. Хотя и я охренительно умный, с богатым воображением и вообще — красавчик, хоть и черножопый. Это призрачный череп нехотя признавал.

Но при этом — я учился в магию огня, с планом которой у данмеров врождённая связь, это раз. Стрела — ну ерунда, по большому счёту: представить плазменную струю, удерживаемую магией, или там руки, покрытые пламенем.

А вот серьезная магия требует либо знаний кучи всего — тогда можно колдовать на воле и желании. Или зания кучи магических закорючек и заклинаний, этаких шаблонов.

При этом, нужна ещё сила воли. Которая не игровая, а реальная характеристика. И план, с которого магичат, и Нирн, сопротивляются мощным и сложным колдунствам. Не “откат” какой-то, а именно сопротивление. Которое продавливается (или не продавливается, если кишка тонка) волей заклинателя.

В общем, по щелчку пальцев архимагом-нагибатором я не стану. Что и логично, в общем-то. Но минимальные проявления колдовства (а если разобраться, то вся магия выходит именно колдовством, выдергиванием и структурированием проявлений из соответствующих планов) мне вполне доступны. И часа для отработки хватило.

Конечно, была ещё масса вопросов, но Анас на них просто отказался отвечать, приводя вполне понятные резоны:

— День близится к концу. Хуул… не знаю, я не бывал на Морровинде очень давно. Но, судя по мне известному — нищий посёлок, трущобы. Считается территорией Великого Дома Редоран, но от дома здесь представительство, с полутора данмерами, хихихи, — выдал дух.

— Чего ржём?— полюбопытствовал я.

— Да выражение хорошее, “полтора разумного”.

— Что да, то да, — признал я. — Так, ну ладно, мы в каких-то трущобах. И к чему такая спешка?

— Продать кольцо или серьгу, — стал загибать костяшки пальцев дух. — Устроиться в гостинице. В ней же найти караванщика, идущего в городок с магической гидьдией. На задержки нет времени и средств, ночевать под открытым небом — не стоит. И я скоро не смогу с тобой взаимодействовать.

— Это чего это? — возмутился я.

— А того это! Это, — потыкал он в призрачный скелет, — не я. А созданная тобой проекция, вид. А ты слабый маг. Или ты не чувствуешь?

— Ну, башка немного побаливает, — признал я.

— Самоубийца, — выдал призрак. — В общем, сам справишься. Должен. До завтра меня не воплощай! И так перебор вышел, но хоть поговорил… Ладно. Стрела и огненная хватка выходит сносно. Ищи лавку с монетами на вывеске, дальше — разберешься.

— Разберусь, куда деваться, — признал я.

На этом дух развеялся. А у меня, блин, даже времени, выходит, нет, на порелаксировать, на подумать. Ответов я, конечно, получил дохренища. И вообще мне с некрохрычом повезло, тут без вариантов. Но ответы порождают новые вопросы, а предстоящие операции меня… да не пугают. Надо делать, окончательно решил я, потопав в недра Хуула.

Иллюстрация к тексту. Жанр: Фанфик, Фэнтези, Попаданцы

3. Трактирная драка

После исчезновения Анаса я несколько мнительно вчувствовался в головную боль. Его “самоубийца” мне как-то не понравилось. Только я, понимаешь, “вот и стал я магом” — а тут, блин, инсульт миосульта какой-нибудь. Причём ладно бы — за дело, так просто из-за трепотни дохлого некрохрыча, который, вообще-то, должен меня беречь! И ладно магия — я даже не испытал в деле агрегат чёрного цвета. Не то что вот прям жить без этого не могу, но интересно, он от нормального в деле отличается только цветом? Обидно будет помереть, не проведя натурные испытания, хмыкнул я.

Но головная боль довольно быстро проходила, так что я решил считать некрохрыча тем, кем он и является: старым дохлым ворчуном и ругателем. Но поберечься всё равно не помешает.

После этих рассуждений, силой воли (чуть ли не магической характеристикой) заткнул дурацкие мысли, копошащиеся и подпрыгивающие в черепушке, и двинул на поиски хижины “с монетами на вывеске”.

Самое занятное, что после пары рядов домов каменного, явно имперского вида, и вправду начались какие-то развалины и хижины из говна и палок. Понятие “улица” отсутствовало как класс: поросшая травой (если повезёт) раскисшая земля, на которой вразнобой торчали халупы.

И основным населением явно были не данмеры: хозяева шатающихся под ветром “хором” были бедно-штопано, с дырами, одеты. И, в основном — зверочеловеками. Каджитами этими и аргонианами. Потом по количеству — люди и ушастые, в паритете примерно. А гордых чёрных рож в рванье было маловато.

При этом, трущобная архитектура позволяла насладиться всем видом этого захолустья без препятствий.

И в примерном “центре” лачуг располагался довольно странный домишко. Странный, конечно, если не вспоминать полузабытые картинки из игрушки. А если вспоминать — то логичный, хотя не столь “пиксельно гранёный”. Даже не знаю, с чего бы это.

А был домишко, метров пяти высотой, этаким расплющенным четверть овалом: половина его как бы была (а может, и была, из снаружи не поймёшь) под землёй. Половина — как бы обрублена, ну и вот стоит такой желтоватый, с искрой в заходящем солнце, четвертьсфер. Обрубленная морда этого четвертьсфера оканчивалась полукруглой дверью-воротами, вынесенной вперёд, от которого расходились арки-тамбуры, гранёно расширяющиеся. Вообще — возникало ощущение членогого, то есть членистоногого, высунувшего морду из овального панциря. Такое, в общем, странное, но интересное строение. Видно, резиденция этого Дома Редоран, который “на всё забил”.

А вот дальше я чуть не встал, как вкопанный, и не стал протирать красные буркалы и чесать лысый затылок. Удержали только пристальные, хоть и не прямые взгляды обитателей трущоб. На окраине городка, покачиваясь, бултыхались огроменные, ярких синих и бледно-серых оттенков… блохи. Далеко, деталей не разглядеть, но здоровые, как сволочи! Приплюснутое тело метров пятнадцать длиной.

Стрип-страйдеры, начал я судорожно копаться в памяти. Или нет: Силт-страйдеры, этим блохам гигантским с себя стрипать нечего. И лучше и не надо — и так не слишком приятны на вид. Но интересно — в игре они толком были не видны и транспортные звери, а судя по виду и ножищам… ладно, думаю, увидим. Желательно со стороны для начала.

Тем временем мимо меня пробежал карапуз — явный смесок с данмерами. Ухи не столь острые, но кожа мертвенно-серая, глаза не красные, а красно-карие. Пробегая мимо меня, карапуз “как бы поскользнулся”, замахал лапками, побежал дальше и встал, как вкопанный.

Обернулся, смотря на меня возмущённо, чуть ли не со слезами на глазёнках. А моя довольная и ехидная персона приветливо помахало бандюжонку матерчатым кульком в руке, где и содержались все мои пожитки. Ну и широко, ласково, по-доброму улыбнулась.

Карапуз реально чуть слезу не пустил. Вот честное слово — заплакал бы — поделился бы оставшейся половиной яблока. Уши бы надрал, но поделился. Карапуз не заревел, шмыгнул носом, “типа сплюнул”, бормотнул себе под нос что-то восхищённое в мой адрес. И убежал дальше в трущобы.

Вообще — спасибо мелкому жулику. Не в том плане, что пытался меня обчистить, а в том, что повернул мысли в нужную сторону. У меня ценность — одежда и обувь. Уж на фоне местных нищебродов — просто роскошь. Соответственно, страждущие не деньги будут из меня выбивать, которых и нету. А из одежды выковыривать. Что с бесчувственного тела делать удобно. А с дохлого — так и вообще торопиться не надо.

Так что вместо лупанья глазами на окружающие пейзажи я собрался, бегло проглядывая новые дома на тему вывески с монетами. А основную часть внимания переключил на местных аборигенов.

Впрочем, последние на меня ордами не набрасывались, хотя пырились на меня — недобро. А на моё добро — очень добро.

А ещё я чёй-то не видел вывесок с монетами. Я видел всего две вывески, у относительно сносной и просторной халупы — схематично изображённый тип непонятного полу, со спины. Но со столь красноречиво оттопыренной задницей, что вопросов, чем занимаются в заведении — не возникало.

И вывеска с бокалом, рыбьим хвостом и ещё какой-то невнятной фигнёй. Судя по тому, что эта халупа была из посеревших досок без дыр, аж в два этажа, да и здоровенная — были у меня расчёты, что это не только жральня, но и спальня. Даже заглянул за угол, обнаружил что-то вроде коновязи, с лютейшего вида тиранозаврообразными ящерами. Правда, метр двадцать в холке, не больше. Но морда лопатой, с лютыми зубищами, хотя и редкими.

Гуяры… гуары. Домашние животные, а судя по коновязи — ездовые. Правда, что-то не помню верховной езды в Морре. Правда, я вообще многое не помню, проще, что помню, вспомнить.

Но гостиницу вроде как нашёл. Даже бордель, куда меня как-то не тянуло, уж сейчас — точно. А вот магазинов что-то не наблюдалось, а скоро сядет солнце. И местные обитатели станут несколько более откровенными в проявлении симпатии к моим ценностям. И как-то завершать день прожаренными до угольков человеками, а тем более — своей избитостью или дохлостью я категорически против.

Убить-то, если нападут, придётся. И заслужат гипотетические бандиты, но неохота, блин. Испытываю острое эмоциональное нежелание сжигать огнём.

Возможно — пока. Но в любом случае — лучше без приключений. И реальность на мои желания ответила. Наверное, ей тоже груды угольков не по нраву.

А именно, за несколькими довольно высокими трущобами притаилась этакая каменная бытовка. Ну не знаю, как ещё назвать — совсем маленькое строение серого камня, с обитой медными полосами деревянной дверью. И соответствующей вывеской, в виде монет, высыпающихся из кошеля.

Я, естественно, в закуток и вломился. Правда, он оказался простой прихожей, с резко изгибающимися, расходящимися вбок лестницами. Сам магазин, очевидно, находился внизу. Ну я туда и потопал, вдыхая смесь совершенно ядрёнейших специй. Не то, чтобы невкусно пахло, но слишком сильно, как в парфюмерном магазине.

Внизу оказался довольно просторный зальчик, единственной мебелью которой была деревянная стойка. А стены были уставлены коробками, коробочками, ящиками и мешками, видимо, и издающими этот запах.

За стойкой стояла натуральная кошкодевочка, точнее — рыседевочка, если учесть рыжий с белыми участками колёр и раскидистые кисточки на стоящих торчком ушах. Зеленоглазая такая, довольно миниатюрная, метр шестьдесят, не больше. Но точно девочка — часть над стойкой, прикрытая серо-жёлтой свободной тканью, всё равно выделялась сисяндрами. Несмотря на свободу обёртки. Да и морда… ну феминная морда, хоть и кошачая. Фурря, в общем, а не кошка, если разобраться.

— Благослови Лунный Кот час, когда ты рррешил посетить магазин Аррруары, дррруг, — расплылась кошатина в улыбке.

— Ага, — кивнул я.

— Что желаешь, дррруг? Пррекрасный перрец, коррица, чудесные пррряности, — мурлыкала она.

— Совсем нюх потеряла, Аруара, — вдруг раздался глубокий, хоть и негромкий бас. — Не видишь — данмер пришёл продавать, а не покупать.

А кинув взгляд на источник баса, я немножко офигел. На мешке, почти сливаясь серой шерстью с мешковиной, развалился кот. Не фуррь какой, обычный, серый домашний кот. И хвостом лениво подёргивал. И говорил, блин!

— Удивлён, данмер? — оскалился кошак, показывая, что несмотря на почти не отличимую от кошки внешность, имеет достаточно развитую мимику, кошкам несвойственную. — Никогда не видел альфик-рат?

— Признаться — да, удивлён, — вынужденно признал я.

— Как будто где-то можно увидеть альфика, кроме Эльсвейррра, Трррирла — промурыкала рысятина.

— В нашем магазинчике Аруара, — пожал плечами, натурально пожал плечами кошак.

— И то веррно, — кивнула кошатина, переведя взгляд на меня. — Хорррошо, дрруг. Что хочешь пррродать Аруаре?

— Оцени, — положил я серёжку с красным камнем на стойку.

Ну, стоимость я ни черта не знаю. А способ не обмануться только один — заинтересовать в плане жадности. Так что я намерено позвякал в мешочке, доставая серёжку.

— Это всё, дрруг? — расплылась в улыбке рысятина, явно поведясь на звон.

— Это зависит от того, понравится ли мне оценка, — ответно оскалилился я.

— А не пррридёт ли вслед за товаррром его прррежний владелец? — расплылась в ещё более широкой улыбке, показав клыки, Ауара.

Даже глаза в щёлочки превратились — прям домашняя рысь, а не фуррятина.

— Придёт — направь ко мне. Может, захочет вернуть излишек денег, уплаченных мной за товар, — не стал соревноваться в ширине лыбы с каджиткой я. — И можешь начинать врать, что тебя волнует происхождение продаваемого, — не удержался я, демонстративно развесив ухи и состроив внимательную морду.

Каджитка на секунду растерянно на меня вылупилась, потом сощурилась и мурлычаще, раскатисто засмеялась, под басовитое уханье серого кошака.

— Не буду врррать, дррруг. Зачем врррать дррузьям? — отсмеявшись, риторически спросила она. — Погоди, пррроверю твой товаррр.

Юркнула кошатина за стойку, откуда через несколько секунд появилась с моноклем на глазу. И со здоровенным талмудом, бухнутым на стойку. Но моноколь — это сильно. Кошкодевочка в монокле поразила меня в самое воображение, хотя, как оказалась — кошатина не имела цели меня поразить. Этот мноколь был каким-то вариантом маговизора или чего-то такого.

Поскольку кошатина, раскрыв и листая коготком тяжёлые пергаментные страницы талмуда, явно сверялась со схемами.

— Слабое зачаррование, но полезное, — бормотала она в усы. — От холода, от электррричества и… — бросила она на меня удивлённый взгляд. — Зачем дррруг платил за прривлекательность? Дррруг вполне красив, — подмигнула она мне глазом без монокля.

— Бесплатно досталось, подарок от зачарователя, — не моргнув глазом, соврал я.

— Стрррано, дорроже всего остального. Тебе повезло, дррруг, а теперррь и мне. Это хоррошо стоит на Моррровинде, — озвучила она.

— Скока? — оскалился я, “случайно” звякнув мешочком.

Кошатина прям заметалась. Жадность в ней боролась с жадностью, и жадность победила. Состроив мордочку голодающей кошки, поигрывая бровками, она выдала:

— Из рррасположения к тебе, дррруг — тррри дррейка, — мрявкнула она.

В ответ на это я широко улыбнулся, медленно потянув руки к лежащей на стойке серёжке.

— Погоди, дрруг. Я немного ошиблась… восемь… десять. Одиннадцать дрейков! — с настоящим волнением мрявкнула она. — Не знаю, почём тебе зачарровывал мастер, но если намного дорроже — он воррр!

— Не намного, — нейтрально ответил я.

— Но мне же надо на что-то жить? — продолжила строить из себя голодающую кошку торговка.

— Справедливо, — признал я.

— А ррраз так, дррруг, то что ты ещё хотел прродать Аррруаре?

Я и положил колечко, в твёрдой уверенности, что помимо чего-нибудь полезного, на нём будет какой-нибудь эротичекий навесок. И совершенно не удивился, когда поигрывающая бровками кошатина это и озвучила. И даже предложила погулять с ней под луной — “дрругу не понадобится зачаррование, обещаю”.

И не шлюховато, скажем так. Вот естественно так, видно — не против секса, ну и предлагает совершенно спокойно, не жеманясь. Интересно, это видовое у кошколюдей, или в общем — свободная мораль? Ну, разберусь, со временем.

В общем, колечко тоже оказалось с зачарованием “пёрышко”, снижающее вес носителя и им носимого, ну и аналогом виагры. Перышко вкусно, но денежки пока нужнее. А я, заодно, понял, как Рарил за недолгое время прогуливал всё. Протрахивал и, не удивлюсь, если жрал какую-нибудь алхимию от наркоты. Вместе с наркотой.

И, возможно, это даже безопасно… но мне нахрен не нужно. Я в сознании от своей персоны тащусь, не хрен мне его изменять.

— Семнадцать дрррейков, дррруг. А что ещё? — аж облизнулась кошатина.

— А всё ещё, — развёл лапами я.

— А… — растерялась Ауара второй раз, а после — второй раз захихикала. — Дррруг хитрррый, — промурлыкала она. — Пррровёл бедную Ауару.

— Ты ещё мне про убытки промурлыкай, — повторил я заинтересованную морду, с развешанными ушами.

— Не буду, — помотала она кисточками на ушах. — Хорошо торгуешься, данмер, — уже без колорита и мурчания выдала она, серьёзно на меня смотря. — Но второй раз я на это не попадусь.

— Не факт, что понадобится, — пожал я плечами. — А если ты будешь обдирать поставщика — он просто не придёт к тебе второй раз.

— Твоя правда, — мотнула хвостом каджитка. — Но не пропаду. Впрочем, если будет что-то на продажу — не забывай Аруару.

— Не забуду, — честно ответил я.

— И о прррогулке под Луной с Аруаррой, — расплылась она в улыбке.

— И об этом не забуду, — ответно оскалился я. — Прощай, Аруара. Бывай, Трирла.

— Трирррла, — пробасил кошак. — Прощай, данмер.

— До встречи, дррруг, — помахала лапкой каджитка.

Занятно, думал я, телепаясь по лестнице и стараясь не бренчать сныканными во внутренний карман жилетки монетами. Многое, в том числе и предложение кошатины. Это было бы… ну, как минимум, интересно. Но чертовски несвоевременно. Кроме того, я вот не удивлюсь, если эта милая кошечка — скупщица краденого и торговка наркотой. Есть что-то недооформленное в памяти, да и “милая-наивная-пушистая”, а зубки и коготочки — звиздец какие острые. Как и взгляд.

Так что запомним, может, и воспользуемся интересным приглашением… Когда-нибудь. А может — и нет, заключил я, целенаправленно топая к запомненной халупе.

То ли сумерки сказались, то ли наличие денежки, но рожи, рыла и морды аборигенов казались ещё более злостными и преисполненными порочной страсти к моему имуществу. Так что я, хоть и с заносчивой мордой, но семенил быстро. И если кто и точил всякое на моё, то остался без поживы.

Кстати, денежка была довольно занятная. Вроде как золотые, но ни черта не золото. Эти монеты, судя по размеру, должны были быть пипец какими тяжёлыми, а они даже полегче стали. Латунь или ещё какой сплав. Или кошатина меня налюбила. Но не думаю — какая бы отвязная она не была, а фальшивомонетничество в средневековье — звиздец какое преступление. Особенно с Империей. И у человека на улице — фальшивка ещё туды-сюды. Но у торговца… нет, ОЧЕНЬ маловероятно.

А на аверсе большинства монет была башка бородатого хрена, в окружении надписи. Лежала башка в профиль, на блюде с гранёной звездой. На реверсе, соответственно, был какой-то люто изогнутый ящер, типа дракона. Видимо, название “дрейки” из-за этого рептилия.

Но были монетки с четырьмя буквами, причём меня именно буквы и заинтересовали. Дело в том, что вокруг отрубленной башки были накарябаны латинские буквы. Натуральная латынь, без шуток! Сверху пояснительная надпись, что башка оттяпана у какого-то там императора, с невзрачным и неинтересным фамилием, снизу — надпись “Закон — священен!”

А вот четыре буквы были на данмерском, а наверное — на каймерис, как шелестел Анас. Явно какая-то аббревиатура, но не суть.

Меня во всей этой нумизматике и грамматике привлёк тот момент, что я, наконец-то, почуял как непроявленный Анас работает с моим пониманием языков. Видимо, кстати, с речью так же. То есть, смотря на монету с отрубленной башкой я сначала — понял смысл закорючек. Потом, всмотрясь, понял, что это латиница. И даже узнал отдельные слова, типа “Lex".

А вот с буковками на каймерис — понял, что буковки, что несколько звучаний в разных сочетаниях. А приглядевшись, разглядел только заострённые закорючины, больше подходящие для татуировки, чем для письменности.

Видимо, непосредственно фильтрует поступающие в центр речи сигналы, понятийно их расшифровывая. Но не блокирует доступ к увиденному, старый хрыч. То ли случайно, то ли молодец такой. Но, теоретически, как и с буквицами, я могу услышать, что трындят окружающие “в натуре”, если сконцентрируюсь. Вряд ли понадобится, конечно, но возможность запомним. Всё же Анас на пузе крест не рисовал, что он хороший и меня не собирается наебунькать как-нибудь особо подло. И пуза-то у него нет, для того чтобы крест рисовать. Не то, что я там параною… но и доверять безоговорочно полузнакомой мертвечине не собираюсь. Понял, да? — ехидно запомнил я. Всё равно прочитает в памяти, старый некрохрыч, пусть и не сразу.

Совершил я эти, со всех сторон благие, деяния. И вщемился в сень халупы-кабака. И была это гостиница, почти гарантированно. Потому что зал был на один этаж, да и поменьше всего здания ощутимо. Шесть относительно длинных столов с парой скамей у каждого. Стойка, почти как торговая у каджитки, но подлинее. А так — высоковата, не посидишь за такой. Впрочем, не для того предназначена.

Освещение же было поярче чем в магазинчике, но в виде светильников с огнём, развешанных под потолком, благородно-чёрным по понятной причине. А у кошкодамы и кошака были этакие матовые плафоны на синих стеблях — очевидно, магические.

За стойкой стоял одноглазый данмер, судя по морщинам — старый черножопый хрыч. Но подержанность не мешала ему буквально со свистом наполнять деревянные и роговые кружки, бряцать на стойку передаваемое из каких-то недр кабака пожрать на деревянных досках-блюдах. И даже денежку ссыпать за стойку.

С этой стороны стойки доставкой попить и пожрать занимались пара дам-с. Судя по всему — и вам, и нам, и всем дам-с. Очень художественно раздетые, поблескивающие глазками дамсы. Человечка, наверное, нордка, хоть и чёрная брунетка, с кудрявыми волосьями, но очень белокожая, с синими глазами и совершенно стенобойными буферами, платье на которых держалось исключительно чудом. Или эрегированными сосками — и такое возможно.

А вторая дама была аргонианкой. Видно, той самой “Похотливой аргонианской девой”, или её духовной подругой. Вообще — непонятно, как с этими ящерами. Чешуя же, блин! Хотя сиськи имеются, чешуя мелкая. Может, специальное пихательное покрытие есть на пихательных местах, чтоб пихари не стёрлись. Прям тоже интересно, да.

И нихрена они не рептилии, дошло до меня наконец. Сиськи — это молоко, как ни крути. А значит — млекопитающие методологически. Правда вопрос, живородящие или яйцекладущие — интересен. И теплокровные ли? Впрочем, теплокровность, как и живорождение — не непременный атрибут зверей, которые млекопитающие, даже у нас.

Блин, хорош о всяких бабах думать! И ведь не с желанием даже — вправду интересно, внутренне ржанул я. Бегло осмотрел столы: заняты были все шесть, разными компаниями, причём явные “боевики” соседствовали с явными небоевиками. Похоже, мне повезло. В том плане, что это похоже на разъездных торговцев с охраной. И места за столами есть — вроде тут не должны орать “столик заказан со страшной силой”. Впрочем, ко мне семенит специалист, который мне щаз всё объяснит.

Специалист досеменила, совершила сложное движение, имитирующее поклон, задрожав своими стенобитными сисяндрами. И тут я на них реально залип: чтоб на сосках, сколь угодно эрегированных, удержать столь спущенное платье — они должны с зазубринами быть, блин! Но не думаю. Приклеила она свою тряпочку, что ли?

— Чем трактир Идросо может услужить почтенному гостю? — довольно лыбилась нордка, явно не так поняв мой интерес.

Ну мне реально было интересно понять, КАК это держится. А не что ПОД этим. Если уж выбирать — то я бы с кошатиной предпочёл… потому что хочется посмотреть и узнать — как, чуть не заржал в голос я, не сдержав лыбу, которую девица явно приняла на свой счёт.

А вообще, задумался я — я всегда таким любознательным был? Потому что имя моё просто напрочь вымело из памяти, может, ещё что вымело. И личность перекорёжило. Орать “верните мне моё” — бред. Я — это я, такой, как есть сейчас, динамически перемещающийся и изменяющийся по оси времени.

Но опять же — интересно, были ли изменения?

Проверка памяти показала, что вроде бы и был, но любознательность была угнетена рядом социальных и бытовых моментов. А сейчас — бугагашеньки, порадовался я, всё шире улыбаясь. Ух как я оторвусь… главное не гробануться.

Дамочка мою лыбу, расфокусированный взгляд и молчание явно поняла не в туда. Губки облизала, бровками поиграла, да и выдала полушёпотом:

— Я — Онди. Если останешся у нас — могу согреть ложе. Десять драков, или пятнадцать за ночь. А ты красавчик, — ещё раз облизнулась она.

— Учту, Онди. Ответь на несколько вопросов, — протянул я дрейк.

— Это задаток, красавчик?

— Это зависит от много, — ответил я.

— А…

— Компании за столами — купцы?

— Не только. Почтенный Давет — маг и учёный. Почтенный Йотул и его люди — наёмники…

— Понял. У тебя не так много времени, — бодро и вполголоса озвучил я, на что девица кивнула. — Если знаешь, кто из них направляется в город с гильдией магов — дрейк твой. Не как аванс, а твой заработок.

— Эммм… — на секунду задумалась она. — Почтенный Вурвар направляется в Балмору, там есть гильдия. Кажется, — закусила губу она.

— Если я присяду к ним за стол — это нормально?

— Конечно! А что может быть не так? Столов-то нет, — вытаращилась она на меня.

— Дрейк заработала. Я за столик, мне что-то поесть, повкуснее и не особо экзотичное, — постарался я отмазаться от “ушей свинтуса в поту девственного чёрного козла”. — И пиво. Пиво сносное?

— Пиво хорошее, — аж надулась девица. — Я сама варю, как в Скайриме!

— Вот и молодец, — похвалил девицу я, топая к столику.

Просто вариант “задушевного разговора за стойкой”, описанный во всех возможных и невозможных ситуациях, в текущей — был невозможен. Морщинистый данмер метался, как в жопу ужаленный электровеник, хрен с ним поговоришь. Да и подскочившая официантка указывает, что общение “через неё”.

А вот ящерка, бросавшая на коллегу взгляды, меня по дороге повеселила. Она металась, то расставляя пожрать-выпить, то забирая доски с объедками. Руки, соответственно, заняты. И к её тощему филею тянули лапы на пощупать.

Вот только у аргонианки был вполне себе хвост. Длинный такой и вообще. Так вот, задирая им короткое платье ящерка то отвешивала лёгкие шлепки по тянущимся лапам. То — поглаживала по ним. А одну — даже придвинула хвостом к своей заднице. Забавно, улыбнулся я, дотопав до стола с Вурваром.

Стол, кстати, был самым пустым: помимо данмера с причёской в стиле “ананас” и янтарно-оранжевыми, вроде нетипичными, глазами, за столом насыщались пара нордов (ну рожи белобрысые, морды рож — суровые, рубленные, бородатые), сидела только дама в возрасте, судя по завитушкам на бесформенной мантии и самой мантии — магичка какая. Дамочка была эльфкой, но даже внешне в возрасте, с ОЧЕНЬ стервозным и противным выражением лица. Стервозного.

— Что ты хочешь? — полюбопытствовал янтарноглазый данмер, когда я подошёл к столу.

И тут же пошла “поправка”: типа “привет”. Занято, некрохрыч багает с переводом. Или не очень занятно, особенно если я вместо “здрасти” пошлю нахер. Или пойду, что мне совсем не улыбается.

— Приятного аппетита, почтенные, — озвучил я, на что норды и дама просто покивали, не прекращая жевать.

— И тебе непревзойдённого пищеварения, родич, — покивал данмер и занялся едой.

А я дождался, когда Онди притащит мне тарелку-доску с каким-то мясным рагу, незнакомо и аппетитно пахнущим и парулитровый глиняный кувшин с узором. И, блин, попой о плечо потёрлась, когда я лапать не стал. И ничего такая попа, фактурная, оценил я когда всё-таки пощупал. Вдуть, что ли? Дороговато, но посмотрим как с заказом выйдет. В принципе, так я и не против, некрохрыч порадуется, да и для психики и здоровья полезно.

А что за деньги… так блин, не всем эти “давалки” дают. Я вот обратил внимание — на часть приставаний обе девчонки чёткое “нет”, на часть — может быть. А мне она сама предложила. Так что не совсем проституция, которую я не осуждаю, но и не приветствую в своей постели. А, скорее “потрахаться-подзаработать с симпатичным мне парнем”. Что для девицы, с которой я планы на будущее не связываю — вполне нормально.

Ладно, по обстоятельствам посмотрим. Пиво — и вправду неплохое, если и вправду она варит — то девица́.

Пожрал я гуляш-рагу, запил пивом, да и озвучил в никуда, но имея Вурвара ввиду:

— Я — маг. Заинтересован в найме. Что-то мне подсказывает, что почтенным это будет интересно.

— Это и вправду интересно, почтенный? — подумав и переглянувшись с магичкой, озвучил данмер, отставив роговой кубок с каким-то пойлом.

Магичка ненавязчиво уставилась на меня — ну чёрт знает. Я предложил, потому как вроде их мало. Но не нужен — ещё поищем, устраивать “магический бой” за место, с моей стрелой и хваткой — глупо. Да и был бы архимагой — тоже бы не стал устраивать, проще другой найм поискать.

Норды же вообще не обратили внимание на мои слова: сидели с суровыми мордами и выгрызали из здоровенных клешней какую-то вкусняшку, запивая пивом.

— Рарил Фир, уважаемый?

— Вурвар Гилу, торговец, почтенный. Моя партнёрша, госпожа Листа, Волшебник Школы Иллюзий, — кинул он взгляд на магичку.

И “партнёрша” — именно в смысле “торговый партнёр, напарник” отметил я. Магичка тем временем пожала плечами, зыркнула меня, как на врага народа, врага всех женщин и, напоследок, как её личного. И ровным и чертовски музыкальным голосом выдала:

— Маг. Силы господина Рарила и даже направления не скажу — что уже, само по себе, показатель немалой силы. Амулетами он не пользуется.

Так, это чо? Меня тут мозготрахнуть престарелой сушёной воблой пытались? Пидарасы, однозначно! Ну да ладно, а некрохрыч — молодцом. Видно, он по мозготрахалу дамочке зарядил, вот она и обломалась.

— Прекрасно, — аж улыбнулся торгаш. — Найм нам интересен, но не скажете ли вы, уважаемый, готовы ли вы сопровождать караван до Балморы, конечной точки нашего путешествия? Какими силами располагаете и во сколько оцениваете свои услуги?

— Разрушение. И… неважно.

— Колдовство, понимаю, — покивал торгаш, посмотрел на мою равнодушную морду, ничего там не усмотрел и немного поблек улыбочкой, вопросительно смотря на меня.

— До Балморы — устраивает. Я давно не был на Морровинде…

— Заметно, — покивал торгаш, на что я вопросительно хмыкнул, поняв речь. — Ваш данмерис, господин Рарил, не очень правилен. Всё понятно, но если бы не ваш заслуживающий уважения вид — я принял бы вас за бродягу-эшеленда. Но вы, очевидно, не он, а значит — изучали данмерис вне Морровинда, и, скорее всего, первый раз ступили на пепельный берег, — явно гордый палатой умища и возможностью его продемонстрировать, озвучил Вурвар.

— Так, — не стал спорить я и замолчал.

Обломанные рожи торгаша и магички стали мне наградой — небось, хотели, чтоб я им тут исповедовался, а вот фигу им.

— Насчёт платы, — продолжил я, в полной мере насладившись обломанными физиономиями. — Вы — торговец. Назначьте цену сами. Только учтите — я не люблю торговаться.

— Это как? — опешил торгаш.

— Или соглашаюсь, или нет, — равнодушно пожал плечами я.

— Но вы же сами…

— А вы один караван в Хууле?

— А говорите — не любите, — надулся торгаш, подумал с полминуты. — Две сотни дрейков.

— Стол, жильё и прочее, достойного уровня, до конца маршрута — с вас. Нападение сильной группы — премия.

— Премия?

— Доплата, если нападение будет слишком сильной группой или магом. И, при моём ранении, тоже, — пояснил я.

Кстати, на последнее норды навострили уши и даже переглянулись. А вот Вурвар задумался уже серьёзно, поиграл в гляделки с магичкой, а в конце махнул рукой.

— Согласен, господин Рарил. Если, как вы выразились, “доплата при ранении” — то в силах вы уверены, а безопасность каравана обеспечите. Завтра, на рассвете подпишем договор и отправимся после завтрака? — уточнил он, на что я кивнул. — Вот и отлично…

— Эй, данмер! — вдруг раздался громоподобный голос из-за спины. — Ты мне не нравишься!

При этом, мои сотрапезники просто… встали из-за стола, отойдя в сторонку. А норды даже клешни с пивом прихватили.

Ничего не понимаю, но надо разбираться, решил я, готовясь наложить на лапу “огненную хватку”, но не оборачиваясь, только повернув уши.

— Ты чё, меня не слышал?! — послышался рявк из-за спины.

Сижу, жую, и тут на плечо падает здоровенная лапища.

— Да ты… А-А-АР-Р-Р!

Это я лапищу вежливо пожал огненной хваткой, бегло огляделся и юркнул под стол. Потому что приставала был из компании орка, типа “наёмники”. А их много, здоровые, сволочи, и пырятся в нашу сторону. Хотя вроде и сидят, присоединиться не спешат. Но мне под столом — спокойнее. Я оттуда смогу отжарить, а в чистом поле — только по ушам получить. А они у меня большие, чувствительные и красивые — мне по ушам получать нельзя категорически.

Тем временем в руку раненый норд проорался, да и долбанул лапой по столу. Обожженной, дурак такой, от чего ещё раз взывыл, порадовав доброго меня. Но вот стол заскрипел. То ли дерево — дерьмо, то ли норд у меня повышенный лютости. Причём и то, и то мне чёй-то не нравится.

— Вылезай! — прооравшись второй раз, выдал норд.

— Не вылезу, — ехидно ответил я из под стола, прикидывая, что делать.

— Арррр! Вылезай и дерись, как подобает мужчине! — взревел он.

— Лучше я тебе преподам урок вежливости, как подобает данмеру, — надменно и ехидно ответил я.

А сам со всей дури, с размаху, зарядил по нордским лапам подсечку. И немного переборщил, мдя. Во-первых, у меня оказались отбиты обе ноги об какие-то бронеобмотки норда. Ну не сломаны, да и не критично, но больно, блин!

Во-вторых, вместо того, чтобы рухнуть набок и огрести от меня заслуженных люлей копытом в морду и куда достану, норд просто выдернулся ногами — реально, я не рассчитал силу своего тела. И норд, с размаху, с грохотом, врезался мордой в стол. Стол кинетической энергии туши, переданной нордской мордой, не выдержал, и рухнул. Мне на бошку, а потом на спину! И тяжёлый! И опять — не критично, но больно!

— Ну всё, — злобно заявил я, копошась под столешницей, скидывая её вместе с вырубленным нордом в сторону. — Сейчас я буду карать, — посулил я, очень добро вглядываясь в орочью компанию, разжигая огненную хватку на лапах.

А они сидят, понимаешь, с мордами постными. И не охреневают в атаке на гневного меня. А стоящий у стеночки торгаш кивает одобрительно, да и магичка кивнула. И Онди в сторонке смотрит, ноздри раздувает, губки облизывает. Ну…

И тут подскакивает к полю битвы старичок-хозяин.

— Почтенный, убытки…

— С него, — потыкал я лапой в вырубленного норда.

— Так он же…

— Жив он, не видите что ли? Не зверь же я… пока не доведут, — уточнил я, не став уточнять, что зайца — хрен догонишь.

— И вправду жив… и…

— Не буду платить. Могу НАНЕСТИ УЩЕРБ, который честно оплачу. Надо? — уточнил я, прикидывая, как и в куда наносить озвученное.

— Не надо, простите, что побеспокоил, — выдал старичок, небрежно откинул норда, в пять движений составил стол, треснул по нему с грохотом.

И — стол как стол, целый. Хозяин, тем временем, небрежно прихватил норда за копыто, оттащив его к себе за стойку. Окружающие на это отреагировали так, как будто так и надо. Ну и мне пофиг, вообще-то, уже с облегчением выдохнул я. И с претензией уставился на вернувшихся нанимателей.

— Ваша проверка? — ласково улыбнувшись, уточнил я у Вурвара.

— О чём вы… а, нет, конечно! — аж возмутился торгаш. — Это недостойно! Я бы так никогда не поступил — или спросил вашего согласия!

— Мдя? — уточнил я, на что торгаш покивал. — А что это он?

— А это претензии к вам, юн… коллега, — пропела магичка. — Отряд Йотула рассматривался нами как охрана. Но просили они слишком много. А тут — вы, вот и попробовали “перехватить” контракт.

— Хм, понятно, — хмыкнул я. — Тогда до завтра? — уточнил я.

Ну не извиняться же мне, в конце концов? Я и так весь из себя пострадавший: ноги об облома отбил, по хребту получил. Не болит уже, но сам факт!

Впрочем, извинений от меня не ждали, так что просто попрощались. Шмыгнул я к стойке, на тему снять ночлег, заплатить за пожрать. Но старичок, страдальчески сморщившсь и одновременно ехидно скалясь — вот талант у данмера! — уведомил, что всё оплачено. При этом ехидно смотрел себе под ноги, в район, куда примерно скинул бесчувственную тушку норда.

Ну, оплачено, так оплачено, умеренно порадовался я. И Онди если заявится — точно заработает. Я не откажусь, факт, заключил я, топая по узенькому коридору.

Комната замка не имела, только засов изнутри. Как и мебели, кроме здоровенного, застеленного какой-то шкурой ложа. Освещение — светящимся шаром, но тусклое, можно и спать.

Подумал я, да и решил подождать. Ну, дама явиться обещала, неудобно запираться, как-никак.

И где-то через полчаса явилась. Причём искренне порадовала — влажные кудряшки, липнущая к телу тряпка. Гигиена, однако, а то были у меня опасения.

— Рарил, ты такой… — похлопала она ресничками. — Только слушай, тебе надо раздеться, — по-моему аж смутилась она.

— Ээээ… — немножко офигел я. — Как бы я в одежде и не умею…

— Хи-хи-хи, шутник. Я не про то. Просто ты прости, но болезни…

— А, понял. Ладно, — понял я.

В принципе — это и взаимная гарантия. А что любовница лёгкого поведения так относится к безопасности секса — только в плюс. Так что стянул я кожанку. И девица и вправду осмотрела, правда, поглаживая и даже целуя осмотренное.

— А теперь — награда, — улыбнулась она, осмотрев напоследок самое интересное и уже боеготовое.

А я отметил две вещи: первое — Онди поморщилась, приближаясь. Но разулыбалась и за дело принялась с энтузиазмом. Видимо, гигиена тут, всё же — скорее исключение, чем правило.

Второе: я так и не понял, как это чёртово платье держится на этих огромных сиськах! Ну не сказать, что девица очень там умелая, но старалась, и эротические ощущения тела были… да наверное поинтенсивнее того что помню. В общем — отвёл взгляд, а платье спущено уже. Но сиськи — очень ничего, так что я не очень обиделся.

А так — у Онди даже интимная стрижка была. Не фигурная, конечно. Но никаких жутких вонючих зарослей, как я опасался. И какое-то зелье приняла перед переходом на койку, видимо — противозачаточное. В общем — бывали у меня любовницы и поопытнее, но в целом — чуть ли не самый приятный секс вышел, по памяти. Ну и выдохся я, хотя отработал больше чем мог раньше, без передыха.

— Ты такой страстный, Рарил, — растянулась довольная любовница звёздочкой.

— Ага. Сейчас, — закопошился я с мешочком.

— А… если денег мало — можешь не платить, — решительно тряхнула она волосами и сиськами.

— Нет уж, — аж возмутился я.

— Спасибо, — разулыбалась девица. — Ты не подумай, я не шлю…

— И не думал. Я видел, что ты отпихиваешь клиентов, — отмахнулся я.

— Да. Только с теми, кто нравится. А хочется часто… Но я на пивоварню коплю! И замуж выйду, в Скайрим вернусь!

— Удачи тебе в этом.

— И ты заходи. Мне понравилось, очень! — выдала девица и ускакала.

Ну, в целом — понятно. Постоянное внимание, щипки-поглаживания. Их, очевидно, не насилуют, не принуждают. Но у девчонок на такой работе волей-неволей желание огого. Ну и заведению прибыток, да и им. Может, и вправду накопит, замуж выйдет. А о-о-опытная будет, даже в чём-то позавидовал я будущему мужу девчонки. Но это — не наш путь, заключил я и пристроился поудобнее. И заснул.

4. Гена на

Проснулся я от странного, тянущего такого ощущения. Первые секунды судорожно оглядывался, пытаясь понять: а куда это меня занесло-то? Но в памяти всплыло, что и как. Бодренько пробежав по стадиям отрицания, протеста, смирения и принятия, я стал пытаться понять, а что это меня так тянет-то?

И, судя по всему, дух предка, некрохрыч и просто дохлый данмер очень хотел поздороваться.

Напыжился я, а через секунду любовался дохлым призрачным скелетом.

— А девочка была хороша, — поприветствовал меня некрохрыч.

— Неплоха, не спорю, — не стал спорить я. — Если ты, старый хрен, скажешь что теребил меня за какие-то призрачные детали организма, только для того, чтоб поделиться ощущениями от визионизма…

— То что, неуважительный щщщенок? — хамски перебив, ехидно поинтересовалась мертвечина.

— Думаю, я найду способы нагадить, — невинно улыбнулся я.

— Наверное, найдёшь, — подумав выдал Анас. — Совершенно безумное воображение! Вот как я, думаешь, смогу тебе “нагадить”? И вообще — дурацкая традиция рисовать на животе орудие казни. И зачем?!

— А, это мысли мои из памяти вытащил, — догадался я. — А нагадить — тело там спереть, ещё что-то там сделать. Сатириаз наслать, например!

— Ой, нужно его на тебя насылать, как будто, — отмахнулась мертвечина. — Всё и так в порядке, в меру. А тело спереть — я бы и не против, если бы была такая возможность. Но нет — природный запрет, да и некоторые… родственные чувства я испытываю. И нечего на меня так ехидно таращиться! — возмутился призрак. — Род — не просто звук, а ты, как-никак — его продолжение.

— Теребил-то зачем? Соскучился или вправду решил рассказать, как “с твоей стороны” ощущалось? — хмыкнул я.

— А чтоб не забыл! И вообще — поговорить надо…

— Ну, в принципе, учитывая сколько времени ты бултыхался без нормального общения — могу понять, — признал я.

— Не в этом дело, щщщенок! — заподпрыгивал призрак, но под моим ехидным взглядом сдулся и признал. — Но и в этом тоже.

— Тогда ладно, — царственно махнул я лапой.

— Охренительная щедрость, — театральным жестом ухватился мертвечина за щёки. — Даэдра с ним, давай к делу. Вышло у тебя всё хорошо, я ожидал, что будет хуже. Но мне не нравится твоя везучесть, — протянул он.

— А лучше бы было, если бы меня норд отметелил, торгаш послал? — возмутился я.

— Да, — совершенно серьёзно и даже мрачно прошелестел Анас.

— Так, поясни, — посерьезнел уже я.

— Рарил, вокруг — даэдра и аэдра. Ты — даэдра…

— Стоп, поясни, я не вполне понял. Я — даэдра, скамп — даэдра, и всякие…

— Не называй!

— И не собирался, но ты понял.

— Понял. Даэдра — существо с иного плана. Не способное к творению чего-то из ничего. Скамп, лорд-даэдра, золотой святой, стихийный атронах — даэдра. И Дом Забот — тоже. Понял?

— Да куда уж мне, — съехидствовал я. — В принципе — да, я тогда тоже выхожу даэдрой. А аэдра, соответственно, существа иных планов, способные сотворить что-то из ничего? — на что призрак кивнул. — А ты уверен, что это вообще возможно? — уточнил я.

— Акатош сотворил.

— Нет, это понятно и даже скорее всего — так и было. Я про “ничего”. Может, они оперируют некоей фракцией бытия — неважно, обливиона или ещё чего, которая им доступна, но необнаружима остальными?

— Возможно, и так, — подумав, ответил Анас. — А какая тебе-то разница? — ехидно уточнил он.

— Практически — никакой. А вот мировоззренчески и психически — есть. Мир должен быть систематизирован и понятен.

— Блажь, конечно. Мальчишеская! Но понятно, так что можешь считать так, оберегая свою нежную психику, — дозволил некрохрыч.

— Вот и буду, — согласился я. — Так, ты заговорил про эту потустороннюю хрень. Думаешь, этот, сумный кот или ещё какой поганец крутит?

— Не думаю, опасаюсь. Вроде бы всё облазил, всё проверил. Но кто я…

— А кто даэдраический принц. И у тебя, дохлятина, разыгралась паранойя на тему того, как у меня всё гладко. Я, между прочим, столом по башке получил! Но в целом — согласен, везение проглядывается. Но давай верну тебе твой вопрос — и что? Даже если крутит — что мы можем сделать?

— Прибегнуть к помощи противника даэдра или аэдра, конечно. Придётся брать на себя обязательства, но это будет договор, а не положение игрушки… Хотя и её тоже. Но не так унизительно и опасно! Скорее всего…

— В общем — ни хрена не можем,— подытожил я, на что мертвечина вынужденно развёл скелетными руками. — Значит ждём и наблюдаем. В принципе — ничего невозможного не произошло, если подумать.

— Невозможного — нет, только маловероятное. Хотя… “не вылезу!” — захихикала мертвечина. — Молодец, так и надо!

— Ну вот усраться как приятно, — всё же довольный ответил я. — Так, давай разбираться, что мы в этом караване делаем. Как общаемся, как учимся и прочее.

— Маг из тебя — как молот из гуарова помёта. Пока, — признал мертвечина. — Но потенциал — небывалый.

— Подробности, уважаемый дух дохлого предка.

— Смотри, склонность к магии есть у всех данмеров. Это врождённое, как и связь с духом предка.

— А кучи крутых магов не наблюдается, — задумчиво отметил я. — Откат какой-то?

— Считай, что так, — хмыкнул Анас. — Сопротивление планов Обливиона, которые ты просто “продавливаешь” — коварнее и страшнее, чем тебе кажется. Точнее, у других — не так. Их могут обнаружить даэдра во время колдовства. И нейтральных или дружелюбных среди даэдра очень мало.

— Так, значит, вот я колдую ту же хватку, по сути, провожу энергию огненного плана в Нирн. А в этом плане меня становится видно, ощутимо и прочее. Так?

— Так. Вряд ли явится огненный атронах, чтобы тебя сжечь — самостоятельный прорыв просто не окупится. Но, например, начать соблазнять сотрудничеством или службой себе — может. И многие обманутые маги сами переходили в план Обливиона или призывали убивающего их даэдра.

— Как демоны, — хмыкнул я.

— Не совсем, но что-то общее есть. Но ты сам — даэдра, поэтому тебя мелкие даэдра не трогают.

— А крупные? — с закономерным опасением уточнил я.

— А крупным ты нахрен не сдался, — хмыкнул Анас. — Пока не станешь сильным магом. Но и тогда нахрен не сдашься — сможешь ответить так, что им разумнее не связываться.

— А по делу?

— А по делу сделаем так: когда ты меня призываешь — меня видят. Это не годится, — помотал черепом Анас. — Я тебе даю задание, для разума. Ты делаешь его. С практикой, учти, не связывайся! Покажешь себя неумехой, ещё в рабы загремишь! Выкручиваться потом…

— Так, ну что если что-то не так — это на тебе, это я понял, — на что некрохрыч покивал. — Но “поработят”? А за что енто?!

— А за обман, — ликовала мертвечина. — Ты заключишь договор, причём даю твоё ухо на отсечение — договор будет с “магом Рарилом Фиром”. А маг из тебя…

— Да не маг, это понятно. Хотя есть нюансы…

— Ой, да кого они волнуют, — отмахнулся Анас. — Никто с тобой судиться с вашими “юристами” не будет. Слаб, обманул — навесят долгов своей волей и силой, и всё — раб. На любом алтаре поклянутся и будут в своём праве. А ошейник — вещь непростая, хрен знает, как снимать будем.

— Мда уж, — оценил я. — Значит, все упражнения “виртуально”. И призываю твою дохлую рожу только в одиночестве, или если неприятности.

— Именно так. И задавай вопросы Рарил. Торгаши любят трепаться — в походе нечего делать. А у тебя прекрасная “легенда”, хотя она и правда: ты никогда не был на Морровинде.

— А ты тут жил.

— Тысячелетия назад, щщщенок! Да они даже язык назвали “данмерис”, придурки, — буркнул мертвечина. — Рарил новости и рассказы слышал. Но сам понимаешь — капля в море.

— Да уж понимаю, достался дух-хранитель, — печалился я, — дохлый, да ещё древний, как говно мамонта.

— Да, тебе со мной повезло, — надулся Анас. — Мне с тобой — тоже, нельзя не признать.

— Блин, скотина ты дохлая, — вздохнул я. — Тебя даже обзывать неинтересно!

— Так не обзывай.

— Это ещё более неинтересно. Но посмотрим, — ответил я. — Так, а вот припрёмся мы в Балмору — так я так же ни черта не буду уметь, как и сейчас!

— Сам понимаешь, что дело не быстрое. Хочешь сдохнуть или в рабство при демонстрации “тренировок”, которыми спокойно можно заняться в Балморе?!

— Не очень.

— Значит, нормальным обучением там и займёмся. Совсем была занюханная деревушка, — заностальгировала дохлятина.

— Да и немногое за день-два изучишь… — задумчиво прикинул я.

— Шопля?! — вытаращился на меня дух глазницами. — А, понял. Игрушка твоя. Херня из-под гуара! Морровинд — огромен! Примерно… полтысячи километров.

— Хм, понял. Обобщение и игровая условность, — оценил я.

— Ну а как иначе? Так что идти караван будет не меньше недели. Ни один торгаш не упустит возможности зайти в селения и поживиться.

— Логично, — признал я. — Но ладно, неделя — тоже не так долго. А в Балморе чем зарабатывать?

— А про пару сотен дрейков забыл?

— Эм… ну не совсем…

— Бестолочь, — обидно, потому что в чём-то прав, припечатал мертвечина. — Снимешь угол у небогатого местного жителя. И будем тренироваться и учиться, возможно — за городом.

— Уболтал, чёрт языкастый, — подумав, озвучил я.

Анас навыдавал мне заданий, что-то типа медитации, хоть не смотреть на свой пуп — и то хорошо. И развеялся, а я собрался и потопал жрать. Там и был отловлен Вурваром, который потыкал в меня контрактом на… ну, данмерис по-современному выходит. И очень надеюсь, что антикварный некрохрыч не налажал с переводом!

Но вообще — такой, сносный, на мой взгляд, контракт. Пара сотен драйков оплата, схватка более чем с четырьмя магами или эквивалентным количеством или силой (какой-то совсем непонятный выверт, тут видно Анас всё же лажал, но вроде — нормально) — оплачивается дополнительно, в размере десятой части гонорара. За повреждения ценного меня, но не прописано.

— Четырём? — приподнял я бровь.

— Госпожа Листа, Шор и Кайлен и вы — четыре мага, — пояснил Вурвар. — А честность расчёта подтвердит любой из Альмсиви на алтаре, если возникнет спор! — аж надулся он, поскольку я бровь не опускал.

— Это понятно, просто я думал что норды — воины, — отмазался я и вроде — получилось.

— И воины, уважаемый Рарил. Они владеют специальной нордской магией…

— Криками?

— Ваша образованность заслуживает уважения. Именно так они называют свою странную магию. Хотя редко используют и только по делу.

— В таком случае — не вижу препятствий, — заключил я, потянул лапу к стилу.

И чуть не спалился. Мне типа подпись ставить — а на каком языке я её напишу? И что писать-то? А, пофиг, заключил я, выводя “Р. Фир”.

По бумаге пробежало несколько отблесков-полос, воплей “Рарил-то не настоящий!” не было, так что я посчитал, что всё в порядке. Кстати, буквицы, выведенные мной, оказались этим самым каймерисом или данмерисом: остроугольными изогнутыми закорючками. Этак и сам научусь, если смотреть и пытаться понять буду. И не лишнее — языки мозгу развивают, да и понять тех, кто на нём говорит, получается лучше. Не в плане слов, а того, как думают и вообще.

В общем, контракт подписался, Вурвар аж отсыпал мне пару десятков дрейков задатка. И собрались, вместе с нордами и магичкой. Только… я слегка офигел. Товаров не было вообще! Шесть повозок, несколько тиранозавров-гуаров с сёдлами (к счастью, на моё желание ехать повозкой никто удивлённо глаза не пучил). И всё, вот совсем всё!

— А где товар, уважаемый Вурвар? — не удержался я, помахав рукой высунувшей мордочку из окна трактира Онди.

— За ним мы и поедем, уважаемый Рарил, — усмехнулся не слишком ехидно, но явно снисходительно купец.

— В Балмору? — состроил я лопоухую и внимающую морду.

— Нет, конечно, — заржал торгаш, поддержаный смешками нордов и даже магичка криво усмехнулась. — Товар тут, в Хууле.

— Склады? — понял я, но не так.

— Бараки, — помотал головой Вурвар.

И “товар” в данном случае оказался… моими коллегами по плаванью. Осуждёнными заключёнными, законтрактованными на “отдачу долга”. Вроде бы и не слишком большая разница с рабом, но убегать с корабля никто не спешил.

Не все, конечно, но дюжина морд, рож и рыл оказались на повозках. И вот тут я понял функцию мозготрахательной сушёной воблы с острыми ухами: она окутывала уже “должников” заметными переливами узорами “гибкого света”, отчего они становились вялыми, апатичными, да и засыпали.

— Судя по вашему лицу, господин Рарил, вы ничего не понимаете? — обратился ко мне довольный Вурвар.

— Скажем так, многое я додумываю, но не знаю, насколько верно, — вывернулся я.

— Если хотите, могу пояснить родичу, впервые прибывшему на родину, — выдал он.

Вот прав некрохрыч — похоже, торгашу в удовольствие пристесть невиновному на уши. Судя по мимолётному облегчению на физиономии магички — в мозг он клевал её. А она трахала мозги окружающих в компенсацию, хех.

Но мне-то как раз такой говорливый тип и нужен. Информация, которой меня осыпал торгаш, на две трети была полной хернёй: типа рассказов “а вот мы…” Но и трети хватало, чтоб развесить ухи не фигурально, а буквально.

И выходила такая фигня: Морровинд вошёл в Империю Септимов через жопу. Вот практически буквально. Некий тип, один из тех, чьи отрубленные башки можно найти на дрейках, император который, стал воевать себе именно империю. И примерялся к Ресдайну, как тогда назывался архипелаг. Дома данмеров разделились, и непонятно, насколько достоверно описано это разделение: к Редорану Вурвар явно испытывал симпатию, к остальным — наоборот.

Но часть черножопых готовились устроить похохотать с огоньком имперским легионам. И были люто обломаны: Вивек метнулся к императору (на вопрос “а что с Луной?” Вурвар пожал плечами — мол, не в курсе, в преданиях нет) и сепаратно слил остров Империи Септимов. То есть, троица Альмсиви себя, конечно, называли “Королями-Богами”, но часть данмеров на них официально клала болт и сейчас…

Ну да ладно. Слил Вивек Морровинд Тайберу, но не просто так. А со специальным договором.

И есть у меня подозрение, что импи этот договор подмахивал, не глядя, дрожа поджилками и стараясь не обосцаться от присутствия лютого упырины-Вивека. Потому что на монете латиницей по металлу написано “Закон — священен”. А договор о присоединении Морровинда содержал милые пункты, где клали данмеры на имперский закон, если они: “противоречат правам веры, традиций и самоуправления”. Притом, что вера в Альмсиви — тоже не указывалось, такой расчудесный договор.

Соответственно, когда имперские чиновники, немножко офигевающие от всего вокруг, стали печально вякать, на тему: “В Империи Септимов рабства нет”, — родичи послали их на мужской половой хер, ехидно скалясь и отмазываясь традициями и самоуправлением.

В общем, Морровинд — провинция Тамриэля (название материка и синоним Империи Септимов, на текущий момент), а по факту — ОЧЕНЬ конфедеративная часть. С другой стороны — право силы никто не отменял, да и грызня Великих Домов, в сочетании с продуманной политикой имперских дипломатов (а в случае с Морровиндом — это были именно дипломаты) делали Империю всё же более уважаемой и правоимеющей силой на острове, чем по бумагам.

Ну да не сцуть, а сцуть в том, что рабство в Морровинде есть, есть на законных основаниях и жизненно важно данмерам. Половина Морровинда — бесплодная пепельная пустыня вокруг роковой дыры, которая Красная гора. Ещё пятая, если не четверть — пустыня не пепельная, но так же не самая удобная для разведения пожрать. Вообще, слушая певчие карканья Вурвара, я начал сомневаться, что Азура прокляла данмеров. Ну или прокляла с “женской логикой”. Потому что видовые заморочки тёмных ельфов, такие как черножопость — прекрасная маскировка в чёрном пепле. Склонность и резистентность к огню и высоким температурам — ну, тут всё и так понятно.

Так вот, помимо прелестей природы родного острова, который иначе, чем пустынной прожаренной звиздецомой сложно назвать, у данмеров ОЧЕНЬ хреновый характер, причём видово. И хреновая фертильность, как и у всех ушастых. Младенческая смертность, в отличие от людей всяких — мизерная, хорошо что не либида. В общем, три дитёнка у данмерской пары — великая редкость.

А характер — мерзкий, конфликты, пробои Обливиона по всему острову… В общем, данмерам НУЖНЫ рабочие руки и бабы для вынашивания хотя бы полукровок. Иначе виду (или породе, тут биолог ногу сломит) — кабздец. Торгаш это прямо не говорил, но косвенно всё прекрасно экстраполировалось.

И вот тут самая семечка, точнее даже две, а если разобраться — три. Первая, всем известная любовь жутких черножопых порабощать со страшной силой жаб с болота, которые аргониане из Чернотопья. И кошаков и Эльсвейра.

Это — бред, дистиллированный. Рабов и вообще жаб и кошек на Морровинде много, факт. Но не из-за злостной работорговческой натуры. А потому что две эти категории зверолюдей-фуррей у себя на родине… дикари. Никто в чернотопье не устраивал лютых набегов с резнёй. Жабы САМИ, с песней продавали сородичей данмерским торговцам рабами. Спасибо говорили и звали заезжать ещё. У кошаков — поцивилизованнее, там вроде как военнопленных, но тоже веселуха.

И дело в том, что Морровинду эти зверолюди уже не первое тысячелетие не нужны. Вот вообще. Жабы, коренные обитатели болот, просто мрут нахрен в пекле Морровинда. Везде, кроме домов, шахт и короткого отрезка побережья.

В качестве репродуктивных партнёров — не годятся, только как секс-партнёры, причём для любителей.

И да, прелесть климата я оценил ещё в процессе разговора. Мне-то с Вурваром нормально, а вот магичка и норды активировали амулеты, да и на телегах запустились кондиционирующие(!) зачарования, чтоб доставляемые не померли.

Ну и буйство прибрежных джунглей сменилось очевидно сухой степью и плоскогорьем через четыре часа пути от побережья.

Так что, если жабы и воевали Морровинд, то потому что хотели воевать, а не за “тысячелетия рабства”, как врали в игрушке.

Дальше, каджиты. Они… кошки, чтоб их! У них моторика другая, когти — многие работы они просто НЕ МОГУТ выполнять без магии. А маг-раб редкость, обычно добровольная. Вдобавок, они спят большую часть дня. Не из лени — физиология. И приспособлены не к дневной жизни в жаре. А к НОЧНОЙ жизни в жаре, днём — сонные и помирают. Ну и опять же, от кошкодевочек не рождаются даже полуданмеры, хотя Вурвар тут какие-то легенды рассказывал, что, мол, бывает.

Соответственно, на Морровинде большую часть зверочеловеков выпнули нахрен из рабства, по причине ненужности и вообще. Отчего и получились такие трущобные поселения типа Хуула.

А нужны данмерам, в качестве рабочей силы… данмеры, вот такой парадокс. Приспособленные к морровиндью. Но сами себя порабощать родичи не стали, хотя и не редкость в рабах. А стали порабощать данмерозаменителей, типа эльфов и человеков. Не данмеры, конечно, но худо-бедно работают, не помирают, и можно не только трахаться, но и потомство получить.

Но традиция жутких данмерских работорговцев за тысячелетия общения с жабами и кошками сформировала принцип… добровольности. Не НАБЕГ за рабами, а покупка. И бороздят данмерские корыта окиян вокруг Тамриэля, занятые покупкой различных рабов. И должность торговца рабами — ни хрена не простая, идиоту там не место. Хотя Вурвар, скорее всего, забалтывал встретившихся. И бедолаги самопорабощались, только бы этот фонтан красноречия заткнулся. Мне-то полезен, но трындит ведь без перерыва, уже часов шесть!

И, наконец, третья особенность, а именно “клятва на алтарях”. Вот некрохрыч, диссидент обливионский, Альмсиви поливал словами нехорошими и обзывал казлами. В общем, Анас прав. А вот в частности — правовая система Морровинда держится на Трибунале. Не на их запретах и поклонении, а на алтарях. Гарантия правдивости и всё такое, клянутся на них, и тройка самозванных божков честно правдивость удостоверяет или наоборот. Иначе, невзирая на приток рабов и всё такое, данмеры бы друг друга нахер перерезали, вследствие прекрасного характера.

Говорливый торгаш трындел и о клятве на алтарях Предтеч, но морщился — ненадёжно, мол. Про Дом Забот даже не заикался. Ну, в рамках известного мне о даэдра всяческих — неудивительно. Эти андрогинные, с божественной силой, типы были… ну скажем так, квинтэссенцией данмера, в кубе и с довеском “прелестей”. “Правда” — понятие у них не просто растяжимое, а всеобъемлющее, от левой пятки алтаревладельца зависящее.

Под этот трындёж, чертовски небезынтересный, караван дотопал до сумерек и времени стоянки. Единственное, чем я был занят, кроме наматывания на ухи всякого интересного — это прибил скального наездника. Прикинув объяснения и описания, я придумал огненную стрелу с наведением. И прожарил противную тварь до угольков, метрах на тридцати в небе, вызвав удивлённо-одобрительную реакцию.

И да, магичка, слезая с телеги, кинула на меня, несмотря на стервозную рожу, ОЧЕНЬ благодарный взгляд. Наверное — за свои ухи, избавленные от вурварьего гнёта.

Норды принялись разбивать лагерь, а я, вклинившись, пока Вурвир вдыхал, озвучил:

— Благодарю за интересный и поучительный рассказ. Хотя многое я знал…

— Не взыщите, Рарил, привык говорить обстоятельно…

— В чём вы, безусловно, хороши. Так вот, ваш рассказ несмотря ни на что, был поучителен и интересен, благодарю…

— Не за что, мне в радость. Кстати…

— Кстати, я с превеликим удовольствием послушаю вас завтра, уважаемый Вурвар! А сейчас мне надо немного помедитировать и позаниматься магией. В одиночестве, а времени немного.

— Понимаю, уважаемый Рарил. Как вам угодно, ужин будет ждать вас по возвращении. Можете взять на ложе любого из сопровождаемых, или не одного. Но прошу, не портите вид и не вредите здоровью!

— Не вполне понял, — нахмурился я.

— Ну вы же затребовали в контракте: “удовлетворение потребностей”, — недоумённо уставился Вурвар. — А должники в данном случае…

— Понял, но я не про то, я про нескольких. Я, всё-таки, занимаюсь охраной. Не нужно. Да и один вряд ли, — художественно врал я.

— Похвальная воздержанность, — покивал торгаш. — Что ж, не буду мешать вашим занятиям.

На этом я ускакал за скалу, вытер лоб, протёр ухи — ну мало ли, может лапша набилась, или ещё что. И призвал Анаса.

Хрыч трындеть не начал, а деловито облетел округу, несколько раз залетая за скалу. Ну а живности я не опасался — мы были в практически пустыне, всё видно. А вот от прослушки гарантию давал некрохрыч.

— Зря отказался, — выдал он, когда вернулся после облёта.

— Ты про оттрахать?

— Естественно! Надо бы ту альтмерку во все щели, да пожёстче!

— Это чего это ты? — заинтересовался я.

— Да воспоминания твои пересмотрел. Высшая раса, уродцы желтожопые! — негодовал Анас.

— Ну вообще — да, казлы, — признал я. — Но ты уж прости, но я сексом трахаю тех, кто мне нравится. А не в качестве наказания или мести. Тем более за несовершённое.

— Знаю! И придурок, кстати, ну да даэдра с тобой. Интересно, вообще-то, — задумчиво признал он.

— Ну да, завтра буду трясти этого Варвура дальше.

— Скажешь тоже — трясти, — перестуком костей захихикал Анас. — Ты рассудок сохрани к концу путешествия.

— Кто слушал лекции по сопромату…

— Вот не надо, — страдальчески сморщил череп некрохрыч. — ЭТИ твои воспоминания я тоже видел. И предпочёл бы не видеть и забыть! Сущие владения Молог Баала, а то и хуже!

— Не накличешь? — обеспокоился я.

— Этого? Этому всё похер, хоть матери. Только если рядом… ну если рядом — и так, и так конец.

— Ну и хорошо. А сопромат….

— НЕ НАДО!

— Ну хорошо, не буду, — внутренне ржа, согласился добрый я. — Ты мне вот чего скажи.

— Чего? — заинтересовался некрохрыч.

— Ну полукровки, всё понимаю. Но раса бы всё-таки исчезла! Никакие гены не выдержат десять тысячелетий!

— Умный. Но при… ну не совсем придурок, но… Ладно, слушай и внимай моей мудрости! — надулся скелетон.

— Трепищаю и внимаю, ваша дохлость, — раболепно согнулся я.

— Так вот, данмер — проклятый даэдраическим принцем Азурой кенмер. А кенмеры — ПРЕДКИ меров, близки ко всем существующим. И вся разница… — замолчал некрохрыч.

— В проклятии. Только ни хера это не проклятье! Анас, херня из-под… ну пусть будет гуара. Так — не проклинают…

— Догадался? — ехидно уточнил мертвечина.

— Тоже мне, блин, бином Ньютона, — буркнул я.

— Вот и молчи, — припечатал он. — И вслух не стоит. Прокляли нас. Бедные и несчастные мы.

— Ну и ладно, — согласился я.

— А твой Варвур — полукровка, кстати.

— Да?

— Да.

— И не мой, кстати, — огрызнулся я. — Глаза?

— Глаза. Оттенок кожи. Чистый данмер — красноглаз, чёрно-пепелен кожей. Оранжевые глаза, оттенок кожи, рыжие или красные волосы…

— Бывают? — изумился я.

— Бывают. И белые бывают, но с белыми не полукровки, просто редкость. В общем — примеси. Но это без разницы, полукровка — вообще твоя придумка. Их нет.

— Типа все — данмеры?

— Типа того. Не совсем — первому поколению лучше в брак с не мерами не вступать — совсем может суть уйти. Да и с мерами, но не нашими — тоже опасно. А с другими полукровками — без проблем. И да, ещё раз напомню: они — данмеры.

— Понял, — понял я.

А то как-то выходило так, что и не должно было данмеров остаться. А вот хрыч объяснил — хоть понятно стало. Магобиологический вид, с маго-доминантой, определил образованный я.

После чего нудно попенял мне, что я не медитировал.

— А не изволит ли глубокоуважаемый дух предка пойти нахер? — вежливо осведомился я. — Сам подпрыгивал, старый хрыч — интересно! А теперь нудишь не по делу!

— Очень даже по делу! Щщщенок неуважительный! Ладно, оправдался…

— Вот точно посылать сейчас буду, — посулил я.

— Как Вурвар, только матом, — хмыкнул призрак.

— Я — такой. И я — могу.

— Талант на мою голову, — посетовала мертвечина. — Хоть запоминаешь мои уроки?

— Сам увидишь… да запоминаю я, не плачь, — смилостивился я.

— Мне, знаешь ли, нечем! — огрызнулся Анас. — Хотя с тобой научусь. Ладно, хоть теоретически изучишь. Запоминай!

И стал трындеть всякие закономерности. Причём хамски матеря мою родину, в плане какие головастые, но идиоты, поскольку активно использовал понятия и терминологию Земли.

Ну и хрен с ним, с дохлятиной. Учил он меня колдунству, которое выходило самым сложным из школ, относительно, конечно: именно призыв, конкретно-целенаправленный, объектов, а не энергии. Живых и разумных, подчас. Интересно, конечно, выходило, но я только запоминал — без практики в башке вращать без толку.

Уже в ночи вернулся в лагерь, пожрал оставленной еды и лёг дрыхнуть. В качестве любовниц законтроленные и безвольные бабы меня совершенно не привлекали.

На следующее утро пожрали, задали корм конвоируемым. И Варвур певчей вороной обозначил пункт нашего промежуточного назначения: шахтёрский посёлок Маар Ган.

Я про него толком ни хрена не помнил, но по легенде — ни хрена и не знал, так что мельница красноречия торгаша заработала без протестующих писков с моей стороны.

Ну добывают там что-то — на этом Вурвар не акцентировался, а я не переспрашивал. Сам посёлок время от времени накрывает пеплом — тоже не удивительно. Наш путь с пустыни-степи плавно переходил в пустыню мёртвую, с включением пепла. И небо на востоке наливалось чёрно-алым.

А вот про религиозщину всякую он исполнил пантомиму в лицах. Мол, Меренус Дагон возжелал кинуть в данмеров, причём во всех и сразу (это, блин, дословно!) некую каменюку. То, что она, чтоб данмеров прихлопнуть, должна быть сопоставима с островом — ни Дагоныча, ни рассказчика не сношало.

И не сношало оно Вивека, который, несомненно, в алом плаще и синих панталонах, явился всех со страшной силой спасать.

Спасал он “умом”, что выглядело, согласно описанию, как обзывательства Меренуса Дагона, в процессе прицеливания камнем. И показывание языка, как минимум: на приведённые “обзывательства” обиделся бы только имбецил. А назвать их “дуэлью остроумия”, как на полном серьёзе трындел Вурвар… в общем, слов нет, одни эмоции.

На показанный язык Дагоныч обиделся, кинув булыжник не во всех данмеров, а в Вивека. Тот то ли увернулся, то ли гордо встретил булдыган лбом. История деталей не раскрывает, а ущерба Вивек не понёс.

Ну и от этого Дагоныч обиделся совсем и с причитаниями “злые вы, уйду я от вас”, ушел от этих хамов в Обливион. Занавес религиозной легенды.

Как я не заржал или не вращал пальцем у виска — знает только некрохрыч.Он внутри, ему виднее. Я сам не понял, как во время ДЕТАЛЬНОГО, с примерами обзывательств уровня: “мой уд королю подобен, твой уд — жалок, не дороден!” Да, сцуко, в стихах и именно такого уровня! В общем — как я удержался, сам не понимаю. Но превозмог, факт.

А дальше началось интересное. А именно, булдыган этот хранится в специальной кумирне, в честь вивечьего подвига. Что на размеры булдыгана “немного” намекает. Ну и хрен с ним бы, если бы не одно “но”.

Рядом с булдыганом обитает, именно на Нирне, дремора. Антропоморфная раса даэдра, из которых Лорды Даэдра и от которых “даэдраические доспехи”. Хотя методологически их имело бы смысл назвать “дреморскими”.

В общем, стоит этот дреморский хрен рядом с булыжником и ждёт половников… в смысле паломников. И его, в честь подвига, надо обзывать. И если ты молодец — то этот тип выйдет из себя и ввалит неиллюзорных люлей, летальных в большинстве случаев. Этот аттракцион невиданной глупости называется “поклонением” и “паломничеством”, убейте кто-нибудь кого-нибудь.

В общем, вникать во весь этот бред у меня сил нет. Но часть наших подконвойных будут горбатиться в шахтах Маар Гана. И там мы заночуем. А мне очень интересно посмотреть на дремору. Обзываться я точно не буду: я — личность не религиозная, да и прочими душевными хворями и скорбностями ума не наделённая. Но интересно очень. И вроде как — безопасно. Так что уточню на месте и полюбуюсь по возможности,решил я.

Пейзаж, тем временем, становился всё более пепельным. Ну и солнце садилось, а красно-чёрное пятно затянуло четверть неба. Двигал караван в этаком засыпанном пеплом ущелье, с острыми и тонкими скалами. Причём, видимо — лавовому устью, очень однообразный, с явной “дорогой” и “обрешёткой” пейзаж.

Так вот, едем мы едем, и вдруг из пепла вылезает, извиняюсь, крокодил Гена! Просто выпархивает, можно сказать. И именно Геннадий: рожа, да и башка в целом — крокодилья. А тело человеческое, за исключением чешуи по всему телу и какого-то недоразумения (разглядывать которое не было ни времени, ни желания) вместо гениталий.

И вот, выполз этот Гена из пепла на склоне и, слово плохого не говоря (только рёв невнятный), захреначил по нам мощной, ветвистой, раскидистой молнией.

Которая некая непонятая мной защита каравана поглотила, но генератор Ван-Дер-Гены начинал искрить и раскочегариваться.

— Даэдрот! — пискнул, натурально пискнул Вувар. — Защити нас Альмсиви!

Ага, дождёшься от них, мысленно фыркнул я, призывая Анаса. Последний появился, слегка дёрнул черепом башки — возникало ощущение, что некрохрыч хочет повращать пальцем у виска. Но рванул таки к Геннадию, который какой-то даэдрот.

Обогнал сурово топающих нордов, начал… тупо летать вокруг крока, подлетая и отскакивая! А между руками крокодилины разгоралось плазменно-молниевое солнышко!

— Ну и хрен с ним, — буркнул под нос я, принявшись создавать фирменные, “подруливающие” огненные стрелы.

Последние видимого ущерба крокодилине не наносили, но явно ранили тварь в чувство прекрасного: она зашипела, даже слова какие-то изрыгать начала. Только я их ни хрена, в отсутствии Анаса, не понимал, продолжая спамить стрелами.

Дело в том, что раскочегариваемое колдунство явно “уменьшилось”, пока Гена отвлекался на ожоги и матюки на непонятном языке. Ну а норды чесали, может, сделают что…

Правда, видимо, это самое солнышко и не давало хрычу приблизиться. Так что по мере уменьшения, Анас оживился, и даже зарядил несколько смачных плюх, с кусками чешуи и брызгами невнятной жижи из крокодильей морды.

Вот только крок обиделся, щёлкнул челюстями — и проглотил, точнее располовинил моего духа предков! От праведного гнева и обиды последняя стрелка получилась особенно “забористой”, аж проплавила в крокодилятине дырку, пусть и небольшую.

И тут же я вспомнил: “Это — не я. Магическая проекция, созданная ТВОЕЙ силой”. Так что никуда хрыч не делся, судя по рявкам на тему “ты или я” от нордов, которые я понял.

А потом и увидел, что “ты или я”. Один из нордов вздохнул и рявкнул. Задрожали не то, что горы, а сама реальность, пространство пошло волнами! А крока закрутило, скрутило, хряпнуло об пепел, потом впечатало в скалу. Он и помер, обмякнув.

Вот только крикун обмяк также, обвиснув на руках напарника. Зелёный такой, с кровищей из пасти и ушей.

“Крик”, как я понимаю. И блин, так не накричишься, если ты не давалкин. Помрёшь нахрен. Так что хрен с этими криками, хотя посмотрим, может, получится завести специального расходного кричательного норда. Ну, чисто теоретически, вещь-то сильная.

А потом началась суета, отпаивание норда зельями, разделка Гены на ингредиенты. Моё участие отметили пара кивков от нордов и единственная фраза от Вурвира: “благодарю, почтенный Рарил”.

И всё. Ну, значит, не облажался, заключил я. И следующие пару часов наслаждался непривычной тишиной. Вурвар присел на уши магичке, и шушукались они там о чём-то.

А через пару часов на склоне этакой плоскогоры, в конце ущелья дороги, стал виднеться заляпанный городок. Но жёлтый, в типично редоранском стиле. Маар Ган, логично заключил я.

Читать книгу